Но в следующий раз, когда он открыл глаза — и кажется, на этот раз прошла вечность — она вновь была рядом. В просторной рубашке, какие носили все на севере, без каких-либо признаков другого белья, сонная и уставшая, она хлопотала возле него с мокрой тряпкой, и ему стоило немалых сил остановить ее руку.

Слишком часто она сталкивается со всяким дерьмом из-за меня. И не раз еще, судя по всему, столкнется.

— Тебя здесь быть не должно, женщина, — говорить было все еще больно, как и лежать на спине, но в любом другом положении у него слишком быстро начинала кружиться голова и идти кровь носом.

— Мейстер Тарли сказал, это не заразно.

— Главным научным достижением мейстера Тарли является лапанье всех девах в Городке. Он большой специалист по подъюбочному пространству, знаешь ли, но не по заразным болезням.

— Джейме. Это воспаление легких. Это не заразно.

— Так мило с твоей стороны пытаться меня обнадежить. И вообще, ухаживать за мной.

— Я твоя жена, — просто ответила она, присаживаясь рядом вновь и старательно закутывая его ноги одеялом, — мы же давали кля…

Джейме едва не взвыл:

— Пощади меня, женщина, мне нельзя смеяться, я задохнусь, ни слова больше, особенно о твоих клятвах.

Она притворилась обиженной и замолчала. Честно говоря, Джейме был счастлив видеть ее рядом, занятую его состоянием. Если бы ему было чуть легче дышать, он бы непременно поговорил с ней еще. Но дышать становилось труднее, и он ограничился улыбкой, протянув ей руку — правую, потом, спохватившись, левую.

Женщина взяла их обе.

— Бриенна. Мне нужно сказать кое-что очень важное, — так, вроде, полагается делать умирающим лордам? Завещание нужно начинать именно с таких слов, — если у тебя… у нас родится мальчик… как ты относишься к имени Брандон?

Казалось, шире она глаза распахнуть просто не могла.

— Девочку назови как пожелаешь, но я был бы признателен… за Брандона.

Эту страницу своей истории он желал бы вырвать, сжечь и забыть. Но, чего ни желай, а есть вещи, которых не стереть вовек.

— Ты не умрешь, — вот и все, что вдруг она сказала в ответ, склонившись над ним, — мейстер сказал, тебе лучше, и ты выздоравливаешь.

— Не обманывай себя, милая, — ему стало совсем тоскливо при мысли о том, какую надежду она питает и как цепляется за любые добрые знаки, — пообещай, что не дашь похоронить меня в крипте Винтерфелла.

— Джейме. Ты не умрешь. Кризис миновал, — продолжала Бриенна упорно выговаривать ему, — ты выздоровеешь.

— Передай нашему ребенку Верный Клятве, когда он — или она, неважно, вырастет. Не дай им рассказать ему — или ей… — он закашлялся и сплюнул мокроту на пол, едва найдя силы повернуться, — скажи, что я не был тем засранцем, которого во мне все видели.

С минуту их глаза терзали друг друга. Потом Бриенна внезапно улыбнулась, вновь подсела и заботливо поправила подушку под ним. Набитая соломой, она была жестче той, на которой он спал обычно даже в походах. Нахуй Север! — ожесточенно произнес Джейме про себя, жалея, что приходится умирать именно здесь. О чем он не жалел, так это о женщине рядом с собой.

— Джейме, — женщина наклонилась ближе и ласково пригладила его грязные, слипшиеся от пота волосы на висках, — если ты не заткнешься и не прекратишь меня доводить разговорами о смерти вот прямо сейчас, я назову нашего сына Ренли. Или Эддардом.

Он издал неясный звук возмущения, но Бриенна не смолкла:

— А дочь назову Клариссой или какой-нибудь…

— Ты так жестока, — простонал он, и следующая порция мокроты едва не задушила его. Бриенна вновь поддержала его, нависшего над краем кровати.

