Скорпиус смутился от её резкого тона. Он что-то натворил?

— Эм… Роза?

— Что? — грубо отозвалась она.

— Тебя что-то беспокоит. Я сделал что-то не так?

Она вздохнула.

— Может быть, я хочу, чтобы мой партнёр по учёбе был немного более сосредоточен. Если ты предпочёл бы присоединиться к своим слизеринским поклонницам, вместо того, чтобы учиться со мной, то можешь это сделать.

— О чём ты вообще? — удивился Скорпиус.

— Я всё понимаю. Ты стал популярным. Зачем тратить своё свободное время на учёбу с гриффиндоркой? — вздохнула она.

Господи боже, она серьёзно?

— Роза, ты говоришь о слизеринских прилипалах, которые таскаются за мной последние несколько недель? Потому что я честно предпочту учиться с тобой, чем тусоваться с кем-то из них.

— Тогда ладно, — Роза пыталась бороться с улыбкой, опустив лицо и пряча порозовевшие щёки.

— Не знай я тебя лучше, я бы решил, что ты ревнуешь, — ухмыльнулся он. За последние пару месяцев они всё чаще флиртовали друг с другом, и теперь он чувствовал себя куда увереннее. Почти уверенным настолько, чтобы пригласить её в Хогсмид в следующий раз, но для этого он хотел убедиться, что не ошибается.

— Не будь смешным, — фыркнула Роза.

— Ну не знаю, Уизли. Ты вроде как немного позеленела. Хотя, если мне не изменяет память, этот цвет тебе идёт.

— Ты говоришь, что хочешь, чтобы я ревновала? — спросила Роза, прикусив губу и пытаясь скрыть улыбку.

Скорпиус покраснел. Скажи это. Скажи ради Альбуса, ради Саймона, ради каждого парня, который язык проглатывает рядом с девушкой, которая ему нравится.

— Может быть, — десяток очков Скорпиусу Малфою. Да ты бог среди мужчин!

— Это слизеринский способ признаться, что я тебе нравлюсь? — улыбнулась Роза.

Скорпиус сглотнул. Что может быть яснее? Я же сказал «может быть». Он приоткрыл рот, но не успел ответить, так как над его ухом просвистел бумажный самолётик и плавно приземлился прямо перед ним.

Открой меня, прочитал он.

— Серьёзно? — закатила глаза Роза. — Держу пари, это от твоих фанаток.

Посмеиваясь над тем, как мило она ревнует, Скорпиус развернул самолётик. И тут же растерял всё своё хорошее настроение, увидев, что внутри.

Это был рисунок, на котором профессор Грейнджер и его отец занимались крайне неприличными вещами.

Смяв рисунок в кулаке, Скорпиус резко оглянулся, пытаясь найти виновника. Его взгляд тут же наткнулся на усмехающегося Джеймса Поттера, раздающего пять самым безмозглым членам своей свиты.

— Грёбаная гриффиндорская мразь, — пробормотал Скорпиус.

— Что? — слабо вскрикнула Роза.

— Нет, Роза, не ты! Джеймс Поттер, — сузив глаза, он наблюдал как Джеймс выходит из библиотеки. — Скоро вернусь.

— Скорпиус, нет! У тебя будут неприятности.

Но он уже поднялся и направлялся к выходу. Не потребовалось много времени, чтобы догнать гриффиндорскую шайку. Это была самая безрассудная из всех вещей, что он когда-либо делал, но Скорпиус был слишком зол, чтобы беспокоиться об этом.

— Думаешь, это смешно? — он швырнул рисунок в Джеймса.

— Тебе не понравился мой рисунок, Малфой? Я обижен.

— Хочешь, мы научим его разбираться в искусстве? — вызвался один из закадычных друзей Джеймса.

— Возвращайтесь в гостиную, — усмехнулся тот, — я сам справлюсь с этим мелким беззубым ужом.

— Да в чём твоя проблема? — взбесился Скорпиус. — Почему ты всегда такой мудак?

— Возможно, потому что не доверяю тебе и таким как ты, Малфой. Мне плевать, что все говорят. Такие люди, как твой папаша, не заслуживают даже того, чтобы дышать одним воздухом с нами.

— Я сказал, чтобы ты не говорил о моей семье, — опасно прищурился Скорпиус.

— Я думал, ты сохнешь по профессору Грейнджер, — усмехнулся Джеймс. — Разве тебя не бесит, что твой отец подобрался тайком и засадил ей?

