Потерев челюсть, Гарри пожал плечами. Он не испытывал удовольствия от бесед с Перси, но ещё никто не просил его рассказать о его творчестве.

— В основном абстракцией. На досуге балуюсь минимализмом. Но больше всего меня увлекает премодерни…

— Да, да, звучит крайне увлекательно. Тебе стоит позволить Министерству устроить выставку твоих работ. Или, возможно… аукцион? Только представь, Гарри. Оригиналы из-под кисти Мальчика-который-выжил. Разлетятся как горячие пирожки.

У Гарри упала челюсть. Он сдался.

— Ла-адно. Послушай, Перси, мне правда пора…

— Ты бы не мог… — Перси издал тихий смешок, — не называть меня так? Ты же знаешь, что мне это не нравится.

У Гарри снова дёрнулся глаз.

— Конечно, — в этот самый момент в кабинет зашёл Джерри, неся чай. — Спасибо, — кивнул ему Гарри. — Тебе стоит бежать отсюда, пока можешь.

Перси рассмеялся, протянув руку через стол и похлопав Гарри по плечу — из чашки расплескался чай, который ему всё равно не хотелось пить.

— Кто бы мог подумать, что Мальчик-который-выжил такой забавный? Ты и моя сестра… — он рассмеялся, покачав головой, — вы просто неподражаемы.

— М-м, — Гарри сделал глоток. — Что ж, приятно было пообщаться, но, боюсь, мне уже…

— Ты знал, что я переизбираюсь в следующем году, Гарри?

Гарри вздохнул. Надо просто допить проклятый чай.

— Нет. Боюсь, я не слежу за такими вещами.

— Моя первая кампания была новаторской. Я фактически пробил головой потолок, чтобы оказаться там, где я сегодня, ты это знал?

— Представляю себе, — Гарри пожал плечами.

— Ты представляешь? Гарри, никто не может этого представить. Можешь себе вообразить, с какими препятствиями мне пришлось столкнуться, чтобы оказаться здесь?

Гарри закатил глаза, пряча лицо за чашкой. Ну вот, опять. «Моё избрание на этот пост доказывает, что открытые геи могут бла-бла-бла».

— Моё избрание на этот пост доказывает, что открытые геи могут занимать высокие должности в этой стране. Волшебная Британия готова к прогрессу. А с таким другом, как Мальчик-который-выжил, оказывающим свою искреннюю поддержку, ничто не остановит меня от претворения в жизнь столь серьёзных изменений, согласен?

Гарри пожал плечами.

— Конечно.

— Разумеется, как отец сына-гея ты наверняка будешь заинтересован в…

— Я скажу тебе то же самое, что бесконечно повторяю тётушке Мюриэль. Альбус не гей, он просто не похож на остальных, — монотонно проговорил Гарри.

Перси рассмеялся.

— И снова поттеровский юмор. Нет-нет-нет, Гарри. Очевидно, что я говорю о Джеймсе.

Гарри ухмыльнулся.

— Джеймс? Джеймс не гей. Он же… ох, — Гарри замолк, уставившись широко распахнутыми глазами в одну точку. Осознание накрыло его с головой.

Шумные девчонки с Гриффиндора кокетливо улыбаются Джеймсу на станции Кингс-Кросс, а он словно не замечает их. Высокий мальчик в слизеринском галстуке смущённо машет ему рукой, и Джеймс заливается румянцем, отводя взгляд. Постер Виктора Крама прямо над его кроватью, хотя Джеймсу не так уж нравится квиддич. Факты, простые и безобидные сами по себе, но в совокупности…

— Охренеть. Джеймс — гей.

Перси медленно кивнул, словно говорил с умственно отсталым ребёнком.

— Да. Ты правда не догадывался об этом?

Гарри встрепенулся:

— Спасибо за чай, Перси…

— Министр, если позволишь!

— …но я уже должен быть в другом месте.

— Ты готов приступить к работе с понедельника?

— Да, конечно.

После того как за Гарри захлопнулась дверь, Перси какое-то время не отрываясь смотрел на его стул, а затем нажал на кнопку:

— Джерри! Надеюсь, ты счастлив. Мы упустили Мальчика-который-выжил из-за того, что кое-кто не в состоянии сделать чашку чая.

***

— Джин!

— Что? — проревела она из подвала.

— Я только что говорил с твоим братом.

— Что-о-о?

— Я ТОЛЬКО ЧТО ГОВОРИЛ С ТВОИМ БРАТОМ!

