— Наши золотые дуэты закончили, — Забини кивнул в сторону центра зала, где гости уже успели присоединиться к трём танцующим парам, а музыка вальса сменилась с венского на чуть больше лёгкий мотив. — Мисс Паркинсон, можно вашу руку? — слизеринец, галантно поклонившись, подал ладонь.

— Ты ненавидишь танцы, Блейз, — прозвучало спокойно, но всё же не слишком уверенно. Пенси явно была растеряна, хотя сторонний наблюдатель никогда не догадался бы об этом по выражению её лица.

— Возможно. Зато я люблю тебя.

Ответа не последовало, но на паркете стало на одну танцующую пару больше.

***

— Так, да, хорошо. Мистер Уизли, голову чуть левее. Это право, мистер Уизли. Да, вот так, — молодой и не в меру энергичный колдограф в очередной раз присел на корточки, чтобы сделать кадр, но тут же встал, меняя ракурс. — Мисс Джонс, если Вас не затруднит, уберите волосы назад, не прячьте Вашу лебединую шею!

Меган смущённо улыбнулась, краснея, — как однажды признался Рон, он в жизни не видел ничего более очаровательного, — но всё же убрала волосы.

— Мисс Уизли, ногу чуть вперёд. Да, превосходно, — волшебник вновь ослепительно улыбнулся, на этот раз обращаясь уже к Джинни, на что Гарри уверенно приобнял девушку за талию, демонстрируя всему миру в целом и без устали флиртующему колдографу в частности, что упомянутая мисс Уизли, как и её нога, приковывающая взгляды из-за разреза на платье, окончательно и бесповоротно принадлежит ему. — Улыбнитесь, мистер Поттер. Отлично! Так, мисс Грейнджер… Где же мистер Малфой?

Гермиона, уже успевшая с головой погрузиться в собственные размышления, лишь бы хоть как-то абстрагироваться от сверкающих со всех сторон огней и вспышек колдокамер, слегка вздрогнула от неожиданности. Взгляд рефлекторно нашёл Драко, стоящего чуть в стороне и молча наблюдавшего за колдосессией, после чего вернулся к говорившему.

— Ну же, позовите мистера Малфоя!

— Я отказываюсь в этом участвовать, — лениво отозвался слизеринец, выискивая в толпе официантов, разносящих шампанское. — Боюсь, моё присутствие сделает выражение лица Поттера ещё более кислым.

Гермиона вздохнула. Мерлин, Драко же обещал сегодня быть настолько дружелюбным, насколько это вообще возможно в его случае!

— Иди сюда, Малфой, — голос Гарри прозвучал абсолютно спокойно, будто к нему ни сколько не относилось сказанное. — Ты мне тоже не слишком нравишься, но… — Поттер промолчал, но все и без всяких слов могли догадаться, почему он был вынужден терпеть Малфоя, а слизеринец, в свою очередь, — его.

Гермиона улыбнулась, увидев, что Драко прислушался и направился к зоне для колдографий, оставив свое мнение о советах гриффиндорца и о том, куда эти советы ему лучше засунуть, при себе. Откровенно говоря, она не раз представляла, как было бы чудесно, если бы в её выпуском альбоме была бы хотя бы одна колдография, где были бы запечатлены и друзья, и её молодой человек. Тем не менее, даже говорить о том, чтобы воплотить эти грёзы в жизнь, ей не хотелось: ни Рон, ни Гарри, ни уж тем более Драко не хотели идти на контакт, если того не требовали обстоятельства, аргументируя это тем, что нахождение по несколько часов в одном помещении как на уроках, так и на репетициях вальса — максимум, на который все трое способны.

Теперь же мечты воплощались в жизнь и, жмурясь от вспышек камер, — после прихода Малфоя количество колдографов заметно увеличилось, — Гермиона чувствовала себя настолько счастливой, насколько это вообще возможно. Конечно, одно только наличие всех этих камер напоминало о том, что если бы не было в их жизнях войны, зал был бы свободнее как минимум вдвое, но гриффиндорка предпочитала не сосредотачиваться на этих мыслях. Она здесь, в уже полностью восстановленном Хогвартсе, стоит в шикарном красном платье, за которое Драко, решивший сделать ей такой подарок, отдал, должно быть, баснословные деньги. Рядом Гарри и Рон — её любимые мальчишки, незаметно превратившиеся во взрослых юношей, такие близкие и родные, что сжимается сердце. И, разумеется, Драко. Человек, начавший менять её жизнь, наверное, прямо с того момента, когда она увидела его в тени колонны на вокзале. Тогда — такой холодный и отстраненный, что хотелось закрыться руками, а лучше и вовсе сбежать, а сейчас — спокойно сжимающий её ладонь в своей и демонстрирующий непоколебую уверенность одним своим существованием. Живущий у неё, Гермионы Грейнджер, в грудной клетке между рёбер, запускающий сердце снова и снова.