Джеймс многозначительно хмыкнул, и Скорпиус покраснел. Поттер отлично знал, как ужалить побольнее. Скорпиус понятия не имел, как тот прознал о его увлечении профессором Грейнджер, но был уверен в одном: то, о чём знает Джеймс Поттер, знает вся школа.

— Только взгляни на себя, Малфой. Ты жалкий. Может, твой папаша и пожирательский отброс, но он хотя бы знает, как получить то, что хочет. А ты? Даже не можешь пригласить на свидание мою кузину, хотя явно нравишься ей по какой-то идиотской причине.

Что-что? Этого Скорпиус не ожидал. Джеймс Поттер не просто издевался над ним — они оба знали, что он был прав. Чёрт. Он ненавидел это. Он всегда считал Поттера просто качком, едва способным завязать шнурки.

— В чём дело, Малфой? Занервничал? — он рассмеялся. — Хочешь ударить меня снова, солнышко? Так давай. На этот раз ты уже не сбежишь, — он толкнул Скорпиуса.

— Убери свои руки, блин, — отступил Скорпиус.

— Или что ты сделаешь? Ты такое ссыкло, что не можешь ударить меня, раз тебя не прикрывает мой братец?

Скорпиус знал, что Джеймс пытается спровоцировать его ударить первым, чтобы позже сказать, что дрался лишь в целях самообороны. Он не хотел играть по его правилам, и поэтому просто развернулся и пошёл обратно в библиотеку.

— Эй, Малфой, — вдруг раздалось сзади и единственным, что он успел увидеть, был кулак Джеймса, врезавшийся в его лицо.

Мерлин, это было больно, а ещё это пробудило что-то внутри него. Скорпиус бросился на старшего Поттера, и они оба повалились на пол.

Скорпиус без разбора молотил кулаками и наносил удары, некоторые из которых достигали цели. Адреналин струился по его венам, и он едва замечал, что ему тоже доставалось от Джеймса.

— Это ещё что? Немедленно поднялись с пола оба! — это была профессор Грейнджер.

Джеймс поднял невинный взгляд на крёстную и заговорил:

— Тётя Гермиона, слава Мерлину, что ты здесь. Этот слизеринец пытался…

— Джеймс Сириус Поттер, вы же не думаете, что я действительно поверю в то, что это начал мистер Малфой. Я не так наивна, как ваша мать, — она строго посмотрела на обоих подростков. — В данный момент я даже не могу мыслить достаточно чётко, чтобы подсчитать, скольких очков вы лишили Слизерин и Гриффиндор. Не говоря уже о чрезвычайно творческих взысканиях, которые только сможет выдумать Филч для вас обоих. А сейчас вы оба пойдёте со мной в мой кабинет, откуда я напишу вашим отцам, — она заметила листок рядом с тем местом, где ещё недавно боролись два мальчика. — Это ещё что?

Скорпиус застонал, когда профессор Грейнджер, развернув листок, увидела рисунок. Её глаза расширились, а лицо тут же покраснело.

— Вы это нарисовали? — прочистив горло, спросила она Скорпиуса.

— Нет, профессор, — покачал тот головой, — клянусь, это не я.

— Конечно, он врёт, — вмешался Джеймс, — он больной, тётя Гермиона. Он ударил меня, когда я сказал, что он не должен…

— Так это ты нарисовал? — конечно, это сделал он. Рисунок был грубым и бесхитростным, и, честно признать, она собиралась попробовать это позже с Драко, но надо же было парню набраться наглости! — Зачем? Что побудило тебя нарисовать эту грубую картинку со мной и отцом мистера Малфоя?

Джеймс молчал, разглядывая пятно на полу.

— Я просто дразнил его, тётя Гермиона, — ответил он приглушённым голосом. — Я ничего не имел в виду.

Она повернулась к Скорпиусу, который снова демонстративно избегал её взгляда.

— Вы оба пойдёте со мной.

Они оба плелись за ней, когда Джеймс, усмехнувшись, вдруг повернулся к Скорпиусу.

— Не волнуйся, Малфой, — прошептал он и изобразил поцелуй, — уверен, твой папочка найдёт способ вернуть твои очки.

Скорпиус бросил на него сердитый взгляд. Лучше, мать твою, некуда.

***

Дверь в кабинет Гермионы распахнулась, и на пороге в ярости застыл Драко Малфой.

— Где он?

Скорпиус обернулся. На лице его отца застыло выражение, которого он не видел прежде ни разу. Неужели отец никогда не сердился на него? Стоит добавить это к списку «никогда раньше».

— Ты теперь ввязываешься в драки? Да что с тобой не так? Это не ты!