— Моя. — Это слово слетело с его губ, даже не подумав, как оно может прозвучать. Он рухнул на Серас, его собственное дыхание учащенно забилось в груди, когда он прижался губами к внешней оболочке ее уха. — Ты моя.

— Да. — Ее голос был полон эмоций. — Я твоя, Саид. — Она выдохнула, от ее слов у Саида заболело в груди. — Я твоя.

Они оба заблудились. Оба пустые. Оба изо всех сил старались справиться с неполнотой. Но в тишине и темноте спальни Саида, когда его тело покоилось на ее, слышалось только их смешанное дыхание, он чувствовал себя целым и невредимым. Это была самая близкая к любви вещь, которую Саид когда-либо знал.

Нужно ли возвращать душу, чтобы узнать наверняка?

Он отогнал эти тревожные мысли на задворки сознания. Он не мог позволить сомнениям или беспокойству испортить момент. Вместо этого он сосредоточился на Серас. Мягкости ее кожи, поднимающейся и опускающейся груди, ощущении ее пальцев, скользящих по его спине. Саид уперся ладонью в пол, чтобы подняться, а Серас схватила его за руку, чтобы остановить.

— Не надо. — Ее голос был чуть громче шепота. — Просто останься на некоторое время.

Саид снова опустился на нее и обхватил ладонью ее шею.

— Я не делаю тебе больно?

— Нет. — Она оторвала голову от пола и нежно поцеловала его в плечо. — Я хочу ощутить на себе твой вес.

Она была такой хрупкой по сравнению с ним. Несмотря на то, что Саид чувствовал себя комфортно, он боялся, что причинит ей боль. Он потакал ей несколько мгновений, прежде чем повернуться на бок. Он обхватил ее руками, прижимая к себе, и перекатился. Может, он и не хотел причинять ей боль, но Саид все еще жаждал прикосновения кожи к коже.

— Ты не представляешь, как мне это было нужно.

Саид дал низкий смешок.

— Я знаю лучше, чем ты думаешь. — Он нуждался в этом так же сильно. — А я даже близко не насытился.

Пальцы Серас дразнили пряди его волос, касавшиеся шеи. Саид медленно вздохнул и прижался губами к ее лбу.

— Даже близко? — Ему нравился ее дразнящий тон. — Ты, должно быть, не хочешь, чтобы я вышла отсюда на своих двоих.

Мысль о том, чтобы запереться в спальне и трахаться до тех пор, пока ни один из них не сможет пошевелиться, только разожгла желание Саида. Он протянул руку и убрал с ее лица непокорные волосы.

— Скоро взойдет солнце. — Факт, который он хотел бы изменить. — И у меня не будет выбора, кроме как спать.

— На что это похоже?

Ему никогда не приходилось объяснять феномен дневного сна кому бы то ни было.

— Это не так ужасно, как ты думаешь. — Саид знал по проблескам в Коллективе, что тяга ко сну у каждого вампира разная. — Когда встает солнце, я чувствую огромную усталость. Она овладевает мной, руки и ноги становятся тяжелыми, и я засыпаю.

— Думаю, это звучит не так уж плохо. — Пальцы Серас пробежали от линии волос вниз по шее и через плечо. По коже Саида пробежал приятный холодок, и он медленно втянул в себя воздух. — Хотела бы я чувствовать себя так в конце дня.

— А ты не чувствуешь?

Серас мягко фыркнула.

— Едва ли. — Саид отстранился, чтобы посмотреть на нее, и увидел, что ее лицо так полно печали, что у него внутри все сжалось. — Я всегда слишком взвинчена, чтобы спать. Мой мозг не замедляется настолько, чтобы я могла расслабиться.

— О чем ты думаешь? — Саид хотел знать каждую ее мысль. Жаждал близости с ней.

— Думаю, лучше спросить, о чем я не думаю? — Серас отвела взгляд и медленно выдохнула. — Тысячи лет бездушного рабства дают девушке много поводов для размышлений.

Саид не стал настаивать. Вместо этого он дал ей время подумать.

— Но быть с тобой — это своего рода спокойствие для меня, — сказала Серас, будто признание было трудным. — Я не так напряжена, не так обеспокоена и не чувствую, что должна есть каждые пять секунд.

Два простых предложения говорили сами за себя. И снова Саид почувствовал гордость за то, что может хоть как-то утешить ее.

