Саид прервал поцелуй, поднялся на колени, скрестил руки на груди и снял рубашку. Оценивающий взгляд Серас скользнул по его обнаженному торсу, посылая приятное тепло из глубины живота наружу. Серас последовала его примеру, сняв рубашку и лифчик. Совершенству ее грудей не было равных. И Саид планировал провести много времени, любуясь нежной плотью, мягкими округлостями и жемчужными сосками руками, пальцами и ртом.

— Раз уж ты встал, можешь убить двух зайцев одним выстрелом, — предложила Серас с соблазнительной улыбкой, от которой у него перехватило дыхание. — Не думаю, что тебе сегодня понадобятся эти штаны.

Боги, как она говорила. На протяжении веков, Саид всегда оставался таким формальным. Он всегда чувствовал себя глупо, пытаясь слиться с толпой, хотя знал, что никогда этого не произойдет. С другой стороны, Серас, казалось, нырнула головой вперед в современный мир. Одна из многих вещей, которые он любил в ней.

Саид был более чем готов почувствовать тепло ее обнаженной кожи на своей. Он потянулся к пуговице джинсов и помедлил, прежде чем с вызовом приподнять бровь.

— Сначала ты.

Голос Серас низким, хриплым смехом проложил путь тепла вниз по позвоночнику Саида.

— Так нечестно. Однажды ты уже видел меня голой.

— Верно. И должен сказать, это было потрясающе красивое зрелище.

Серас смущенно отвела взгляд. Ей не хотелось принимать даже самый невинный комплимент. Саид поклялся осыпать ее комплиментами до тех пор, пока она не устанет их слушать.

— Я ничего не знаю обо всем этом, — проворчала она. — Но все равно будет нечестно, если ты разденешь меня два раза, прежде чем я хотя бы раз увижу тебя голым.

Саид усмехнулся. С сегодняшнего вечера он планировал использовать любую возможность, чтобы увидеть Серас без одежды.

— Уверяю тебя, вид меня без одежды и вполовину не так впечатляет.

Серас поджала губы.

— Хм. — Ее скептический тон сказал ему, что она думает о его скромном заявлении. — Верхняя половина чертовски впечатляет. А теперь, почему бы тебе не снять штаны и не позволить мне лицезреть нижнюю половину?

Жар в ее взгляде соперничал с жаром калифорнийского солнца, которое когда-то светило на него. Саиду не нужно было скучать по красоте летнего Лос-анджелесского дня, когда у него была Серас. Солнце не могло сравниться с ее сиянием.

Саид встал. Он ни за что не допустит, чтобы в первый раз, когда Серас увидит его раздетым, он будет неловко стягивать штаны, все еще стоя на коленях. Его эго требовало, чтобы он устроил шоу, достойное ее восхищения. Он выдержал взгляд Серас, сбрасывая туфли и носки и расстегивая джинсы. Ее рот приоткрылся, когда он расстегнул молнию и просунул руки за пояс.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты умеешь дразнить?

Хриплый голос Серас разжег его страсть так же эффективно, как и ласка.

— Никогда. — Никто никогда не обвинял Саида в игривости. Даже Саша, единственная душа в мире, с которой он был близок. Все считали Саида строгим, серьезным, деловым человеком. При Серас ему захотелось ослабить бдительность, быть игривым.

— Ну, так и есть. — Ее улыбка стала еще шире. — А что, плохо? Думаю, тебе нравится.

Она дразнила его. Боги, ее игривость сводила его с ума.

— Тебе нравится? — Это единственное, что имело для него значение.

Она одарила его застенчивой улыбкой.

— Возможно.

Саиду хотелось больше. Больше поддразнивания, больше разговоров, больше игривости, больше поцелуев, больше прикосновений или исследований, просто… больше. Они не могли позволить себе роскошь тратить время. Свобода просто быть вместе. Все, что у них было — это украденные мгновения, и Саиду ничего не оставалось, как использовать их по максимуму.

***

Он убивал ее! Интересно, догадывается ли Саид, насколько он великолепен? Он только снял рубашку и расстегнул молнию на джинсах, и Серас уже подумала, что она может спонтанно воспламениться. Она приподнялась на локтях, ее взгляд свободно блуждал по каждому дюйму обнаженной кожи, изучая каждый холмик и долину мускулов, которые рисовали его грудь. Ее взгляд скользнул вниз по его худощавому торсу к выпуклостям живота и еще ниже к глубокому V-образному вырезу по обе стороны бедер, обещая еще более впечатляющее зрелище, как только ему удастся снять свои проклятые штаны.

