Призрак одиночества растворился без следа.

***

— И вот ты только представь! Она мне говорит, — Адам приосанился и забавным жестом поправил воображаемые очки на носу, — Кхм, кхм… «Мистер Янг! Ваше сочинение на тему современной архитектуры слишком опережает развитие технологий, и это можно назвать фантазией, а не около научным повествованием». Ну, вот нормально, да? Я что ли виноват в узколобости преподавателя? Это она не знает про то, что здания можно на 3D принтере печатать, а не я! Вот стану великим архитектором, как ты Эн, и тогда она узнаёт…

— Я не великий, Адам…— начал было Кроули, но племянник его перебил.

— У тебя Притцкеровская премия! И ты говоришь, что не великий??! Да ты в одном ряду с Рэмом Колхасом, Захой Хадид, Норманом Фостером, Тоёо Ито! Не принижай своих заслуг! Я хочу быть как ты! Неужели это плохо?

— Ты будешь великим, Адам. Но только как ты, хорошо? А если действительно захочешь стать архитектором, то мы тебе поможем.

— Мы? Ты сказал мы? Кто это мы? — мальчик в нетерпении заёрзал на скамейке.

— Это… часть из того, о чем я хотел бы тебе рассказать, — Кроули озадаченно почесал затылок, — Ты видел в сети концепт нового лондонского небоскрёба?

— Конечно, видел. Даже напечатал и над столом повесил. Башня такая красивая!

— А имена авторов видел?

— Ещё бы! Один из них — ты, а у второго такая забавная фамилия. Он что, правда, Ангел?

— Самый настоящий, — Энтони мечтательно улыбнулся, рассматривая гравий под своими ногами и нервно заламывая пальцы.

Мальчик пару минут озадаченно изучал Кроули.

— Таааак… Да ладно? — после некоторой паузы воскликнул Адам. Для своих почти двенадцати лет он был очень сообразительным мальчиком. Таким своего любимого дядюшку он видел впервые, и сразу понял, что здесь что-то не так.

— Адам, у меня немного опыта общения с детьми, — начал издалека Энтони, — Если выразиться точнее, ты — единственный ребёнок, с которым мне довелось иметь дело в своей взрослой жизни. Я знаю, что ты очень умный мальчик, — Кроули обнял племянника за плечи одной рукой и придвинул его поближе к себе.

Адам всегда подмечал редкие вспышки нежности в своём обожаемом родственнике, и не упускал возможности этим пользоваться. Он снова облапил его руками, и замер в ожидании продолжения разговора.

— Так вот, поэтому я скажу тебе все как есть. Я влюбился, Адам. Может, ты, конечно, этого не поймёшь, и вообще не захочешь больше иметь со мной ничего общего, но я люблю его. Мы с Азирафелем теперь вместе.

Кроули сглотнул, ожидая ответа. Тонкие мальчишеские руки крепче сжали его грудную клетку и мальчик сказал:

— Я рад, Эн. Ты теперь совсем другой. Не мрачный, вдохновлённый, счастливый. Мне, конечно, немного обидно. Совсем чуть-чуть. Ведь раньше ты был всецело в моем распоряжении. Но я бываю тут редко, так что пусть твой ангел за тобой присматривает в мое отсутствие.

Демон выдохнул и потрепал племянника по голове. Как же он любил этого мальчишку!

— Да и вообще, раз вы коллеги, то у вас много общего. И, в конце концов, это довольно… современно, да.

Демон рассмеялся и сказал:

— Я рад, что ты не злишься.

— Ты нас познакомишь? — спросил Адам, наконец-то отцепляясь от Кроули и заглядывая тому в глаза, пусть и через тёмные очки.

— Познакомлю. Сегодня вечером. Он приедет из Бирмингема через полтора часа.

— Здорово! Теперь у меня будет ещё и дядя-ангел. Будем вместе гулять, в приставку играть, и пиццу есть. Ну, когда я буду приезжать сюда из Оксфорда…— мальчик немного погрустнел.

Кроули было больно видеть его таким, но обманывать пацана, говоря, что все именно так и будет, он не мог.

— Насчёт этого, Адам, я тоже кое-что хотел сказать, — Энтони приспустил очки на кончик носа и внимательно посмотрел на племянника, — Примерно через полгода мы с Азирафелем переедем в Эдинбург.

— Эдинбург! Это же так далеко! Да и что ты там забыл?

