– Сергей Вениаминович, – стоявший посреди его офиса Гуронов понизил голос. – Вам надо обязательно съездить к Зурабову. На заводе новая команда – это просто необходимо.

– Зачем? – спросил Петров, не отрывая глаз от компьютера.

– Ну надо представить команду, рассказать про концепцию развития…

– Зачем?

– Ну так принято. Они ж всех и так знают как облупленных, а мы люди пришлые…

Петров оторвался от монитора и пытливо уставился на Гуронова. Хождение к чужим министрам могло оказаться рискованным делом. Дадут какое-нибудь поручение – так сам же, выходит, и напросился. И, кстати, почему Гуронов так радеет за Зурабова? Хотя если бы тогда звонили из Минздрава, Петров бы, конечно, запомнил.

– Давай сначала на ноги встанем. Зачем, Семен, нам суетиться?

– Ну вот именно для этого и надо! Чтобы не было проблем с регистрацией, сертификацией или вообще с производством наших препаратов.

– Ну хорошо, договоритесь о встрече – надо так надо, – пожал плечами Петров. – А, вообще, правильно ли будет мне к нему ехать? Слушай, может, лучше наоборот, а мы заодно ему покажем завод? Ну, например, в следующий вторник?

Даже у видавшего виды Гуронова с лица на секундочку сползла нейтральная улыбка. Им обоим было прекрасно известно, что привести министра на завод стоило бы серьезных денег. Выйдя из кабинета Петрова и убедившись, что в приемной никого нет, Гуронов смачно выругался и ушел к себе пить кофе.

Уговоры Петрова шли целую неделю, прежде чем он согласился поехать на встречу к министру. Алекс, Гуронов и Валера вошли в группу поддержки, поскольку рисковать срывом встречи было никак нельзя.

Повернув под арку со Славянской площади, замы подошли к зданию Министерства здравоохранения.

– Ну что, стоим ждем Петрова? – сказал Гуронов, посматривая на часы, – он обещал подъехать вовремя.

– Может, пойдем внутрь? Там теплее, – предложил Алекс.

– И то правда, замерз наш американец как цуцик, заболеет, а нам потом отвечать, – засмеялся Валера, потирая руки в перчатках.

– Нельзя. У нас один пропуск на всех…

– И что? – удивился Алекс.

Гуронов посмотрел на него безнадежно:

– Ты что, не видишь этот снег, берёзки и киоск с блинами напротив? Проснись и начни уже думать по-русски. Во-первых, пропуск отберут на входе и больше не отдадут, а во-вторых, подчиненные все равно должны страдать, когда начальство опаздывает, – Гуронов опять посмотрел на часы и добавил в сторону. – Где его черти носят?

Помолчав с минуту, Валера хитро посмотрел на Гуронова.

– А что, господин Гуронов, не пора ли нам открывать лыжный сезон? Я вот думаю поехать покататься в Мерибель.

– Валера, ты можешь намного дешевле и с большим удовольствием покататься у нас на Урале, – немного свысока ответил ему Гуронов.

Почему они пикируются на ровном месте – им что, не дает покоя борьба за звание любимой жены? Ведь еще недавно они вместе обедали – признак высшей чиновничьей симпатии. Какая кошка между ними пробежала? Каждый из них был по-своему симпатичен Алексу и он поддерживал строгий нейтралитет.

– А ты, господин Гуронов, на каких лыжах катаешься? – не сдавался Валера.

– У меня – «Атомик», – сухо ответил Гуронов.

– «Атомик»? Так мне приятель сказал, что это для лохов, – Валера подмигнул Алексу.

Гуронов смерил Валеру уничижительным взглядом:

– Твой приятель? Неудивительно.

«Так они еще и подерутся, пока Петров приедет», – подумал Алекс и сказал:

– А я вот тоже вчера столкнулся в метро со старушкой с лыжами. Сама на ладан дышит, а все туда же.