— Танец? — негромко предложил Драко, но девушка прекрасно расслышала его, хотя это было и не так просто в окружении стольких людей.

— Давай.

Какая-то журналистка издала разочарованный вздох, но Малфою было глубоко наплевать. Колдозона, больше напоминающая театр абсурда, нежели место, специально оборудованное под создание снимков, осталась позади, и теперь слизеринец концентрировался исключительно на том, как протиснуться к центру зала, не соприкоснувшись ни с кем и не потеряв тонкую руку, так и норовившую выскользнуть из его ладони, за которую он и вёл Гермиону за собой. Радовало хотя бы то, что к концу мая волшебники уже не приходили в настоящий шок, видя подобные картины.

— Даже не верится, что это конец, — выдохнула Грейнджер, когда прежняя мелодия сменилась на медленную композицию, и они начали танцевать. — Будто бы часть жизни просто исчезнет.

— Зато начнётся новая, — неспешно двигаясь в такт, заметил Драко. Он и сам чувствовал что-то вроде лёгкой грусти, хотя был куда меньше подвержен ностальгии. — И, поверь мне, эта часть жизни будет не хуже.

— Я верю, — Гермиона положила голову ему на плечо, осторожно перестурая по кругу.— Наверное, я просто не знаю, с чего начать.

— Никто не знает, — проговорил слизеринец куда-то в волосы своей партнерше, вдыхая неизменный бананово-карамельный парфюм. Было всё ещё слишком сладко, но почему-то больше не приторно. Скорее, приятно. Очень приятно. — Но у меня уже есть одна мысль.

— Какая же? — кружась, удивилась девушка.

— Я хочу, чтобы ты переехала в мэнор.

— Что? — пожалуй, это было слишком громко: несколько пар, танцующих неподалёку, обернулись. — Годрик, Драко, это же безумие! Исключено!

— Через две недели мы сдадим Ж.А.Б.А. и разъедемся по разным частям Британии. Что тогда?

— Ну, мы ведь волшебники, не думаю, что это будет проблемой. Можно использовать трансгрессию или, скажем, летучий порох…

— Грейнджер.

— Что?

Резкий наклон, подобный тому, какие делают в танго, и Гермиона буквально оказалась в подвешенном состоянии. Разумеется, она думала о том, что будет с их отношениями после выпуска из Хогварта. Было рассмотрено множество самых разных вариантов, но переезда в мэнор точно не нашлось среди них.

— Прости, но с твоим поместьем у меня связано мало хороших воспоминаний, — это была правда. Возвращение в дом, где её сначала пытала Беллатриса, а затем Драко чуть не убило взрывом, не вызывало у Гермионы совершенно никаких положительных эмоций.

— Я знаю, — Малфой кивнул слишком быстро, что говорило о том, что этот ответ он предусмотрел. — Как тебе уже известно, подземелья и весь первый этаж были разрушены из-за шкатулки. За весну их полностью восстановили, — юноша сделал паузу, ловя взгляд Гермионы. — Я понимаю, что ты чувствуешь, но мэнор уже не тот, каким он был прежде. Отныне это совершенно другое место.

— Что насчёт остальных этажей? — вопрос вырвался сам и прозвучал как-то излишне отрешенно.

— Там никого не пытали и не убивали, если ты об этом.

Гермиона покачала головой, уставившись на носки собственных туфель. Предложение Драко было очень даже неплохим и какая-то часть гриффиндорки уже высказала свое безапелляционное «да», но другая рациональная половина наотрез отказывалась уступать. В конце концов, нельзя же так просто взять и переехать! Тем более, если речь идёт о семейном поместье Малфоев. Кроме того, возможно, им с Драко стоило подождать и все хорошо обдумать. Были ли они готовы к такому серьёзному шагу?