— Тебе надо поспать. — Как бы ни хотелось Саиду провести те несколько драгоценных часов, что у них есть, прикасаясь друг к другу, целуясь и посасывая, он знал, что величайший дар, который он может ей дать — это отдых. Впереди еще много ночей, проведенных вместе. Он верил в это всем своим существом. Как только он освободит ее душу и заберет ее у Рина раз и навсегда, они смогут говорить, прикасаться и целоваться без беспокойства столько, сколько захотят. — Знаю, ты устала. — Она чуть не умерла сегодня, истощая свою энергию из-за глупой жадности Рина. Саид был не лучше в своей жадности к ее телу. — Спи.

— Мой комендантский час уже прошел. — Ее печальный смех заполнил его уши. — Как жалко это звучит! Будто я подросток, которому давно пора спать.

— Рин поработил тебя. — Гнев поднялся из глубины его живота, чтобы задушить воздух в легких Саида. — Это не жалко, это несправедливо.

— В любом случае, это отстой.

Так, конечно, и было. И Саид не собирался позволять этому продолжаться ни секунды.

— Я не хочу, чтобы ты беспокоилась о Рине или о чем-то еще сегодня вечером. Спи в моих объятиях и позволь мне присматривать за тобой.

***

Предложение Саида было заманчивым. Слишком заманчивым. Веки Серас уже опустились, отяжелев от усталости. Было так хорошо просто лежать в его объятиях. Чувствовать комфорт его присутствия. Защиту его силы.

— Если я не вернусь, он убьет нас обоих. — В ее словах не было убежденности, и они лениво слились в одну нить.

— Думаю, мы оба знаем, что ты слишком ценна для него, чтобы он думал вредить тебе.

Серас сонно рассмеялась.

— Возможно. Может и нет. Но это не значит, что он не придет за тобой.

Саид равнодушно пожал плечами.

— Он может попытаться причинить мне боль. Он не добьется успеха, но может попытаться.

Так высокомерно. Губы Серас изогнулись в улыбке.

— Я должна идти.

— Останься. — Губы Саида нашли ее висок. Он поцеловал ее там, вдоль линии подбородка, в уголок рта. — Пожалуйста.

Он крепче обнял ее, и Серас никогда еще не чувствовала себя так легко, так защищено. Она не хотела уходить. Она была там, где и должна была быть.

— Может быть, на несколько минут. — Как может навредить час? Рин обычно давал ей небольшую передышку, когда у нее была трудная работа. Она не могла заставить себя сдвинуться ни на дюйм. Не тогда, когда она чувствовала себя так чудесно в объятиях Саида.

Его довольный вздох окутал ее, как теплое одеяло. Она все еще была измотана всем, что произошло сегодня вечером. Еще несколько минут отдыха — именно то, что ей нужно.

— Расскажи мне о своем ковене. — Ей нравилось успокаивающее звучание глубокого голоса Саида. Она искала любой предлог, чтобы поговорить с ним. — Как ты стал мастером ковена?

На мгновение повисла тишина. Серас устроилась в объятиях Саида и положила голову ему на плечо. Она могла бы лежать так вечно. Мысль о том, что через несколько минут она уйдет, заставила ее желудок сжаться в тревожный узел.

— Я стал мастером ковена по необходимости. Не потому, что у меня были грандиозные планы по накоплению власти. — Его пальцы лениво пробежались по ее волосам, и Серас медленно вздохнула. — Многие из нас были выброшены на ветер после того, как убийцы попытались совершить геноцид. Мы были рассеяны, лишены направления, безнадежны и в отчаянии. Было очевидно, что, по крайней мере, один вампир все еще жив. Иначе мы бы все умерли с голоду. Михаил был скрыт от нас почти столетие, и было мало дампиров с силой духа, необходимой для защиты тех из нас, кто остался.

Серас могла только представить себе, какую травму они пережили. Рин на протяжении многих лет старался держаться в обществе вампиров. Она понятия не имела, почему, кроме того факта, что он находил их очаровательными. Но когда берсерки обрушили свою ярость на вампиров, Рин позаботился о том, чтобы разорвать все контакты. Он повернулся спиной к тем, с кем дружил, больше озабоченный спасением собственной шеи, чем спасением целой расы от вымирания.