Оба зама посмотрели на Алекса с недоумением, но, прежде чем они нашли, что сказать, из здания Росздрава выскочили двое полицейских. Полицейские продефилировали мимо удивленных замов и трусцой направились к приближающейся возбужденной толпе. Ее возглавляли четверо молодых людей, несших черный бутафорский гроб c белой надписью «СПИД». За ними следовали другие с плакатами: «Зурабов – где лекарства?», «Заместительная терапия остановит СПИД», «Не хороните нас – мы живые!». Казалось, что не менее половины толпы составляли люди с желтыми бэйджами «пресса».

– Активисты хреновы, государство им миллиарды рублей выделило, а они все недовольны, – заявил Гуронов и повернулся к ним спиной.

– Это все наркоманы разносят СПИД. Вот в средние века крысы разносили чуму, а теперь они… – осуждающе заметил Валера.

Глядя на протестующих, Алекс вспомнил, как в колледже во время занятий по медицинской химии в аудиторию вбежал растрепанный студент младшего курса и закричал: «Наших бьют – полиция штурмует студенческий центр!». Все немедленно переместились к студенческому центру, где полиция уговаривала разойтись сидящих у входа и сцепившихся руками студентов. Отдельные полицейские вели себя довольно агрессивно и грозились использовать баллончики со слезоточивым газом. Против чего протестовали и что скандировали студенты, Алекс не понял, но вторжение городской полиции в стены колледжа было само по себе явлением экстраординарным, и из чувствa студенческой солидарности он сел вместе с друзьями на брусчатку между студенческим центром и полицейскими машинами. На брусчатке красным кирпичом было выложено «Leges Sine Justicia Vanae»[5]. В это время подоспел президент университета, и после недолгих переговоров полицейские ретировались с территории под свист и радостные крики студентов.

Когда толпа почти поравнялась с замами, Алекс вдруг понял, что нужно делать для спасения завода. Конечно же, участники протестной акции требовали от Зурабова не дешевых лекарств, производимых «РосФармом» и еще, как минимум, десятком других отечественных компаний. Речь безусловно шла о новейших патентованных антиретровирусных препаратах, на которые никто из российских фармкомпаний не мог получить лицензию, и Минздрав был вынужден покупать их за границей. «Можно, конечно, попробовать уговорить американцев дать нам лицензию…», – думал Алекс. Это бы дало заводу фактическую монополию на российском рынке. Но мысли его неслись дальше. Он вспомнил, что перелом борьбы со СПИДом среди наркоманов на Западе наступил только когда начали сочетать эти самые препараты с заместительной терапией. Двойной удачей такого подхода было не только эффективное удержание вчерашних наркоманов в поле зрения врачей. Неожиданно уменьшилось распространение особо опасных штаммов ВИЧа, которые не поддавались даже самым передовым патентованным препаратам. У Алекса не осталось и тени сомнения. «РосФарм» однозначно должен разработать и вывести на рынок какой-нибудь препарат для лечения наркоманов!

Тем временем набежало еще с полдюжины полицейских, и они начали отводить активистов в появившийся буквально ниоткуда полицейский фургон. Под конец самый толстый полицейский, который стоял в сторонке и наблюдал, указал коротким пальцем на одного из протестующих, крепко вцепившегося в дверную золоченую ручку министерства:

– Василий, чего стоишь? Давай и его в машину!

– Товарищ майор… Он тут… – парень в полицейской форме подыскивал правильные слова, – это… Не могу.

Оказалось, что активист успел приковать себя наручниками к дверной ручке учреждения.

Посмотреть, как развивались события дальше, Алексу не удалось, так как появился Петров, и им пришлось боком протиснуться мимо явно довольного активиста в здание министерства.

Пока замов отпаивали горячим чаем в приемной у Зурабова, министр холодно обещал Петрову поддержку.

Гуронов с Алексом обедали в кафе «Барракуда». Алекс только что изложил приятелю идею о заместительной терапии и с нетерпением ждал, что тот ему скажет. Гуронов не торопился отвечать, жестом подозвал официанта и попросил заменить остывший кофе. Удивительно, подумал Алекс, еще несколько минут назад Гуронов смеялся над тем, как Алекс пытался добиться от официанта такой простой вещи, как стакан воды со льдом.

– Не думаю, что Петрову это понравится, – наконец сказал Гуронов скептически.