Наверное, не стоило тревожить его и лезть с расспросами, но стерпеть не получилось:

— Зар?

Ангел медленно поднял глаза и отчужденно произнес глухим, низким голосом:

— Меня зовут Азариил. Имя не длинное, поэтому нет нужды сокращать его нелепым образом.

Тут уже сделалось совсем не по себе. Андрей сел, осторожно спустив ноги на пол.

— Что-то стряслось? Серьезное, да? — он вовсе не горел желанием получить ответ, но прятать голову в песок было неразумно.

Наверное, напряжение и испуг прозвучали слишком отчетливо — Азариил внезапно смутился. Стукнул бураном об стол и с диковатым лицом прошествовал в кухню неестественно напряженной походкой. Он явно сильно нервничал. В довершение ко всему, хлопнула дверца холодильника, и ангел вновь появился на пороге комнаты — с бутылкой пива в руке!

Андрей моргнул, подавив желание поплевать через плечо.

Азариил тем временем вернулся на прежнее место. И так залихватски шваркнул горлышком бутылки о столешницу, что крышка выстрелила в полку и канула в книжном завале. Андрей вытаращил глаза, зачарованно наблюдая, как его губы смыкаются на горлышке, а острый кадык на выгнутой шее отсчитывает жадные глотки: один, второй, третий…

— Хмельной напиток, — зачем-то сообщил Азариил, осушив бутылку, и вытер рот тыльной стороной ладони. Нахмурился, уставившись в пустоту, будто ожидая, когда наступит опьянение.

Опьянение, по-видимому, не наступало. Поэтому он вновь двинулся в кухню и вновь хлопнул дверцей холодильника. Вторая крышка, описав дугу, затерялась под пыльной батареей.

Дело дрянь, догадался Андрей, пока содержимое второй бутылки перетекало в ангельский желудок.

Азариил и теперь вперил сосредоточенно угрюмый взгляд в пустоту, словно собирался порвать кого-нибудь на тряпки. И вдруг совершил открытие:

— Не помогает.

— Ты хочешь напиться? — риторически уточнил Андрей и поднялся с дивана. Попятился к двери, преграждая путь к холодильнику и судорожно прикидывая, сколько ещё бутылок осталось после недавнего похода в магазин.

— Насколько мне известно, хмельные напитки действуют успокаивающе, — проговорил Азариил и воззрился на Андрея совершенно трезвыми и несчастными глазами. — Но не в моем случае.

— Не удивительно.

— Это ошибка…

— Выговор получил от начальства? Наказание? Отстранили?

— Нет, — ангел расправил плечи. Погасшая лампочка в настольном светильнике с громким, резким «чпок!» лопнула и засыпала осколками пол. Серый сумрак всколыхнулся, в нем на мгновение вычертились ломаные линии дрогнувших сложенных крыльев. Азариил определенно был не в ладу с собой.

— У меня есть основания испытывать… эмоции, — поведал он. Поставил вторую бутылку рядом с первой и задумчиво провел пальцами по краю стола. Ладонь замерла в сантиметре от короткого, изогнутого дугой лезвия.

Неудивительно, что Андрей не заметил его раньше: темная сталь и матовая рукоять почти терялись в полумраке, но сейчас на клинок падал отблеск призрачного ангельского сияния. Нечаянная многозначительность жеста взметнула в груди холодную волну страха.

Впрочем, Азариил уже отвернулся от стола, оперся об него бедрами и скрестил на груди руки.

— Откуда оно? — спросил Андрей, кашлянув. — В кухне завалялось?

— Это серп. Орудие жатвы, — ангел сосредоточенно сдвинул брови.

— А не маловат?

— Ты не понял, — он уставился исподлобья. Глаза почти светились в сумраке: немыслимо синие, больные. — Таким серпом жнут не колосья в поле. Это оружие против духов зла.

— Я думал, демоны бессмертны.

— Убить их невозможно, но обессилить…

— Ух ты! Прямо находка для обреченного! И давно с собой таскаешь? Почему раньше не показывал? — Андрей шагнул к столу, однако Азариил преградил дорогу.

— Это опасная вещь.

— Как и все неземное, полагаю? — не придав значения предостережению, Андрей попытался отстранить его с пути и всерьез нацелился на клинок — как вдруг оказался на другом конце комнаты, впечатанный спиной и затылком в дверной косяк! Вибрирующая боль разошлась по телу, перед глазами на миг помутнело. Он испуганно затряс головой, гудящей от удара.

