К широко распространенным иллюзиям относительно стоимости приватизируемого имущества также относится завышенная оценка объемов так называемой торговли с Востоком. Сначала повсеместно были склонны полагать, что искусственная интеграция восточногерманской экономики в систему разделения труда Центральной и Восточной Европы имеет известную степень устойчивости. Многие верили, что уже только по причине географической близости рынок на Востоке сохранится, что, подобно рынку таких соседних стран на Западе, как Бельгия, Франция и Нидерланды, продолжит существовать рынок с участием Польши, Чехословакии и Венгрии на Востоке, т. е. рынок естественных торговых партнеров. Но все оказалось не так: начиная с 1991 г. торговые потоки внутри территории стран – членов Совета экономической взаимопомощи прекратились. Во всех этих странах начался процесс перехода на рельсы рыночного хозяйства. Переходные меры были очень последовательными, в результате чего возникло совершенно новое сплетение экономических отношений на базе конвертируемой валюты. Одним из последствий этих преобразование было то, что для традиционных клиентов промышленности ГДР новые восточногерманские товары стали слишком дорогими. Контакты с бывшими клиентами, несмотря на то, что они сохранились, больше не работали. На несколько решающих в экономическом отношении лет они оказались совершенно бесполезными. Возможно, что спустя какое-то время они, уже в новом мире глобализации, смогут вновь стать важным торговым фактором.
Наряду с коллективной иллюзией стоимости можно обнаружить еще некоторые другие возможные причины того, почему выручка Совета от приватизации оказалась меньше ожидаемой. Это, естественно, в первую очередь колоссальная нехватка времени. Так, выражая мнение ученых-экономистов, прежде всего Ханс-Вернер Зинн в свое время указал на то, что высокие темпы приватизации могут стать причиной снижения доходности приватизационных сделок[23]. И в этом он в принципе был прав, поскольку крупное дополнительное предложение имущественных объектов может подогреть рынок капитала и за счет растущей потребности в финансировании подтолкнуть процентную ставку вверх (соответственно понизив стоимость имущества). В то же время возникает вопрос, насколько на самом деле был важен этот диагноз в конкретной исторической ситуации. В 1990–1992 гг. уже наблюдалось увеличение процентных ставок вследствие массивных интервенций государства, профинансированных за счет кредитов, однако оно привело к импорту капитала и временному дефициту баланса текущих операций. Такая ситуация для Германии была необычной, но она оказалась полезной. Она позволила переместить на какое-то время большую часть финансового бремени немецкого воссоединения на рубеж. Поэтому, видимо, не существовало слишком сильного экономического тормоза для быстрых приватизационных действий.
Отметим в этой связи, что наиболее типичный метод приватизации, который использовал Совет, оказался чрезвычайно эффективным, позволив максимально снизить нагрузку на рынок капитала. Поскольку Совет постоянно пытался в ходе процедуры торгов найти для отдельных отраслей стратегических, а не портфельных инвесторов, которые жестко ориентированы на обеспечение большей доходности ценных бумаг и которых по этой причине было трудно заинтересовать в приватизационных сделках. Инвесторы одновременно всегда были теми людьми, которым предстояло провести санацию приобретаемых предприятий. И в этом качестве они наилучшим образом могли доходчиво объяснить своим банкам, а также всем прочим инвесторам и кредиторам хозяйственный смысл и стратегическую цель своих инвестиционных вложений. Собственно говоря, это было наилучшее распределение обязанностей для того, чтобы мобилизовать максимальный капитал максимально быстро и с максимально низкими издержками.
Перелопачиваем сыпучие грузы
Как подъемно-транспортное оборудование завоевывает мир
Дробилки, ленточные отвалообразователи, машины для выгрузки сыпучих грузов, самоходные вагонетки, экскаваторы – так в алфавитном порядке называются первые пять позиций в номенклатуре изделий, производимых компанией FAM в Магдебурге. Эти названия не вызывают непременно ассоциаций с новым миром высоких технологий. Скорее всего, со старой традиционной промышленностью.
