— Почему так долго не открывали? — властно осведомился юноша, не потрудившись запереть дверь.
— А сами не видите? — Нанну кивнула на трясущихся слуг. — Мы с ребятами как из подземелья выбрались, так на этих товарищей и наткнулись. Сидят здесь уже сутки и ни с места.
— Сутки? — не понял Айхе.
— Ну да. Со вчерашнего обеда.
— Разве сейчас не вечер?
— С Аргусом вы дрались вчера утром, а сегодня уже новый день, господин, — Нанну по обыкновению добавила в интонацию ироничных ноток, подчеркивая возрастное превосходство перед мальчишкой. — А что на улице темень, так это спасибо тучам.
— Понятно. Где Кагайя?
— Наверху, где же ей быть-то. Рыбок оплакивает.
— Кого?
— Монстров своих зубастых. Галиотис, Тридактну. Ну, и прочих: спрутов, скатов, удильщиков… почем я их всех знаю?! Хаос добрался до верхних этажей, а там стены сплошь из аквариумов, вот они все и лопнули. Кругом лужи, водоросли эти сопливые, трупы скользкие и вонища — не продохнуть…
— Амулет сняла? — перебила Гвендолин.
— Шутишь? Уже и Дориан к ней ходил, и Коган — этого она вообще за порог вымела: бедолага целых два этажа по ступенькам кувыркался. И даже кое-кто из духов лично поднимался для аудиенции: большинство давно разбежалось, как тараканы, но пара неравнодушных нашлась, отведала ведьминого гнева, — Нанну хохотнула. — Последний посетитель — жрец подземного царства мертвых — как раз недавно отбыл. Правда, обещал скоро вернуться за всеми нами — и колдуньей в первую очередь. Не знаю, каким заклятием ведьма его приложила, но слышали бы вы его ругань!
— Значит, все без толку, — сникла Гвендолин.
— Если вам интересно мое мнение, у нашей ведьмы на фоне тяжелой утраты чердак перекосился. Сидит наверху и то слезы точит, то орет дурным матом. А то еще бухнется на какую-нибудь дохлую тушу ихтиозавра и прикидывается мертвой.
— Я пойду, — Айхе решительно шагнул к лестнице.
— Я с тобой! — заявила Гвендолин.
— Куда?! — Нанну поймала обоих за локти.
— Руки уберите! — Айхе возмущенно вывернулся. — Я пока ещё здесь хозяин!
— О, конечно! Триумфальное возвращение убитого дракона приведет ведьму в сумасшедший восторг. Уверена, она прослезится от счастья, выкинет из головы морскую дохлятину и припадет к вашей могучей груди, терзаясь раскаянием и предлагая начать отношения с чистого листа.
— Нет, я останусь здесь и обделаюсь, как некоторые, — парировал Айхе. — Подожму хвост и буду ждать, пока тучи сожрут замок целиком. А вместе с ним и землю.
— Кагайя сотрет тебя в порошок.
— Ну, вас же не стерла. А вы ходили к ней, и не раз. Наблюдали за тем, как она убивается над питомцами. Или все это выдумки?
— Это правда, — Нанну досадливо скрипнула зубами. — Девочку хоть не трогай, герой. Зачем ты ее вообще сюда притащил?
— Я сама вызвалась, — торопливо объяснила Гвендолин. — И тоже пойду к ведьме, потому что… потому что, кажется, знаю способ ее образумить.
— Серьезно? — Нанну скрестила на груди руки.
— А вы позовите Дориана.
— Это ещё зачем? Он телескоп спасти не успел, теперь хоронит останки, сочиняет эпитафию.
— Приведите! — кинула Гвендолин уже на бегу, не поспевая за Айхе. — Пожалуйста. Это очень важно!
— Ты чего задумала? — спросил юноша, пока они сотня за сотней, выдыхаясь, отсчитывали ступеньки.
— Давай, я сама с ней поговорю.
— С Кагайей? Ты в своем уме?
— Думаю, она выслушает. Только не толкись под ногами, спрячься до поры.
— Еще чего! — взъерошился Айхе.
— На вот, подержи, — Гвендолин посадила ему на плечо Дэнни. — И не кипятись.
— Я не отпущу тебя одну, даже не мечтай.
— Айхе! — перемахнув через две ступеньки, она нависла над мальчишкой и уперлась руками в стены, мешая пройти. Тот поглядел на нее исподлобья, всем своим видом демонстрируя сердитую непреклонность.
— Разве я обманула тебя с Левиафаном?
— Нет, — Айхе нехотя мотнул головой.
— Разве ошиблась в тебе, когда обещала ему встречу с волшебником?
