Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Лучники занять оборону!

Его никто не слушал.

– Мать вашу, лучники есть?! Строиться в одну шеренгу! Готовиться к залпу!

Видно, в лагере не было лучников. Никто не стал строиться в шеренгу.

– Лучники! Ко мне! – надрывался рыбацкий старшина.

Я посмотрел на Рату. На ее лук и колчан. Подхватил с примятой травы оружие и кинулся к старшине. Волчонок с готовностью захотел последовать следом и поиграть, но я прикрикнул:

– Место! Охраняй Рату, – и зверь послушался, жалобно поскуливая, переминаясь с лапы на лапу, нехотя сел, подчиняясь команде.

Пока я добежал до старшины, к нему еще трое подтянулись. Пока натягивал тетиву на лук, сгибая концы, и втыкал стрелы перед собой, еще семеро. Когда старшина скомандовал:

– Приготовиться к залпу! – я за эти слова успел выпустить три стрелы одну за другой в сторону леса и виновато посмотрел на командира, натягивая снова тетиву. Тот укоризненно покачал головой.

– Залп!

Стреляли рыбаки необычно. Зажимали стрелы короткие, оттягивали луки. Суетились много. Когда снова залп скомандовали, я опять три раза успел выстрелить, ополовинив колчан. В лесу свирепо заревели. Ветер зашумел, принося в порыве листву жухлую, да большой шипастый камень. Сосед справа отлетел метра на три назад, да и не поднялся больше. Зря оглянулся посмотреть на него. Теперь руки дрожали, а лук в руках жил самостоятельной жизнью. Тетива же никак не хотела натягиваться.

Снова рев. Ближе намного.

– В кучу сбиваемся! Щиты вперед! Берем на копья. Все под защиту лучников!

Последняя фраза старшины подействовала на многих особенно хорошо. Хотя, какая защита? Я до сих пор не мог лук натянуть, а вон тот парень, настрелявшись, сел, лук бросив, голову обхватив. А на того, что улетел, поймав камень, и вовсе смотреть не хотелось.

– Залп! Лучники, залп!

В этот раз стреляли без меня. Впрочем, никто и не заметил. Слабый залп. Одно название. Впереди меня образовалась шеренга. Мужики стояли плотно, сбив, щиты и выставив копья. От напряженных потных спин поднимался пар, воздух искажался.

– Держать строй! Держать! – кричал старшина, багровея от натуги. Прилетел очередной каменный шар и сбил с ног сразу троих. Укатал мужиков в посеревшей от грязи осоке. Поиграл до хруста человеческих костей. Гулко стукнул в телеги за спиной. Ишь, как далеко укатился. Поднялись обратно в строй только двое. Помятые, виноватые, злые. На товарищей не смотрели. Рыбаки запереживали, загомонили, стали озираться.

Волчонок звонко тявкнул, привлекая внимание, в тот момент, когда время остановилось и наступила тишина. Я быстро посмотрел на него, а потом в направление той точки, куда он вытягивался. Руки машинально натянули лук. Стрела смотрела прямо поверх голов рыбаков, на подводу.

Сердце медленно стукнуло. Кровь в венах загустела, останавливаясь. Мир побагровел.

– Залп! – закричал старшина в другом мире. Обостренный слух услышал хлопанье тетивы. Одна за другой улетали стрелы. Свистели гусиные оперенья. Мужские голоса слились в тихий гул. Коротко взвизгнул щенок, восстанавливая ход времени. В прицеле повозка дернулась, и я выстрелил.

2.3

Моя цель, огромный человек с бычьей головой и крутыми рогами, запрыгнул на телегу. Посмотрел большими красными глазами на воткнувшуюся в панцирь предплечья стрелу, с негодованием отломал ее и шумно выдохнул, глядя на сразу засуетившихся в шеренге рыбаков. Мужики, сбившись плотнее, сделали шаг назад и ощетинились копьями. Гомон голосов спадал. Лица сосредоточены и серьезны.

– Держать строй, – закричал, надрываясь, старшина. Пот большими каплями катился по его лицу. Рыжая бороденка быстро намокала, темнея. – Он один!