— Ты не должен прикасаться к нему! — Азариил по-прежнему находился у стола, только словно стал выше. Внушительнее. И воинственнее.

— Понял, — выдохнул Андрей и проворчал язвительно: — Что у вас за привычка по столбам пластать? Семейный фетиш?

— Я лишь пытаюсь тебя защи… — ангел оробел и умолк.

— И пока удавалось, — подбодрил Андрей, так и не дождавшись продолжения.

— Люди! — с надрывом продолжил Азариил. — В вас одни противоречия и парадоксы! Вы бесконечно все усложняете, изворачиваетесь, скрываете истинные чувства, строите чудовищные логические нагромождения для объяснения простейших вещей, увязаете в них, как в болоте, и не умеете выбраться. А потом удивляетесь, отчего жизнь запутана. И знаешь, что самое отвратительное? Это заразно.

Вот тебе раз! Откровение века. Андрей озадаченно почесал в затылке.

— Заразно, как болезнь, как лихорадка, — у ангела, похоже, накипело. Он уже не заботился, слышат ли его, понимают ли; он разговаривал сам с собой, выталкивая слова через одно, и обрывки мыслей казались бессвязными и непоследовательными. — Все просто: существует долг, который ты обязан выполнять. Но и другой… вдруг появился… неправильно… где-то здесь ошибка… Я много слышал о соблазнах, но выше себя мнил… осмотрительнее… И вот расплата за заносчивость!.. Не любопытствуй, не чувствуй — и не усомнишься! Останешься верен и сохранишь преданность… Я бы никогда не пожелал изведать эмоций, когда бы знал, чем обернется этот опыт… На земле слишком много одиночества, а в сердцах нет веры. Одна безысходность. И я сам становлюсь ее причиной… Поддался искушению — и вот я здесь… Этому нужно положить конец! — заключил Азариил с мрачной решимостью.

Почудилось, будто сумрак уплотняется, и по стенам ползут совершенно черные тени.

— Чему?

— Объяснения излишни. Настало вре…

В дверь настойчиво постучали.

Ангел проглотил окончание слова и в замешательстве поджал крылья. В комнате заметно посветлело.

Андрей с облегчением отлепился от косяка и перетек по стенке в крошечную прихожую. Кто бы ни пожаловал в сей поздний час, он был рад прерванным излияниям явно свихнувшегося Азариила. Пожаловать, конечно, могли и бесы, но страх перед ними давно притупился.

— С Рождеством! — с порога провозгласила сияющая Варя, протискиваясь в комнату. Запыхавшаяся, растрепанная, она тут же устало бухнулась на диван, улыбаясь.

— Пешком шла? От Спаси-Преображенского? В такой час? — подивился Андрей. В монастыре, где учился Вениамин, он не был ни разу, однако карту города изучил досконально.

— Благословенная ночь! — воскликнула Варя. — Ангелы поют на небесах!

Тут ее взгляд наткнулся на темную фигуру у стола, и восторга в нем поубавилось.

— Сомневаюсь, — Андрей запер дверь. — Скорее, несут какую-то околесицу.

— С Рождеством, — неловко пробормотала Варя.

Азариил выглядел растерянным и даже не кивнул в ответ.

— Так что ты там говорил о времени? — напомнил Андрей.

— Его все меньше, — глухо отозвался ангел. Оглянулся на окно. — Близится утро.

— А я совсем не устала. Семь часов на ногах! Народу!.. А душа в небо рвется! Ах, как пели! Напрасно ты не согласился пойти! Я еще никогда не слышала такого пения!..

Варя замолчала, сообразив, что ее никто не слушает. Азариил напряженно всматривался в лицо Андрея, и скорбь в его глазах давила нестерпимой тяжестью. Ладонь сжимала рукоять. И клинок изгибался, уже не отбрасывая бликов, — он стал невидим. Должно быть, чтобы не пугать гостью.

— Серп значит. Орудие жатвы. Опасная вещь, — констатировал Андрей, от внезапной слабости привалившись к косяку.

— Уходи, — ангел перевел тяжелый взгляд на Варю.

— Почему? — оторопела та и не шелохнулась. — С какой стати?

— Прочь!

Голос громыхнул, многократно усиленный потусторонним эхом. Варю подкинуло и повлекло к двери — лишь на каплю деликатнее, чем когда-то фальшивую Светлану.