— Нет, — он все сильнее хмурился, не понимая, куда она ведет.
— Вот и сейчас не ошибусь.
Айхе склонил голову на бок и скептически дернул бровью: слабоватый аргумент, на хлипкую троечку.
— Поверь, — Гвендолин смягчилась, переходя от требований к увещеваниям. — Пожалуйста.
— Если с тобой что-нибудь случится, я себя не прощу, — серьезно произнес Айхе. Его вкрадчивый голос волной мурашек прокатился по телу, словно мальчишка не предупреждал об опасности, а делился сокровенным. Гвендолин едва не утонула в его темных глазах, едва не позабыла, зачем вообще очутилась на крутой лестнице, зачем перегородила Айхе дорогу.
— Но ведь ты будешь рядом, — напомнила она.
— Да, но… любая проволочка…
— Вот и сделай так, чтобы без проволочек. Обещай не вмешиваться хотя бы до того момента, пока ведьма не разозлится.
— Ты собираешься ее злить?
— Наоборот, успокоить. Но вдруг она и впрямь невменяемая. Тогда, пожалуй, мне понадобится помощь, — задумчиво заключила Гвендолин. И продолжила путь.
— Ты требуешь невозможного, — не унимался Айхе, наступая ей на пятки. Крысенок на его голом плече не находил, за что уцепиться, и потому кололся крошечными коготками. — Вместо того чтобы отправить вас с братом домой, в безопасность, я приволок тебя в замок, да ещё и отпустил одну к Кагайе.
— Это был мой выбор.
— Самоубийство?
— Догадка! По-моему, я догадываюсь, что движет ведьмой, почему она не снимает амулет.
— Тоже мне открытие. Да без этой стекляшки она страшна как смерть.
— Ты видел?
— Нет, но это же к бабке не ходи.
— На свете много некрасивых людей, и уродливых много, и старых. Не все ли равно, как выглядеть, если в твоих руках полцарства и колдовская мощь?
— Что-то я никак не возьму в толк, — раздраженно буркнул Айхе.
— Т-с-с! — Гвендолин прижала к губам палец. Впереди возник серый прямоугольник просвета, а за ним фойе и круговая анфилада залов: местами без крыши, местами без стен. Сквозь зияющие в потолке пробоины лился багровый сумрак. Из трещин в уцелевших аквариумах вытекала вода, на дне трепыхались акулы, пираньи, змеи и спруты. Гигантский трилобит, выскользнувший из расколотой пополам емкости, лежал кверху брюхом на мозаичном полу, собрав в кучу членистые ноги. От раздавленного обломками аммонита осталась осклизлая каша в осколках панциря. И над всем этим витало сырое, рыбно-соленое зловоние, приправленное тончайшими нотками тлена.
— Годы охоты за диковинками, годы возни с капризными экземплярами, годы выращивания монстров из мальков и икринок, — тихо прокомментировал Айхе, впечатленный размахом побоища, унесшего жизни почти всех морских питомцев. — И вот печальный результат.
— Не удивительно, что ведьма помешалась от горя, — подавленно согласилась Гвендолин. — Твари были хоть и препротивные, но живые. Кто же виноват, что природа их такими создала.
— Жалеешь монстров? — Айхе кивком указал на чешуйчатого ящера, определенно юрского периода, перегородившего проход между обломками стен. Израненная стеклом рептилия еще дышала: в ее пасти пузырилась кровавая пена.
Гвендолин отвернулась, торопливо сглотнув от тошноты, и не стала отвечать. Ее взгляд упал на разбросанные по полу промокшие книги и опустевший стеллаж, кренящийся с потолка. Значит, кабинет ведьмы находился прямо над головой.
— Кагайя наверняка там, — шепотом произнес Айхе, ткнув пальцем вверх.
— Согласна.
Вернувшись к лестнице, они вскарабкались на следующий — он же теперь и последний — этаж. Ступени обрывались провалом, за которым начинался уцелевший пол. Айхе перебрался первым: распластался вдоль стены, раскинув руки, и на цыпочках преодолел узкий карниз — благо, хватило пары шагов. Крысенок на его плече пискнул от ужаса и глубже вонзил когти, расцарапав кожу до крови. Айхе зашипел и болезненно сморщился, борясь с искушением стряхнуть незадачливого пассажира на пол. Судя по замешательству, мелькнувшему во взгляде, его посетила соблазнительная идея бросить девочку у лестничного разлома, тем самым оградив ее от рискованного общения с Кагайей. Но Гвендолин уже балансировала на уступе, настырно преодолевая препятствие, — пришлось поймать ее за руку и подтянуть к себе.
