Вот же ситуевина! Деться из клетки я все равно никуда не могу. Она железная, добротная такая. Открыть дверь без ключей не получится, замочек висит. Попробовала сломать, сорвать… Не-а, все без толку. Не получается! Глянула на себя.
Я что, надорвалась? Покраснела вся! (Потом дошло, что когда злая, то ярко-красная.)
Клетку мастера на совесть сделали. Железные прутья были везде, образуя что-то в виде каркаса. Пол дощатый, сверху матрас соломенный постелен.
— Пожалели меня, что ли?
Ага, счаз, держи, Тоня, карман по шире! Так пожалели, что прям убили!
Крыша, если ее вообще можно так назвать, сверху накинутое полотно, типа брезента.
Огляделась по сторонам. Миленько. Вокруг лес густой, деревья с высоченными кронами, небо подпирают. Солнышко светит, птички поют, и воздух такой чистый и свежий! Моя клетка стоит на окраине поляны, ближе к деревьям, и оказывается, она на ходу. В смысле на этаких древне-деревянных колесах. Жесть, товарищи! Без амортизаторов и супинаторов и… Прикиньте в ней по лесу ехать?
А может, меня не здесь убили? А что? Как вариант. Зачем кому-то заморачиваться и тащить в лес такую бандуру, да еще и пустую? Просто чтобы убить меня в ней? Не велика ли честь?
Как мне кажется, более правильная такая версия: украли, убили, спрятали тело. Тогда мертвые тушки – это конвоиры, которых убрали свои же, а точнее – свой, чтобы лишнего не болтали.
Вариант вариантом, а фактов маловато. Да и те пятеро, что поодаль лежат, чем-то от остальной братии неуловимым отличаются. Может быть, убийцу на горячем застукали и за это поплатились?
Гадать не перегадать, только силы зря тратить, а они ох как могут мне еще пригодиться! С такими «оптимистичными» мыслями я и уснула.
Разбудило меня чувство опасности. Продрав глаза и убедившись, что весь этот кошмар мне не приснился, что, к сожалению, все это не сон, а жестокая реальность, повернулась на шум. На поляну выскочили сначала чудовищная псина, потом кони. А вот на этих самых конях сидели, ну, а вот черт его знает, что-кто это были, человеческие существа, вот. Дальше буду называть их людьми, так проще.
Тот, кто возглавлял отряд, был очень впечатляющим! Крупного, но пропорционального телосложения. С иссиня-черными волосами, заплетенными в небрежную косу. Оливкового цвета кожей. В нем, в его облике, было что-то странное, но вот что? Не улавливаю! Одет неплохо. Кожаная безрукавка не скрывала гору мышц. Облегающие штаны облепляли сильные, крепкие бедра. На руках черные ленты напульсников. Высокие сапоги, до колен. Окинув всего его взглядом, вернулась к лицу.
Лицо было мужественное, можно сказать – красивое. Какой-то хищной «звериной» красотой. Черты его были резкими, угловатыми. А вот глаза, зеркало души любого существа, льдисто-голубого цвета. Замораживающие.(Морозильная камера, е-мое)
Я пристально рассматривала его всего, пытаясь понять, что же в нем все-таки не так, а когда поняла, то треснула себя по лбу! Во всех видимых местах вены у воина были ФИОЛЕТОВЫМИ. А лицо?! Лицо тоже испещрено фиолетовыми трещинками!
\
Эх! Хоть бы он спасителем моим оказался, а не смертушкой, а то как-то после первой вторую так быстро пережить совсем не хочется. Как по мне, должно пройти от А до Б хотя бы сутки.
Пока мечтала и боялась, в смысле, розовела и синела, воины, (ну, пусть будут воинами, было же у них оружие), рассредоточились по поляне и сноровисто обыскивали погибших. Кого-то они явно искали, дай Бог, чтобы не меня. На клетку, а соответственно и на ее содержимое, совершенно не обращая внимания.
Правильно, конечно, я бы тоже не обращала! А что? Если я до сих пор никуда не сбежала, то сейчас тем более никуда не денусь. Да и их невнимание к моей скромной персоне давало мне рассмотреть прискакавших более внимательно.
Ну, что сказать… Я пропала. Совсем. ЭТО? Смотрели «Конан-Варвар»? Так вот, он нервно покуривает, шаркая ножкой в сторонке. Рост под два, два с хвостиком метра. Бицепсы, трицепсы, и какие там еще мышцы? Накаченные и очень, ну просто очень пропорциональны. Лица строгие, классические. Цвет кожи, в смысле, трещин, варьируется от сиреневого до темно коричневого.
