«Нет, но почему обезболивание не делают? Ведь обещала же…»
И тут его поразила новая мысль: если не делают, то неспроста. Значит, что-то не так пошло. Может, аллергия на обезболивание или с сосудами что-то? Значит, любая реакция может быть: отек, кровотечение… А если отек горла!.. С другой стороны, если даже так, то хорошо хоть, вовремя заметили, не стали колоть. А если как раз не заметили: вкололи, и началось… Просто нам не сообщают?!
«Всё, всё. Леночке все равно я ничем помочь не могу. Надо сосредоточиться».
Итак, Роджер К. Макнауэлл. (Каждый раз, встречая этого персонажа, одного из главных Пионеров-бумси, Дмитрий Михайлович думал: «Специальная порода, бумсиландские шотландцы». Подумал он так и на этот раз.) Родился в форте Джимакари. Первое боевое крещение получил в битве за Пласхауз, что на планете Векос. Отличился, пробравшись в недра ядерного реактора… (Только не надо спрашивать, как он в этих недрах выжил, ясно же, что на нем был специальный комбинезон из анаидальской стали.) Да, значит, в недра пробравшись… И замкнув контакты верпатозащитного изолятора…
Далее в досье подробностей не было: на то и досье, чтоб – только сухие факты. Но Дмитрий Михайлович, благодаря комиксам поднаторевший в героической истории Бумсиландии, знал, что произошло далее: после этого замыкания изоляция раскалилась (большими буквами «ШШШШШРХ») и пошла трещинами («КРРРАХ ТРРРР ГРМПС»), верпатоидная жидкость закипела («БУЛЬК-БУЛЬК ФШШШШ ГЛЮК-ГЛЮК-ГЛЮК») и залила рабочую полость реактора («ЦСССС ШУХ ШУХ ШУХ»), после чего, понятное дело, всё там ядерно рвануло («БАБАБАБАХ БЭНЦ ТОНКЦ БУМЦ», ну и заодно «АГРРХ», которое в ярости издал Ли Фумонг, командующий армией Инкантроидов, защищавших Пласхауз). Всё, разумеется, разлетелось на мельчайшие ионы («Ионы! Да еще мельчайшие!»). И остались в живых только сам Роджер К. и Ли Фумонг. Ну, Роджер К. – понятно: в анаидальском комбинезончике любой бы спасся. А вот как это удалось коварному Ли? Очень просто: поначалу-то на мельчайшие ионы и он распался, но по случайности это ионное облачко попало в силовое биофреническое поле, излучаемое гипер… Дмитрий Михайлович подзабыл, как полностью это устройство назвалось, но гипер- и -трансмиттер там точно были. И под воздействием этого поля частицы обратно склеились, и Фу Лимонг… тьфу ты, Ли Фумонг снова стал почти как новенький. Почти – потому что у него ноги теперь росли от плеч, а руки… Ну, соответственно. Что, конечно, неприятно, но все же лучше, чем порхать ионным облачком. А главное, совершенно не мешает творить злодейства и при всякой возможности пакостить Пионерам-бумси.
«Сколько уже она там? Часа три… (Посмотрел на часы.) Как? Не может быть! Уже четыре часа, пятый?! Чудеса! Мне казалось, еще где-то час-полвторого. Бедненькая! Когда у нее началось? Часов в одиннадцать. Это выходит, Леночка моя уже пять часов мучается. Скорей бы! Если бы кесарево, все уже было бы позади. Ну как же это я не настоял?! И никто, никто, кроме меня не думал. Не могу же я один всех переубедить. “Надо чтоб естественно! Надо чтоб всё своим путем! ” Им бы самим так помучиться!»
Дмитрий Михайлович как-то упускал из виду, что и жена его, и обе их мамы, кто раз, а кто и дважды это переживал. То есть не то чтоб упускал, но – разве могли давнишние страдания этих взрослых женщин сравниться с мучениями, вот прямо сейчас переживаемыми его маленькой, беззащитной, безропотной, слабой дочечкой!..
Впрочем, эти мысли не помешали сообразить, что, если сейчас уже позже четырех, то он давно пропустил время обеда. Ну, кофе выпил, но это вопроса не решало. Что-то проглотить надо же. Хотя какой тут аппетит… Кусок в горло, как говорится…
Он заставил себя подняться и понял, что за всеми делами не чувствовал, что давно пора было посетить туалет. Что уж тут говорить об аппетите!..
