– А что, неплохой подарочек от «Кобракома», – Валера взял календарь со стола и стал прикидывать, куда его повесить.

Рассказать Валере про визит главного рейдера или нет? Утаивать от своих правду было как-то неловко. Но и давать возможность подозревать себя в том, чего не было, тоже не хотелось. Алекс не знал, что делать.

– У тебя чаем сегодня угощают?

У Валеры всегда угощали вкусным и дорогим чаем, это знали все свои.

Валера указал на столик в углу:

– Чайник только вскипел. Завари по дружбе на меня тоже.

У Валеры было несколько видов листового чая, которые можно было купить только в особых чайных магазинах. Пока Алекс заваривал взятый наугад чай, Валера задумчиво сказал:

– Понимаешь какая штука. Нас завели на это предприятие, а нам его брать никак нельзя – все поставщики и сбыт работают на рейдеров. Без их «Кобракома» всё сразу обвалится.

Нет, наверное, лучше сейчас Валере о странном визите Владимира Багратионовича не рассказывать.

– Но эти хлопцы еще те плохиши, – продолжил Валера. – Мало того, что эти гады с нашим приходом волокут отсюда все, что могут, – от патентов на лекарства до оснастки таблеточных прессов, они под неликвидный товар набрали кредиты. Заметь, не на рост, не на новое оборудование или инфраструктуру. Кредиты прямехонько идут на зарплаты, поскольку завод весь в долгах как в шелках. А ты догадываешься, как эти кредиты придется возвращать? Это давно известная схема. Здесь нет, как вы там на голливудщине говорите, «хэппи-эндов».

И чтобы рассеять в голове американца всякие иллюзии, Валера подытожил:

– Завод вынужден будет расплачиваться землей, на которой находятся наши же производственные площадки… Вот ради чего, собственно, и идет вся эта мышиная возня. Так что не брать власть – тоже беда.

– То есть ты хочешь сказать, что наша команда, как долгоиграющий проигрыватель – сколько бы мы здесь ни продержались, мы все равно проиграем? – попытался пошутить Алекс.

– Точно. Если встанем хоть на день, то банки, подконтрольные старомосковским, нас обанкротят. А перекредитоваться в других банках с нашими долгами просто невозможно.

Уже во второй раз Алекс слышал про старомосковских чиновников. Невидимые, но всемогущие, они теперь представлялись толстыми, самодовольными упырями из сказок, которые ему в детстве читал отец. Увидев, что Алекс совсем загрустил, Валера спросил:

– Ну что, учат ли этому у вас в Америке?

– Нет, – вздохнул Алекс. – Что можно сделать?

Прежде чем Валера успел ответить, в кабинет вошел Петров. Алекс готов был поклясться, что еще несколько минут назад дверь в приемную Петрова была закрыта.

При виде генерального сработал американский инстинкт, и настроение у Алекса сразу улучшилось – ведь фэйс-тайм с начальником прямо пропорционален карьерному росту. Он мгновенно забыл о незваном посетителе.

Внимательно посмотрев на Алекса, Сергей Вениаминович обратился к Валере:

– Я поговорил с «Кобракомом» насчет еще одной капсульной машины. Они готовы дать свою за тридцать тысяч в день. Потянем?

Валера задумчиво почесал затылок.

– Вот же жулье! Новая капсульная машина, пусть даже китайского производства, стоит от силы два миллиона. Это же почти пятьсот процентов годовых!

Валера повернулся к Алексу и объяснил:

– Мы думали удвоить выпуск аллохола – он у нас топовый препарат.

– Ну так зачем нам «Кобраком?» – удивился Алекс. – Давайте сами скинемся и свою поставим. За тридцать процентов годовых я даже готов заложить свой дом в Нью-Джерси.

Петров задумчиво затянулся сигаретой и пристально посмотрел на Алекса.

Валера улыбнулся и похлопал Алекса по плечу:

– А что? Американец предлагает дельную мысль.

Петров покачал головой:

– Да брось ты, ну как мы ее поставим? У нас тут государственное ОАО, и мы здесь управленцы.

– Но ведь у завода нет денег, банки нам в долг не дают, а капсульная машина нужна для бизнеса?! – удивился Алекс.