Всего их было одиннадцать. Фиолетовый оказался старшим, ну, он просто раскомандовался, так что догадаться мне было не сложно. Язык, правда, гортанный какой-то, но мелодичный.
— Упс, а я их язык понимаю!
Хорошо, конечно, а то у меня с изучением «иностранного» всегда проблемы были.
Ну, вот и перехотелось мне с ними знакомиться! Правда, правда, совсем-совсем. Злые они. Думается, это их друзей тут на фарш покрошили. Ну, с чего бы им еще трупики хоронить захотелось? Не думаю, что из человеколюбия и гуманизма! Да и рожи у них такие скорбные, аж поплакать вместе с ними захотелось, ага.
А вон те?! Посмотрите-ка! Так сноровисто могилки выкапывают как будто не вперво́й им этим непотребством заниматься. Матерятся, правда, но как-то по-тихому, чтобы Фиол не услышал. С субординацией у них строго, наверное. Боятся его что ли?
Я вот тоже боюсь! Выбираться отсюда надо, а вот как? Да и куда? Распереживалась я совсем, посерела.
Фиолетовому, по ходу пьесы, пофиг на нас всех вместе взятых. Ходит по поляне, под ногами что-то рассматривает, мыском в земле ковыряется. Занят он, не до нас ему.
О-о-о, видать, нашел что-то. Сразу в лице поменялся. Побледнел, расстроился, наверное, на коленки встал, и землю рыть начал.
— Вот что он там ищет? Клад, что ли?
Нашел. По морде-лица видно, что что-то, да нашел. Ну, вот и я теперь вижу, что это «что-то» на цепь похоже. Звеньев пять-шесть вытянул. А дальше вообще странности начались.
Черный, который с Фиолетового глаз не спускал, подбежал к последнему, бухнулся на колени и выть начал. Как волк выть, а не как девчонка реветь. Голосит что-то, причитает.
Ни черта не понимаю. Ладно бы над телами убивался, что-что, а их тут вполне хватает. Так нет же, над цепью орет, ему почему-то ее жальче. Кажется сейчас что-то будет. Фиолетовый с колен поднялся к черненькому подошел. Успокаивает? (Ох, не дай Бог, чтобы меня так же когда-нибудь успокаивали).
Говорит с ним, как врач с душевнобольным, жестикулирует, когда и ежу стало понятно, что это не помогает, вмазывает бедолаге по щеке с оттяжкой. Звук разнесся по поляне, что пушечный выстрел.
Я аж подпрыгнула и невольно переживать за пациента начала. Все ли зубки у него на месте или выбил все-таки парочку?
Истерика у Черного резко прекратилась, (хороший метод, а главное, действующий). Он притих, но видок конечно приобрел еще тот, абсолютно потерянный. Зомбак недоделанный.
О, а моя тушка, наконец-то, привлекла внимание Фиолетового. Вот не надо было на него так пялиться, не надо было. Глядишь, не заметил бы, (ага, щазз, размечталась). Цепь в левой руке зажата, короткая, с полметра, не больше, и к клетке медленно, но целенаправленно, направляется. Вот жеж…
— А кто это у нас тут?
Глупый вопрос. Я откуда знаю?
— Ну, я! — Вежливо с ним надо, чтобы без травматизма обошлось. Моего. Естественно.
— Кто я?
Я так не играю, он тоже не знает, кто я. Печальненько.
Любопытство в его холоднющих глазах изменилось на ярость и узнавание.
— Ты!!!
Вот чего это он? Все же не так уж и плохо начиналось. Могли бы и друзьями стать, потом, в будущем, может быть, наверное… Смотрит на меня удивленно-недоверчивыми глазами. Что изменилось-то? Что? Посмотрела на себя. А-а-а, я из серенького стал шоколадным. Неужели узнал? Спросить, что ли? Так он та-а-к смотрит… Удавит и прикопает с остальными. Эх, рискну. Была, не была.
— Кто я? Ты меня знаешь? А я тебя? Мы встречались? — И вот поверьте, в данный момент я очень даже была рада, что нас разделяют прутья.
— Ты… Ты… Убью! Не-е-ет, не сразу убью. Сначала ноги переломаю, потом ногти повыдергиваю, калёным железом попытаю, шею сверну, а вот после этого убью, голову оторву нафиг!!!
Совсем разошелся, а я вот резко посинела. Так быстро, что аж кожа зазудела в самых неожиданных местах.