Ей нравилась эта сторона Саида. Расслабленная. Он потерял бдительность. Даже немного игривый. Его темные глаза озорно блеснули, когда он одарил ее ослепительной улыбкой. Он был так красив, что ей было почти трудно смотреть на него. Лукавая улыбка изогнула уголок ее рта, когда она провела пальцами между грудей, вниз по животу, к поясу брюк.

— Чем быстрее ты снимешь штаны, тем быстрее я сниму свои.

В его темных глазах сверкнуло серебро. Самодовольное чувство удовлетворения пронзило ее и с глубоким гулом опустилось между ее бедер. Ей нравилось, что она могла достучаться до него таким простым взглядом или двусмысленной фразой. Руки Саида двигались медленно, погружаясь глубже в джинсы, когда он провел ими по изгибу своей задницы и вниз по мощным бедрам. Его нижнее белье слетело вместе с джинсовой тканью, и когда он выпрямился, Серас с облегчением выдохнула.

Круто.

Мастер-скульптор не смог бы создать лучшего представления о мужском совершенстве. У Серас отвисла челюсть, и долгое мгновение она могла только смотреть. В его худощавом теле не было ни грамма жира. Тело Саида представляло собой мозаику углов и изгибов, которые складывались в произведение искусства. Серас запомнила все до мельчайших подробностей — от широких плеч до тонкой талии, вьющихся черных волос и эрекции, гордо торчащей из бедер. Она заставила себя посмотреть ниже, на его сильные бедра, икры, даже босые ноги.

— Я выполнил свою часть сделки.

— Конечно, да, и даже больше. — Серас больше не тратила времени на раздевание. Она откинулась на спину и, выпятив бедра, сбросила леггинсы. Они с шлепком приземлились вместе с ее нижним бельем где-то в ногах кровати Саида. Она одарила его своей, как она надеялась, самой соблазнительной улыбкой. — Готово и сделано.

Саид ответил низким смешком, от которого по коже Серас побежали мурашки. Он медленно опустился на колени, и Серас восхитилась игрой отдельных мускулов, проявившейся в выполнении этого простого действия. В тот момент он больше всего походил на хищника, а Серас чувствовала себя жертвой. Как будто у ее тела не было выбора, ее ноги распахнулись. Саид опустился на нее сверху, и прикосновение кожи к коже вызвало новый прилив восхитительного жара по венам Серас.

— Я хочу лежать так часами. — Дыхание Саида было теплым у ее уха, когда он говорил. — Каждый дюйм наших тел соприкасается.

Она точно знала, что он чувствует. Серас могла оставаться в таком положении до восхода солнца, шепча в темноте, лаская, исследуя тела друг друга. Сегодня было пробуждение. Осознание всего, за что она так долго боролась. Ей хотелось еще немного побыть в этом мгновении. Побаловать себя роскошью присутствия Саида.

— Я тоже. — Ее голос был тихим, когда она призналась. Смущенным. — Мы могли бы, знаешь ли. Просто лежать здесь. Прижиматься.

— Ммм. — Гул его бархатного голоса пронесся над ней, и Серас вздрогнула. — По правде говоря, для того, чтобы лежать здесь с тобой и не заниматься с тобой любовью, требуется гораздо большая воля, чем у меня есть.

Серас резко втянула воздух и задержала его. Заниматься любовью? Это чувство полноты — будто она только что съела целый торт в одиночку — вернулось, и она воспользовалась моментом, чтобы почувствовать всю интенсивность ощущений.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. — Руки Серас блуждали по плечам Саида, вниз по его худой мускулистой спине, пока ее пальцы погружались в бороздку, прорезанную его позвоночником. Она осмелилась опуститься ниже и кончиками пальцев коснулась его ягодиц, вызвав у Саида низкий стон. — Я и сама начинаю нервничать.

Саид наклонился к ней и поцеловал. Больше не мягко и не осторожно, он прижался губами к ее губам. Губы Серас приоткрылись, приглашая его углубить поцелуй. Их языки встретились и разошлись в чувственном ритме, граничащем с похотью. Жар охватил тело Серас, ее низ живота напрягся, нетерпение поднялось, как прилив, и клитор пульсировал с каждым диким ударом сердца.