– А скажи, пожалуйста, как ты будешь это прокурору объяснять? – Петрова иногда раздражала наивность Алекса. – Ты ему так сразу и скажи, что хочешь получать с госпредприятия выгоду себе в карман.

– Но ведь это и для бизнеса выгодно, – не сдавался Алекс. – А если бизнес нам не важен, зачем мы тогда здесь вообще собрались?

– Пойми, нас сюда поставили отстаивать интересы Российской Федерации, а ее интерес на сегодняшний день заключается только в том, что это предприятие нужно отбить у рейдеров любой ценой.

Петров был прав, нужно вернуть государству украденную компанию. Украденную жадным и всесильным «Кобракомом». Да-да, как в сериале «Неприкосновенные», когда несколько умных и отчаянных парней вывели на чистую воду могучую чикагскую мафию. Алексу стало стыдно за свои меркантильные мысли пятиминутной давности.

Через неделю на территорию завода въехал большой грузовик, с которого сгрузили новенькую капсульную машину. В тот же день Валера пришел к Алексу в кабинет и протянул конверт с купюрами.

– Это тебе премия за идею.

При виде конверта в Алексе, видимо, проснулась генетическая память, и он взял его без лишних вопросов. С одной стороны, ему было приятно, что наконец-то его идею оценили и что бизнес все-таки являлся для их команды приоритетом. С другой стороны, было немного обидно, что ему не удалось самому инвестировать в этот проект. Непонятно, почему Петров не видит, что такие инвестиции менеджеров должны вселять уверенность в процветании компании не только простым работникам, но и банкам, у которых так отчаянно пытался перекредитоваться «РосФарм».

Вечером Алекс с гордостью рассказал Егору про конверт. Реакция брата поставила его в тупик.

– Да я уже слышал от Петрова, – сказал Егор – Ты его сильно повеселил, когда пошел к Валере расспрашивать, как правильно заплатить налог на эти деньги.

– Почему? Ты думаешь, что это взятка? – тревожно спросил Алекс.

Неужели Владимир Багратионович был все-таки был прав – money, деньги, бабло, а вовсе не желание быть умницей в своем отечестве привело его на «РосФарм»? Нет-нет, это невозможно!

Но с другой стороны, что значит это расплывчатое «быть умницей»? Здесь, чтобы карабкаться по социальной лестнице, это было совсем необязательно. Но все-равно получалось, что ему нужно было куда-то туда наверх. Раздираемый противоречиями, Алекс спросил:

– Откуда вообще взялись эти деньги, неужели это все-таки взятка?

– Тебе? Взятка? – засмеялся Егор. – Должен тебя разочаровать, уж тебе-то взятку точно никто не даст. Даже ради меня.

Алексу почему-то показалось обидным то, что он не достоин взятки:

– Это еще почему?

– Ну ты же американец. Ты любишь, как это по-вашему, «челендж», ну, вызов. Чем он круче, тем труднее тебе от него отказаться. Поэтому если тебе отформатировать задачу соответствующим образом, то и никакой взятки тебе не нужно.

– Так почему тогда эта «премия»? – не сдавался Алекс.

– Ты деньги взял? Взял. Значит тебе можно доверять. Это такой «тимбилдинг».

– Так же, как пресловутая баня с бабами и водкой?

Егор кисло улыбнулся. Иногда ему казалось, что он не сможет сделать из Алекса настоящего русского.

Очень скоро Алекс стал приезжать на работу приезжать к десяти часам. Как и ранним утром, в это время в вагонах метро опять можно было свободно дышать и даже не касаться разных частей тела других пассажиров. Впрочем, слегка бронированный, по словам Гуронова, с тонированными окнами БМВ Петрова въезжал во двор компании только в половине одиннадцатого, так что приезжать раньше особого смысла не было. Алекс хорошо помнил, что американские менеджеры любят не тех, кто приходит раньше них, а тех, кто остаётся работать после того, как они уедут домой. Он надеялся, что в России это работает так же.

Пройдя мимо почему-то распахнутой раньше обычного времени двери в приемную генерального, Алекс миновал дверь кафетерия для топ-менеджмента, из-за которой уже пахло чем-то вкусным. Обычно через полчаса после приезда генерального там начинали подавать обед из пяти блюд, доступный большую часть рабочего дня.