— И что Рон сказал?

— Да чёрт побери, — он подумал, что лучше бы спуститься к ней в погреб, нежели кричать через весь дом. Он обычно не задумывался, но, кажется, из того, чтобы орать из разных углов дома, никогда не выходило ничего хорошего.

Он спустился вниз и обнаружил свою жену роющейся в старых коробках.

— Ты похудел после увольнения с работы, но, думаю, аврорские мантии тебе ещё подойдут. Я их сохранила. Ну, знаешь, — она горячо покраснела, опуская взгляд вниз, — на всякий случай. Думаю, смогу применить швейные чары, чтобы они снова хорошо на тебе сидели.

Гарри нежно вздохнул. Можно вывезти девушку из «Норы», но не «Нору» из девушки.

— Джин, наш сын гей?

Она на минуту оторвалась от своего занятия.

— Ты же знаешь, что Альбус просто не похож на остальных, — её голос был более напряжённым, чем обычно.

— Не этот сын.

Джинни оторвалась от поисков и подошла к мужу. Её волосы выбились из хвоста и были в полном беспорядке. От приложенных усилий мелкие капельки пота выступили на коже. Но её взгляд был твёрд.

— Почему ты так решил?

— Я только что говорил с Перси. Он думает, что…

— И с каких пор ты слушаешь этого старого педика?

Гарри слегка поморщился.

— Серьёзно, Джинни? Педик? Наш собственный сын может быть геем.

Джинни пожала плечами:

— Его я могу так называть. Перси сам сказал. Особое разрешение, если понимаешь.

— И как ты получила своё особое…

— Почему ты думаешь, что Джеймс — гей?

— Ты не ответила на мой вопрос. Так он гей?

Скрестив руки на груди, Джинни смотрела на мужа прямо:

— А если так, это проблема?

— Нет, — без колебаний отозвался Гарри. — Но если так, я хотел бы об этом знать.

— Почему?

— Потому что я его отец, — это же очевидно.

— Ты бы хотел, чтобы Джеймс рассказал тебе об этом?

— Конечно, — и снова очевидно.

— Ну, мне он ничего не рассказывал, — отвернувшись, Джинни возобновила поиски старых мантий Гарри.

— Эм. Ладно. Наверное… Перси ошибся.

Джинни вздохнула.

— Я думаю… нет, — она с силой хлопнула руками по коробке и снова поднялась. — Перси не ошибся.

— Та-а-ак… — протянул Гарри.

— Нашему сыну нравятся парни, — Джинни взглянула на мужа слегка разочарованно.

Но Гарри не был столь отважен, чтобы спорить. Он осторожно начал:

— Ну, так как Джеймс мне ничего не рассказал, значит…

— Да что ты несёшь, Гарри? Это значит, что он ещё не готов нам открыться. Это не значит, что всё не по-настоящему.

— Ла-адно, но…

— И ты не посмеешь ничего ему сказать. Он придёт к нам, когда будет готов.

— Но Перси сказал…

Джинни горько рассмеялась.

— Да ради Мерлина, Гарри. Хоть однажды за шестнадцать лет брака я дала тебе повод думать, что мне есть дело до того, что там болтает Перси? Джеймс не готов. Перси всех вокруг считает геями, пока не уверится в обратном, и это единственная причина, по которой он догадался о Джеймсе. А единственная причина, почему об этом узнала я, — несколько грязных журналов, которые я нашла у него под кроватью и которые, конечно же, не сохранила и не прятала в ящичке с нижним бельём.

Гарри сглотнул, пытаясь выбросить из головы мысли о «грязных журналах» сына.

— Тогда почему я ни о чём не знал?

И вот теперь Джинни по-настоящему рассмеялась.

— Ну… ты вроде как тупоголовый болван.

— М-м-м… в самом деле?

— Я хотела сказать, что в пределах дома твоё внимание рассеивается — я могу побриться налысо, а ты этого даже не заметишь. Но это не твоя вина. Всё дело в чёртовой Y-хромосоме. Это она делает тебя ни на что не годным.

— Разговорчики о биологии. Пообщалась с Гермионой?

— Ага. Но не переживай. Джеймс… само собой, ему будет непросто. Вероятно, он напуган до чёртиков, потому что не знает, как мы отреагируем, если он нам откроется. Наша задача в том, чтобы не оттолкнуть его. Оказать поддержку, когда он решится рассказать. В своё время.

— Но… — Гарри вздохнул, — разве тебя не беспокоит, что он может вообще нам не рассказать?