— Там мой дом. Там жила моя семья…— Кроули широко расставил колени, упёрся в них локтями, сложил руки в замок и снова вперился взглядом в дорожку под ногами. Адам молчал.

— Ты же знаешь, что я не кровный твой родственник — сводный брат твоей матери?

Адам кивнул.

Кроули рассказал мальчику всю историю про авиакатастрофу тридцать два года назад и про все, что происходило после. Адам слушал внимательно и в конце рассказа громко всхлипнул. Энтони встрепенулся, повернулся к нему и увидел, как по щеке мальчика скатилась крупная слеза.

— Дьявол, — выругался Кроули и достал из внутреннего кармана пиджака пачку бумажных платков и протянул ее мальчику.

— Да ладно, я ж мужик… сейчас успокоюсь, — Адам шмыгнул носом и вытер слёзы салфеткой.

— Прости, что довёл тебя до такого… твоя мать меня убьёт, — пробормотал Кроули. Он не думал, что рассказ о его жизни так тронет Адама. Все-таки тот был рассудителен не по годам.

— Да забей. Давай дальше рассказывай. Вы с Азирафелем ездили в Шотландию месяц назад, и…?

***

Они все-таки поехали в Эдинбург. Пока они планировали поездку, Азирафель и Анафема выискивали дополнительную информацию, связанную с жизнью родителей Энтони. Сведений было мало, но им удалось выяснить адреса их мест работы, а также имена нескольких коллег.

Арабелла и Уилл Несбитт работали архитекторами в бюро Алисы Кроли GingerArch. Анафема нашла их через архивные публикации в журналах. Теперь они владели собственной студией в Эдинбурге. Первым делом, прибыв в город, Энтони и Азирафель направились к ним. Естественно, не обошлось без неловких ситуаций. Во-первых, появление на пороге лауреата Притцкеровской премии сначала оставило без дара речи мистера Несбитта. А после знакомства и короткого описания ситуации, миссис Несбитт едва не лишилась чувств, осознавая, что сын ее лучшей подруги по счастливой случайности остался жив, да и к тому же пошёл по стопам матери.

Азирафель не переставал умиляться этой очаровательной паре. Им обоим было около шестидесяти, и складывалось впечатление, что друг друга они знают чуть ли не всю жизнь: стоило Уиллу начать какую-то мысль, как Арабелла ее продолжала, будто у них был один мозг на двоих. Ангел мечтательно вздыхал, отпивал чай из дизайнерской минималистичной чашки, и продолжал слушать. Кроули же сидел рядом, касаясь его то бедром, то коленом. Он являл собой крайнюю степень сосредоточенности и впитывал каждое слово.

Арабелла рассказала, что после катастрофы началось крайне безалаберное расследование, итоги которого сводились к ошибке пилота и технической неисправности. Ребёнка считали пропавшим без вести.

Бюро GingerArch просуществовало ещё полгода — после гибели владелицы, которая создавала репутацию студии, к ним стали обращаться все реже. Денег не хватало — нужно было срочно заканчивать оставшиеся проекты и как-то справляться со всей этой ситуацией. Несбитты пытались сохранить бюро до последнего, но у них не вышло. В результате организация обанкротилась и закрылась.

Арабелла сказала, что она хотела нанять частного детектива для того, чтобы найти Энтони. Но, так как первое время после катастрофы и закрытия бюро с деньгами было худо, то эта затея провалилась.

Когда Энтони спросил про родителей своей мамы, Уилл и Арабелла сразу же помрачнели. На момент ее гибели у неё осталась только мать, других родственников не было. После происшествия она слегла с сердечным приступом и прожила всего несколько месяцев. Про родню Джеймса они ничего не знали.

Несмотря на то, что они работали вместе долгое время, Несбитты мало знали о семейной жизни Алисы — она не распространялась об этом, и предпочитала разговаривать на другие темы. Арабелла с воодушевлением рассказывала об их совместной учебе, о первой практике, про работу. Кроули внимательно слушал, и внутри становилось теплее от каждого слова. Он будто снова знакомился с собой. Казалось, что теперь его душа — это не запертая наглухо темница, а красивый дворец с бесконечным количеством комнат, к каждой из которых есть ключ — только открывай да смотри. Получив даже такую малую толику информации, Энтони уже чувствовал себя счастливее. Он мысленно благодарил Азирафеля. Ведь, если бы не он, Энтони никогда бы не сидел в этой уютной шотландской студии и не узнал таких замечательных людей.