Минотавр, раскинув руки с огромными топорами, утробно заревел, глядя в небо. Все струхнули. У меня сам собой выпал из мокрых ладоней лук, и я зашарил по телу, не понимая зачем. Губы мелко задрожали, в ухе зазвенело, а правое колено, дернувшись, подогнулось. Лошадь, запряженная в телегу, испуганно дернулась, и минотавр сильно качнулся, чуть не упав. Его рев оборвался. Шумно выдохнув, человек-бык, взмахнул двумя топорами, первым ударом отрубая лошади заднюю ногу, вторым – перешибая крестец. А чтоб больше не дергалась – понял я.

– Лучники, залп! – закричал побелевший старшина. Его голос привел меня в чувство. Я посмотрел на землю, куда упал лук, и увидел, как рыбаки, отшатнувшись еще назад, топчут оружие ногами. В минотавра полетели стрелы. Три попали и он, недовольно заворчав, снова посмотрел на шеренгу ополченцев, забыв о лошади. Ноздри свирепого воина шумно раздулись несколько раз. Большие губы причмокнули и растянулись в улыбке. С лезвия топора соскользнула в примятую зеленую траву густая капля крови. Я вспомнил о своем оружие и потянул из петли топор.

Минотавр оттолкнулся копытами от шатких досок дна телеги и завис в прыжке над шеренгой, пойманный остановившимся временем. Вечернее солнце блеснуло в отточенных лезвиях, отражаясь дважды яркими вспышками. То, что творилось со временем, играло мне на руку – я кубарем откатился из задних рядов, под дикий вопль рыбацкого старшины:

– Копьями бей! – минотавр упал, отмахнулся от полетевших в него палок и свирепо замахал своими топорами, с хрустом разрубая людей, их щиты и доспехи. Рыбаки, панически крича, стали разбегаться, но не у всех получалось далеко уйти. Меткие удары минотавра настигали людей, и он уже не суетился, работая молча и сноровисто, не тратя зря силу. Так, чтобы на всех хватило.

Лошади обезумев от запаха свежей крови, ржали и рвались из кольца телег, путаясь в вожжах и веревках, падая и дико взбрыкивая.

Я лежал на земле, прижимая топор к груди. Перед глазами мелькало синее копыто, оставляя во влажном грунте ровные следы. Оно то приближалось, то отдалялось, и, когда в очередной раз отвернуло от меня хозяина, я медленно поднялся и подло ударил со спины, целясь в открытый хребет воина.

– На! – отчаянно закричал я.

И надо же – не попал. Волосатая спина, острые столбы позвоночника были столь близки, и я все равно не сумел попасть. От отчаяния я заплакал.

Не учел тяжесть своего топора. Сделанный замах был силен. Лезвие скользнуло по ноге зверя и ударилось под колено, человек-бык, как раз согнул ногу для очередного толчка, собираясь прыгнуть, и железо глубоко зарылось в его тело. Минотавр утробно заревел. Чувствуя, как топор, уходит в икру врага, с силой выдернул оружие и, не удержавшись, кубарем откатился назад. Это спасло мне жизнь. Воин взмахнул своими топорами назад, имея твердое желание, уничтожить обидчика. Железо со свистом рассекло воздух. Минотавр упал на поврежденную согнутую ногу и снова свирепо заревел, пугая обезумевших лошадей.

Я медленно отползал, скользя по земле в луже темной крови. Руки беспомощно загребали осклизлую траву, гоняя густые волны, а ноги никак не могли как следует оттолкнуться. Я пропал. Я застрял во времени навсегда. Прощай, мама. Покойся с миром, Прохор. А ты, Олечка, не плачь – будет тебе счастье, посмотришь, обязательно будет. Но без меня. Егорка! Ползи! Ползи без остановки.

Налитые кровью глаза быка в упор принялись разглядывать меня. Голова наклонилась. Жесткая щетина между рогов стала дыбом, а верхняя губа поднялась, оскаливая клыки. Минотавр перехватил свой топор для смертельного броска и внезапно резко повел головой, вопрошающе вскрикивая.

Я тоже не сразу понял, что произошло – воин остервенело махал головой, а когда затих и, отпустив топор, потянулся к голове, то увидел, как с уха гиганта мохнатой серьгой свисает мой волчонок.

– Беги, – прошептал я одеревеневшими губами. Повторять не пришлось, волчонок, моментально перестав злобно рычать и рвать ухо врага, отпустил мохнатый мясистый хрящ и соскользнул за спину быка.

Если волки умеют бегать сломя голову, то это именно то именно на это походило отступление щенка.

Минотавр поймал себя за истерзанное ухо и утробно заревел в очередной раз. Его ненависть не знала границ.

11
{"b":"669752","o":1}