Нужно было вмешаться.

— Мой Лорд… — несколько десятков глаз в ту же секунду приковались к платиновой макушке, и среди них были самые любимые — тёплые, карие, полные беспокойства за ребёнка, и самые авторитетные — серые, ледяные, волнующиеся исключительно о том, не навлечет ли тот самый ребёнок бед на репутацию всего рода.

— Да? — холодный шипящий голос скользкой змеей прополз по венам подростка, замораживая в них кровь и покрывая сосуды слизью с чешуи.

Случайная ассоциация с Нагайной вызвала приступ подступающей тошноты.

— Я бы хотел приступить к посвящению, — внутри что-то дрогнуло, а до слуха донесся тихий вздох, так старательно подавляемый матерью. Конечно, она понимала, что за подобной инициативой стоит не желание скорее принять метку, а попытка защитить её, сменив тему разговора.

Драко напряжённо сглотнул.

Он все сделал правильно.

— Какой хороший мальчик, да, Нарцисса? — хищно скривившись, Лорд повернулся к женщине. Разумеется, от опытного легилимента не укрылись переживания волшебницы, беспокоившейся о дальнейшей судьбе сына, хотя и не подающей никаких признаков волнения. — Мамочка гордится?

Оскал, именуемый улыбкой, исказил и без того омерзительное лицо, пока Том задумчиво крутил палочку в серых, будто мёртвых, пальцах.

— Мой Повелитель, давайте же скорее начнём церемонию? — голос Беллатрисы, раздавшийся на другом конце стола, нарушил звенящую тишину, образовавшуюся в тёмных каменных стенах мэнора, украшенных многочисленными портретами предков.

Волдеморт, взглянув на Лестрейндж, выдохнул.

Драко не раз замечал, что его тётя имеет такую потрясающую способность — успокаивать Лорда, отвлекая его внимание на какие-то неважные мелочи. Более того, она была единственной дамой среди Пожирателей Смерти (Слава Мерлину, что матери удалось избежать этой участи!), что тоже, несомненно, наталкивало на определённые размышления, учитывая, что Тёмный маг предпочитал все стратегически-значимые решения обсуждать с соратниками-мужчинами, а женщин использовать как средство для отдыха и поощрения особо отличившихся бойцов. Однако, Белла в унизительной роли этого «средства» никогда не была, и, более того, пользовалась уважением как среди приспешников, так и у самого Реддла. Младший Малфой, хотя и задумывался об этом, никогда не задавал вопросов по данному поводу, а просто был благодарен тёте, не забывая о том, что её несравненный талант так часто выручал всех Малфоев из неудобных ситуаций.

Таких, как, например, сейчас.

Бледная лысая голова медленно кивнула, а её хозяин обвел взглядом всех присутствующих, и — слизеринец был готов поспорить! — бегло порылся в их мозгах. В этот момент Драко ощутил какое-то особо удовольствие от того, что Снейп ещё год назад начал обучать крестника окклюменции и — видит Салазар! — подросток абсолютно точно достиг впечатляющих успехов в этом тонком искусстве. Случайная мысль о том, что Поттер, скорее всего, не так талантлив в этом деле чуть не заставила парня ухмыльнуться вслух.

Тёмная фигура поднялась со своего места и спокойно прошла до центра столовой мэнора, остановившись. За ней последовали и все остальные, встав по обе стороны от своего предводителя. Последними покинули стол Малфои: Люциус подал жене руку, так как Нарцисса, с трудом подавлявшая мандраж, очевидно, не могла самостоятельно стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы передвигаться. После за супругами поднялся и сын, нарочито громко отодвигая стул.

Игнорируя пристальный взгляд многочисленных пар глаз, Драко спокойно прошествовал к Лорду. Подросток все ещё лелеял мысль о том, что его действия помогают будущему семьи и ведут к небывалому величию, а потому старался не колебаться, полностью доверяя решению отца.

Когда слизеринец стоял в метре от Волан-де-Морта, смотря ему прямо в глаза, Нарцисса ещё сильнее сжала ладонь мужа и получила ту же поддержку в ответ.

— Драко — не злодей, — прошептала она на ухо мужу. — Он всего лишь мальчик.

Люциус опустил взгляд, подавляя тяжёлый вздох.

Когда-нибудь сын простит его.

Простит ведь?

