— Ми-миледи не кажется истощенной, — выдавил парень, и Бриенна в очередной раз обругала его про себя.

— Ты просто не видел нормальную бабу! Если она не заморыш с сидячую собаку ростом, да еще и такая красавица, формы нуждаются в подпитке.

— Все о жратве, Тормунд?

— На пустой желудок любовь невозможна, — отрезал рыжий, и стрела хрупнула между его пальцев, — вот заберу ее, переодену в нормальную теплую одежду, откормлю — и вам, сосункам, оставлю только мечтать.

— Тебе придется построить замок покруче, чем был у Крастера, — брякнул кто-то, — тенны выкрадут ее у тебя.

— Чтобы увести ее, придется с ней совладать миром. Силой один на один ее не одолеешь.

Это вполне справедливое утверждение почему-то вызвало волну восторженных вздохов. Бриенна, и так превратившаяся в слух, неуместно хихикнула.

— Тогда мне точно равных не будет, — Тормунд многозначительно поиграл бровями, — как там эти камушки, парень? Сапфиры? Сапфировая Медведица будет моей!

— Не высоко ли метишь, борода, — вдруг подал тихо голос тенн-визави, и Бриенну охватило особое чувство, когда она разглядела холодный блеск его глаз, — трахать скотину, заплутавшую в лесу, да ковырять мохнатки великанш дело нетрудное. Попробуй доставь удовольствие той, которая может выбрать лю-бо-го.

От интонации тенна по коже у Бриенны побежали мурашки. Особенно от последнего слова.

— Не распускай язык, Пасть, — угрожающе пробасил Тормунд. Тенн усмехнулся.

— Вот ей и покажу, как вольный народ умеет обращаться с языком. Ты засадишь и захрапишь, как пес, Великанья Смерть, а я буду вылизывать эту роскошную щелку всю ночь.

— Можно подумать, она таких не пробовала, — уязвленно пробормотал Тормунд, и Бриенна похолодела, понимая, что сейчас произнесет Подрик…

— Как вы смеете! Миледи еще девица!

«Нет, не прощу!». Но она не успела в очередной раз проклясть беднягу Пейна, потому что произошло нечто удивительное. С мест разом сорвались великан Тормунд, лысый тенн и еще пара мужиков — косматых и грязных, и разом бросились друг на друга, как будто прозвучал не слышный никому, кроме них, сигнал к атаке.

— Она моя, вы, сучьи потроха! — ревел, размахивая клинком, Тормунд.

— Я тебе лицо обглодаю, — злобно сипел тенн.

— Давай, Великанья Смерть! Порви его! — скандировали менее амбициозные одичалые.

Бриенна млела. Костер, из которого тенн вырвал горящий сук и отбивался теперь им от обезумевшего рыжего, бросал на лица противников отсветы, в которых оба становились прекрасны. Буря схватки, противостояние, полное искреннего желания поубивать друг друга… из-за женщины. Куда там турнирным схваткам!

Особенно, если вспомнить, что это она, Бриенна Красотка, недоеденная Кусакой и недобитая Братством без знамен, стала причиной сражения. Алея, как маков цвет, Тартская Дева наблюдала из-за угла, как придворная девица, на учиненную из-за ее прелестей бойню. Недолго продлилось это сомнительное удовольствие, потому что трое дозорных, появившихся из темноты, принялись, не стесняясь в средствах и выражениях, разгонять драку.

Примчался и Джон. Несмотря на его вмешательство, мира не наступало:

— Если только руки протянешь к ней, клянусь, пожалеешь, — басил Тормунд, весьма проворно избегая быть схваченным черными братьями, — и все, вы, слюну пускать издалека!

— Успокойтесь! На носу схватка с Иными… — тщетно взывал лорд Сноу; кажется, в амурных делах его авторитет был довольно шаток.

— Мы еще не закончили, — сплюнул кровь тенн.