Так оно и есть. Речь идет об одной из наиболее важных глав в книге истории немецкой индустрии – о тяжелом машиностроении, о суровом мире, обитатели которого, в первую очередь это инженеры, прошли сквозь огонь, воду и медные трубы, о мире не для неженок и не для пляжных мальчиков из сферы бойкого маркетинга. Это та отрасль, которая после 1990 г. стала главной головной болью Попечительского приватизационного совета. То есть та отрасль, которая не слишком вписывалась в новое время. На Западе она задолго до 1990 г. прошла через этап радикальной структурной перестройки, в результате которой резко сократилось количество действующих предприятий. В Рурской области ничего больше не напоминало о великом времени господства железа и стали, когда сюда со всего мира стекались заказы на тяжелое машинное оборудование немецкого производства, столь необходимое для создания собственной индустрии. Казалось, что все это уже осталось в далеком прошлом. И именно в этот момент происходит воссоединение, которое выносит в повестку дня будущее огромных устаревших производственных мощностей восточногерманского машиностроения, от которого зависят десятки тысяч рабочих мест, при том что большинство из них находится в одном-единственном городе – в Магдебурге.
Заказов на изготовление техники для больших строек, горнодобывающих предприятий и портов почти не предвиделось. Для Народного предприятия имени 7 октября, которое являлось частью огромного восточногерманского комбината TAKRAF (карьерное оборудование, краны и погрузочно-разгрузочные механизмы) будущее выглядело нерадостно. Заслуженное производство, созданное в период между двумя мировыми войнами как среднее по размеру предприятие, было приватизировано в 1993 г. на средства бывшего руководства и получило юридический статус общества с ограниченной ответственностью. При этом небольшой пакет акций был приобретен Немецким акционерным обществом. Экономическое будущее компании предстояло писать с чистого листа. Под рачительным руководством исполнительного директора Лотара Петермана, а спустя несколько лет Лутца Петермана, его сына, предприятие превратилось из чистого поставщика в зрелую компанию-производителя оборудования, которое сегодня уже в качестве генерального подрядчика предлагает погрузочно-разгрузочное оборудование, изготовленное под конкретный заказ покупателя. При этом выполняются инжиниринговые работы высочайшего качества, учитывающие специфические местные условия. Гарантами качества выступают отец и сын Петерманы, дипломированные инженеры, представители лучших традиций немецкой инженерной науки.
Компания FAM выросла до крупного игрока на глобальном рынке, гораздо более сильного, чем некоторые предприятия в модных сегодня отраслях высоких технологий. Техника для обработки сыпучих грузов и перегрузочное оборудование, машины для карьерных, складских и портовых работ, изготавливаемые на предприятии, пользуются спросом по всему миру. Список стран с дочерними филиалами и зарубежными представительствами длинен и включает почти все крупные страны – от Бразилии, Канады и США до Австралии, Китая и Южной Африки. Клиенты приезжают практически из всех регионов мира, где добывается сырье или речь идет о расширении портового хозяйства. Развитие мировой экономики в течение длительного времени вполне благоприятствовало деятельности компании: растущие цены на энергоносители и сырьевые товары повсеместно делали рентабельными новые крупные проекты и облегчали выход на новые рынки. Компания FAM, численность сотрудников которой сегодня достигла одной тысячи, демонстрирует успехи, которые могут предъявить лишь немногие предприятия средней величины в Восточной Германии.
История FAM наглядно показывает, что даже в наиболее проблемных отраслях были достигнуты хорошие результаты. Нужный человек, в нужное время и на нужном месте, как это было в случае с Петерманом, может добиться многого – даже тогда, когда казалось, что на мировом рынке больше нет места для новых конкурентов. Разумеется, успехи, как в Магдебурге, были возможны не всегда, и другим таким же центрам машиностроительной промышленности пришлось пройти через полосу особо тяжелых испытаний. Тем не менее и там сумели сохранить определенное количество высокотехнологичных рабочих мест, связанных с современными инжиниринговыми работами. Остается надеяться, что эти предприятия переживут сегодняшние обвал конъюнктуры и обрушение мировой торговли.