Не обращая ни малейшего внимания на подступающий холод и непонятной природы дрожь, подросток закатал до локтя левый рукав дорогой чёрной рубашки и протянул руку Лорду, ощущая, как лёгкий трепет перерастает в панику.

Что он почувствует?

Увеличение магических способностей?

Силу?

Легкое покалывание?

Или, может быть, боль?

Вопросы обрушивались на светлую голову огромной лавиной. Говоря об ощущениях, отец был немногословен, но сообщил, что получение метки похоже на щекотку и ничего страшного в этом нет. Стоя прямо перед Томом, слизеринцу оставалось лишь надеяться, что отец не соврал.

Ледяная и неприятная на ощупь, словно уже обмякшая, ладонь мёртвой хваткой вцепилась в левое предплечье Драко и подняла руку парня вверх. Длинные неаккуратные ногти, испачканные в грязь и какую-то слизь, впились в кожу.

— Сегодня на наших глазах будет посвящён в Пожиратели Смерти Драко Люциус Малфой, став избранным среди прочих равных, — вторая ладонь Лорда, держащая палочку, взметнулась в воздух. — Скажи мне, Драко, готов ли ты следовать идеям сохранения чистоты крови?

— Да.

— Готов ли ты с честью носить дарованную тебе метку и использовать её для достижений целей Пожирателей?

— Да.

— Клянешься ли ты в безоговорочной верности мне и признаешь ли меня своим единственным Хозяином и истинным Повелителем?

Голубые глаза с вопросом метнулись в угол комнаты, встречаясь с карими. О том, что Малфою придётся приносить клятвы, тем более, такого характера, его никто не предупреждал. Более того, согласие навечно связало бы волю парня с желаниями змееголового безумца, который мог приказать что угодно, и слизеринцу пришлось бы либо выполнять задания, либо поплатиться за неповиновение жизнью. Женщина слабо покачала головой, а после сделала неопределённый жест кистью.

И Драко понял.

Нарцисса громко покашляла, и, пока все, включая Волдеморта, повернулись на звук, слизеринец незаметно спрятал ладонь правой руки в карман, скрещивая внутри тёмной ткани бледные пальцы.

— Клянусь.

Внимание присутствующих снова вернулось к процессу посвящения, и никто не понял, какой обман только произошёл прямо у них на глазах. За пару часов до появления в замке Пожирателей, миссис Малфой беззвучно что-то прошептала на правую руку сына, ничего не объяснив и лишь сказав, что скоро тот все поймёт. Лишь сейчас Драко догадался, что Нарцисса решила применить заклятие «Руки Лжеца», более известное как «manum tuam mendacium» в свитках по тёмной магии на латыни, лишающее силы любую клятву, принесенную в течение суток после наложения. Об этом заклинании ходило множество легенд и большинство волшебников считало его вымыслом. Мерлин, кто бы мог подумать, что мать действительно найдёт его?

— Готов ли ты пытать и убивать любого, кого я покажу тебе?

Сильнее скрестив пальцы внутри кармана, парень уверенно ответил:

— Да.

Тёмный Лорд опустил руку Малфоя вниз, развернув внутренней стороной бледного предплечья наружу.

Драко замер в ожидании.

Три.

Два.

Один.

— Мортмордре!

Тёмная густая дымка вырвалась из кончика палочки Реддла, окутывая и обволакивая предплечье так, что вскоре светлая кожа перестала быть видна. Затем край субстанции стал тонким, подобным маггловской игле, и с силой вонзился в кожу, словно пронзая руку насквозь.

Малфой зажмурил глаза и прикусил язык, силясь не показывать волшебникам, стоящим вокруг, своей слабости и пытаясь не выругаться нецензурно на весь зал.

Нужно было терпеть.

Мерлин, его, в конце концов, пытали Непростительным с семи лет, неужели он не справится с какой-то меткой?!

Тёмная полоса залегла среди паутины вен и капилляров, разбухая и приобретая очертания черепа и змеи, медленно двигаясь, как что-то телесное, под кожей, словно разрывая её и обдавая жаром все его существо. Драко до крови прикусил губу, стараясь не закричать от боли и ужаса. За все пятнадцать лет жизни ему ещё не приходилось наблюдать, как нечто скользкое и склизкое методично ползёт внутри его тела, становясь все шире и толще.