– А не распить ли нам бутылочку портвейна.

Георгий, потирая грудь, поморщился.

– Это, наверное, давление. У меня, с утра, тоже голова болела.

– У меня давление нормальное, я донор.

– Неет! – покачал головой Артём. – Нет Жора, ты не прав.

И, загибая пальцы

– Мы вчера выпили почти по пол-литра на каждого! Спать легли во сколько? А во сколько ты встал? А сколько ты пробежал? Жора, тебе надо сходить в поликлинику. Ну хочешь(?), я пойду с тобой. А вдруг у тебя, и правда, высокое давление? Тебе могут дать больнииичный, и ты, не поедешь в свой колхоз!

Слегка округлив глаза, и подняв кверху палец – Жора, ты можешь откосить колхоз!

Георгий согласился – Схожу.

– Вот правильно! А мы с Искандером пока сбегаем за винцом.

До поликлиники, от общаги, три минуты ходьбы.

В холле было тихо. Жужжали и перемигивались неоновые лампы под потолком. За стеклом регистратуры никого не было.

Нет, была!

В белом халате, за столом, у стены, сидела медсестра, и читала.

Отложив книгу, подошла к окну.

– Мне к терапевту, давление.

– Вы измеряли?

– Нет.

– Почему решили, что давление?

– Нет, потому что мне нечем измерить.

– Температура высокая?

– Нет – Георгий потрогал лоб – Не знаю.

– Фамилия – она направилась к стеллажам.

– Гавриленко.

Она двинулась влево, и обойдя стеллаж, спросила – Имя, отчество.

Долго рылась, спросила ещё – У врача не были?

И найдя карточку, и выписывая статталон – Двадцатый кабинет, второй этаж, направо.

Второй этаж, направо, двадцатый кабинет.

Он стукнул в дверь, и вошёл.

Терапевт взяла статталон.

– Садитесь. Что случилось?

Георгий сказал, что давит грудь.

Терапевт дала ему градусник, и развернула тонометр.

Стряхнув градусник, сунул под мышку.

Терапевт измеряла давление – 160 на 100. Раньше было давление?

– Нет.

– В норме какое?

– 120 на 80.

Она потянулась за градусником – Температура нормальная. Ну, рассказывайте.

Георгий рассказал о пирушке, и кроссе.

– Ну вот и ваше давление.

И стала писать в карточке.

Написав на листочке, подвинула ему – Вот, можете попить.

– А больничный?

– У вас молодой, здоровый организм. Выспитесь, и всё пройдёт. Больничный не нужен. До свидания.

Георгий вернулся в общагу.

Переоделся в трико и футболку, и лёг на кровать.

Из книг, на тумбочке, выбрал «Обрыв», и стал читать.

Постучав в дверь, и приоткрыв, заглянул Артём.

– Заходи.

– У меня … – Артём показал дымящуюся сигарету.

Выпуская дым в коридор, спросил – Колхоз отменяется?

– Поеду.

– Что так? Нет давления?

Артём остограмился, и был в приподнятом настроении. В комнате намечалась пирушка. В красном уголке, вечером, дискотека. Артём уже понял, Георгий не пойдёт, и хотелось сказать что-то такое, этакое! Но слова не приходили, и настроение портилось.

– Славка не заходил?

– Нет. А он здесь?

– Да! Бегает где-то! Ты же знаешь. Кстати, он тоже с нами, может, всё-таки, пойдёшь?

Предпринял, ещё одну, попытку Артём.

– Нет!

– Я пойду(?), тогда – полувопросительно, полуутвердительно.

Георгий качнул головой.

Минуты через три, без стука, вошёл Славка, и пошаркав подошвами по коврику, шагнул, и присел на краешек кровати.

– Чистые! Показать? Чё читаешь? Аа! Гончаров, Обрыв. Не читал. Артём сказал, что у тебя давление? Ещё сказал, что тебя в колхоз отправляют. Надолго?

– На три недели.

– Даа, в деревне щас хорошо. В лесу. Ты любишь осенний лес?

Снова заглянул Артём.

– Славик, ну ты чё? Уже налили, все тебя ждут.

– Жор! – Славка встал – Я пойду?

Георгий улыбнулся – Иди.

Они ушли.