Зашел. Вышел с вымытыми руками. Наконец добрался до питательного автомата, и… Что же выбрать? Сэндвич? Нет, его жевать… Никаких сил нет. Шоколадный батончик? Представив себе эту сладко-липкую массу во рту, он ощутил рвотный позыв. А, вот! Глазированные сырки. Это еще как-то можно. И – кофе? чай? Кофе уже пил. Вообще, да, к сырку чай лучше.
(Ну вот, он тут сырки жрет, еще и выбирает, что лучше – чай или кофе, а она там – как раненный олень…)
Запустил в щель сторублевую бумажку, набрал нужный номер и вынул сырок из поддона, куда его сбросила механическая рука. Не забыл и про сдачу. Включил чайник, дождался кипения, налил в чашку. Пакетики лежали в коробке на столе.
Хоть и без желания проглоченный, но все-таки этот эрзац-полдник позволил Дмитрию Михайловичу в очередной раз вернуться к переводу.
Из шестнадцати пунктов, составлявших перевод досье, пятнадцатым шла таблица, в которой перечислялись: 1) фантастические свойства Роджера К. Макнауэлла, 2) виды вооружений, которыми он владел (названия Тоня перевела неправильно, пришлось проверять по сайту), и 3) его личные особенности, а именно любовь к говорящим кактусам и способность внезапно засыпать в совершенно неподходящей ситуации, но зато видеть при этом вещие сны.
Расправившись с таблицей, Дмитрий Михайлович перешел к последнему пункту на этой странице – сердечным привязанностям. Бумси/герой был безответно влюблен в красавицу Ми Чан, принцессу со звезды (!) JQ-18/6. Ну, такая звезда, что́ тут скажешь? Разве что можно отметить политкорректность создателей пионерской эпопеи, скомпенсировавших наличие в ней злодея с ориентальным именем аналогичным именем героини, обладающей всеми мыслимыми достоинствами.
Дмитрий Михайлович полез в интернет, чтобы проверить название туманности, в которой произошло решающее объяснение Роджера К. и Ми, но тут снова зазвучал Нино Рота.
На сей раз звонила мама. Мама Дмитрия Михайловича.
– Митя, ты где?
– На работе.
– Я не понимаю, о чем ты вообще думаешь? Какая работа? Немедленно поезжай к Леночке!
(Лариса Сергеевна была в прошлом учительницей и даже завучем школы, и выработанный за многие годы тон общения с учениками не покидал ее и на пенсии.)
– А что мне там делать?
– Как что?! Договорись обо всем.
– О чем? Аня давно обо всем договорилась.
– Аня! О чем может договориться твоя Аня? Не смеши меня. Тем более, что мне не до смеха. Ребенок бог знает в чьих руках! Муж ее тоже еще ребенок, какой с него спрос? А родители ухом не ведут!
– Мама, ну всё в порядке. Анализы все сделаны, они отличные.
– Причем тут анализы! Что, роды от анализов зависят? Не так повернется плод, запутается в пуповине! Наконец, инфекцию могут занести!
– Какая инфекция, мама? Это лучшая московская больница!
– Вот именно что московская! Как будто ты не знаешь наше здравоохранение! Все развалено, врачей нет, технике сто лет в обед, лекарства не закупаются!
– Успокойся, мама. Всё там есть. Там эта… Ну как ее? Аниной подруги племянница… Ну ты знаешь, она полгода назад родила…
– Что ты мне объясняешь! Я прекрасно помню, что эта Зоя («Да-да, точно! Зоя!») вам туда рекомендовала, и что у ее племянницы все сошло благополучно. Но ведь тут – теория вероятности. У той – благополучно, та, может быть, спортсменка, за городом живет, на свежем воздухе, воду, может быть, чистую пьет, витаминами питается. А Аня? Сидит на вашей загазованной Варшавке, спортом не занимается. Что там может быть хорошего?
– Мама, она ходила на специальные занятия. Я ей нашел группу. Вадик купил абонемент.
(Кстати, абонемент действительно был куплен, хорошо еще, что не очень дорого стоил, хотя денег все равно жалко. Не в смысле жалко, а что впустую. А так-то – чего уж…)
– Ой, только не надо мне рассказывать, как она ходила. Ну, может, была там пару раз…
– Она и дома занималась… И фрукты я все время покупал… Вадик даже из фильтра ей воду не давал, в баллонах приносил…