И тогда Бриенна, до сих пор пассивно наблюдавшая спонтанный турнир в свою честь, решилась.

В конце концов, сапоги у нее уже ничего так промокали, да и как не попробовать после услышанного себя в роли прекрасной девы, из-за которой войны начинаются и прекращаются?

Выйдя из своего убежища в тени, она постаралась как можно тише прошествовать мимо костра и замерших у него мужчин в сторону казарм. Достаточным позором было уже возвращение из уборной, но под пристальным вниманием двадцати пар жаждущих глаз она еще и споткнулась трижды.

Кажется, ни одного из ее поклонников это не смутило.

— Красавица, — ласково прошептал однорукий брюнет, ростом едва доходивший ей до груди.

— Ягодка, — чмокнул тенн, — сладенькая…

Тормунд щурился, кусая губы и прихватывая рыжие усы. Она боялась присматриваться, ведь предстояло преодолеть еще два десятка шагов мимо них — и неизвестно, что хуже, насмешки или восхищение, Семеро, как же живется леди Сансе?!

— Я не сдамся, — одними губами сообщил Тормунд Великанья Смерть, не сводя с нее дикого взгляда.

Впервые в жизни Бриенне Тарт не хотелось, чтобы на нее перестали смотреть. И хотелось одновременно. В звенящей тишине она прошествовала к двери, потянула ручку — только бы не оторвать! — несколько раз в отчаянии дернула ее туда-сюда…

— От себя, — сдавленно раздалось откуда-то из-за спины.

— Угу, — достало у нее сил пробурчать в ответ. Обернуться сил уже не было.

Вслед донеслось полузадушенно:

— Нет, ну хороша сучка, а!

Хлопнуть эффектно дверью не получилось бы при всем желании — петли все так же натужно скрипели.

…

Когда Джейме Ланнистер прибыл к Стене, а это случилось незадолго до первой атаки Иных, он уже знал, что леди Тарт, как и многие другие отважные воины Семи Королевств, не прохлаждалась без дела в Черном Замке. Всех, способных держать оружие в руках, перебрасывали от одного форпоста к другому, и большинство воинов к моменту прибытия армии Ланнистеров уже изрядно утомились.

Джейме помнил Бриенну в подобном состоянии. Помнил и себя. Помнил хорошо, как нелепо смотрелась Тартская Дева в редкие дни мира в Королевской Гавани. И даже радовался, зная, что увидит ее уставшую, грязную и озлобленную. Радовался тому, что будет полезен в роли дружеской поддержки, радовался тому, что не придется балансировать между обращением к боевому товарищу — и прекрасной леди (что с Бриенной в роли прекрасной леди удавалось всегда как-то криво).

Он знал, кого увидит, и ждал встречи, но не мог и представить, какой эта встреча окажется.

Сияющие умиротворением, прежде ему не знакомым, голубые глаза скользнули по нему, тепло приветствовали и… и все; она высматривала знакомые лица, здоровалась с другими, лишь едва привставая со своего удобного места у главного костра. Незнакомая ленивая грация ее движений поразила Джейме, как и довольное выражение обветренного, румяного от мороза веснушчатого лица.

«Но все та же Бриенна, обросла чуток, лохмата — кажется, здесь это модно, да и одежонка… что это на ней?». Доспехи на месте, кроме наплечников, но на груди меха, меха на лежанке, основательно продавленной, даже на ножнах и тех то ли беличья шкурка, то ли заячья… И сапоги. Размер ноги Бриенны исключал то, что это была трофейная обувь. Да и вряд ли разбойники — или Иные, или одичалые — носят такие щегольские синие сапожки с бубенцами.

— А наша леди времени даром не теряла, — прокомментировал сир Бронн Черноводный, разглядывая Бриенну, — и поклонниками обзавелась, и обновками, ты глянь…

— Заткнись, — посоветовал Джейме, обнаруживая упомянутых поклонников за спиной женщины.