— Сиротка Эддард, — запричитала вдруг Бриенна издевательски, — как ему будет жить на севере, среди одичалых!

— Почему… на севере… — он не знал, что хуже: смеяться, кашлять или и то и другое одновременно.

— Я сбегу с Тормундом, вот почему. Но тебе не о чем беспокоиться, сир Джейме. Твой сын вырастет с таким отчимом могучим воином… надеюсь, не начнет есть человечину, хотя, он из породы хищников. «Северный лев», звучит? Решено, хороню тебя здесь по-быстрому и отправляюсь. — и снова ее руки подхватили его, пока он отплевывал слизь, копившуюся в легких и душившую его все это время.

Откинувшись назад и уставившись в темный потолок над собой, мужчина ощутил значительное облегчение. Голова уже не раскалывалась на части, не ломило в висках, да и грудь не жгло изнутри, а слегка пощипывало поверх кожи — кто-то, пока он спал, обмотал его горчичниками. Он знал, кто.

Эта женщина не отдаст меня Неведомому так просто. Как и я ее. Нет, никакого Эддарда в роду Ланнистеров.

========== Признание ==========

Комментарий к Признание

за несколько часов до “Леди мечтает”)

Каждое утро на тренировочном дворе Бриенна Тарт начинает с растяжки.

Джон Сноу привык, что в эти полчаса от северян из-за Стены пользы ждать не стоит. Одичалые смотрят на Красотку, и ничто более их не интересует. Джон раз или два глянул вместе с ними, не нашел того, чем мог восхититься, за что презрительно был именован «сопляком» и с позором изгнан, дабы не портить настроение и боевой задор настоящим мужикам.

Понимающим толк в женской красоте.

Джон пожимает плечами. Он ничего не знает о жизни. Женщин у него было две, и обе выбрали его сами, а поговорить об этом подробнее, кроме Робба и Теона, удалось только с Сэмом. Но что мог поведать Сэм?

Был еще отец, но отец ни разу не оскорбил леди Кейтилин рассказами о супружеских отношениях в спальне и на брачном ложе. Отец никогда не отпускал грубых шуток о женщинах. Отец много говорил о том, как заботиться друг о друге, как внушить уважение к себе без того чтобы применять силу, как не искать своего отражения в детях, а позволить им быть разными, быть самими собой, не посрамив при этом чести семьи.

Если бы знал отец…

Глядя на Бриенну Тарт, Джон понимает, что у нее тоже были хорошие отношения с отцом. Наверное, для девочек это важно тоже. Бриенна ведет жизнь мужчины, и каким-то образом ее отец позволил ей.

Джон устал отыскивать в ней все те достоинства, о которых днем и ночью готов дудеть Тормунд. Рыжий великан злится на младшего товарища, своего короля, между прочим:

— Она удивительная, одна такая женщина, дубина! Если кроме этого она может что-то большее, чем раздвигать ноги — она само совершенство.

Тенны перегибаются через перила. Пара-тройка лохматых приятелей Тормунда, выглядящих весьма угрожающе, замерли в тени дровника, все любуются — Бриенна Тарт разминается с утра. Джон Сноу не может не замечать, что движения ее день ото дня становятся более томными, приобретают своеобразную демонстративность, точно она напитывается особой колдовской силой от искренних восторженных взглядов.

Одного Тормунда и его приглушенных комментариев хватило бы, чтобы все Семь Королевств разом поменяли свои представления о женской красоте.

Бриенна Тарт тренируется. Легко и почти грациозно скользит, бесшумно ступая на всю ногу разом — ничуть не похоже на игры Сансы в зале для танцев. Ее новенькие сапоги поскрипывают, но только этот звук да ее ровное дыхание нарушают тишину. Бриенна сосредоточена на процессе. Глаза ее полны чувства, которого никогда нет вне тренировочной площадки или боя.