Когда книга, вывалившись из рук, упала на пол, он положил её на тумбочку, и повернувшись на правый бок, закрыл глаза.

Артём был другом. А познакомил их Славка.

Славка

Славик был оригинальной личностью. Дело в том, что, с его слов по крайней мере, у него друзей было, ну если не весь многомиллионный Советский Союз, то уж половина, точно! И он, готов был сорваться и идти, ехать, лететь, хоть на край света (и шёл, ехал, летел, если были деньги), когда его другу было плохо! И наивно, по молодости, полагал, что и друзья его примчатся к нему, когда ему будет плохо. Но у друзей, почему-то, всегда находились дела более важные. И Славка, всё острее и острее, с каждым годом, осознавал своё одиночество. И срывался, и уходил в запой. Человек он был безобидный, от друзей не отрекался. И если другу было плохо, и другу нужна была его помощь, Славка срывался и шёл, ехал, летел. Если были деньги. А Славке и надо-то было только, чтобы друг посидел с ним, и выслушал, пусть и в сотый раз, трагедию его любви.

История Славкиной Любви заслуживает отдельного повествования.

Славка деревенский. После школы приехал в город, поступать в институт. Сдал экзамены и был зачислен на первый курс.

В сентябре, весь поток, отправили в подшефное хозяйство на уборочную.

Занятия начались с первого октября.

Лекции, семинары, коллоквиумы, зачёты, семестры, сессии.

Прошло два года беззаботной, студенческой жизни.

На третьем курсе, на новогодней вечеринке, которую факультет, традиционно, проводил в кафе «Отдых», он познакомился с Юлькой.

Юлька пришла с Димкой, Славкиным сокурсником.

Как-то так получилось, что Юлька танцевала всё время со Славкой. Димка, изо всех сил изображал веселье, но было видно, обиделся смертельно. Впрочем, Славку это нисколько не волновало.

Он влюбился!

С первого взгляда!

Юлька была старше на пять лет. Работала в НИИ, лаборантом.

Славка потерял голову, и забросил учёбу.

Через полтора месяца его отчислили за неуспеваемость.

Сдав постельное кастелянше, и забрав в деканате документы, Славка вышел на остановку.

Конец февраля.

Сияло солнце, текли ручьи. И в первый раз, за два месяца, он, словно очнувшись, подумал.

– А дальше, что?

– Вы, остановку спрашиваете, или улицу?

Славка воззрился на мужчину.

– Вы, только что, спросили – А дальше что? Вот я и пере…

– Я подумал!

Мужчина заглянул в Славкины глаза, улыбнулся и отошёл.

Юлька предложила устроиться на работу в институт.

Вместе с ним сходила к коменданту общежития.

– Место в общежитии есть, но надо иметь прописку – объясняла комендант – Или пусть принесёт записку от Шмакова, с разрешением на временное проживание, пока не оформит городскую прописку.

– К Шмакову, просто так, не попадёшь – огорчилась Юлька – Надо записываться на приём по личным вопросам. А какой у тебя может быть личный вопрос, если ты не работаешь в институте.

В глазах у Юльки заблестели слёзы.

Славка сам чуть не расплакался, страдая от того, что страдает Юлька.

У старой девы дрогнуло сердце.

– Ладно, я позвоню Дарье Михайловне, она что-нибудь придумает.

Взяла трубку и набрала 3-43.

– Дарья Михайловна. Здрассьте! Ещё раз! Тут у меня молодой человек, не может устроиться на работу … прописки у него нет … – прикрыла ладонью трубку, и к Славке – Есть, где переночевать?

Славка замотал головой.

– Говорит, негде! … Хорошо! … Спасибо!

И положила трубку.

– Идите к Дарье Михайловне, в отдел кадров. Она ждёт.

Юлька запрыгала, хлопая в ладошки.

Дарья Михайловна, начальник отдела кадров, вышла из кабинета и, пройдя по коридору, зашла в женский туалет.

Под форточкой, у окна, закрашенного белой краской, курили две девушки.

– Галя! Вера! Я ведь просила: не курить в туалете!

И поперхнувшись, закашляла.

Загасив окурок, о подоконник, Галя распахнула створки окна.

– Ну что ты делаешь! Закрой! Я не хочу, чтобы за мной подглядывали!

Закрашенное, белой краской, окно женского туалета выходило на территорию института.