— Мы попали в Гигантского кальмара? — спросил Скорпиус, и все трое тут же повернулись к окну, где обычно в зелёном свете воды покачивались здоровенные щупальца.

Через стекло, негодующе сузив глаза, на них смотрел гигантский моллюск с повязкой на голове.

— Вот чёрт, — протянул Скорпиус.

— Ничего, если я отвлекусь всего на минутку, чтобы сказать, что мама Альбуса — страшная женщина? — спросил Саймон, и они со Скорпиусом дружно хихикнули при виде отпечатка громовещателя на лице друга.

— Я надеру тебе зад так, что ты неделю не сядешь! — фальцетом пропел Саймон, изображая голос миссис Поттер.

Альбус недовольно глянул на него:

— Не стесняйся. Продолжай добивать меня после вчерашнего.

— Если бы я не любила тебя и твоего брата так сильно, я бы вырвала ваши почки и пальцы ног, — присоединился Скорпиус.

— Ненавижу вас. Обоих. И я больше не пью.

Ах, молодость.

***

Драко застонал, изливаясь в рот Гермионы. Наслаждение накрыло его новой волной, когда она провела языком по кончику, убеждаясь, что не упустила ни одной капли.

— О боги, — простонал он, задерживая дыхание. — Женщина, ты смерти моей желаешь? — Это был уже третий минет. После обеда. — Могу поинтересоваться, чем я такое заслужил, чтобы повторить как-нибудь в будущем?

В ответ она ухмыльнулась:

— Просто хотела поблагодарить тебя за то, каким ты был замечательным вчера.

— Сообщение получено, — отозвался счастливейший удовлетворённый изнурённый мужчина, лежащий на кровати рядом с ней. — Вот так я и мечтаю умереть. Смерть от минета.

— И оставить меня воспитывать нашего ребёнка в одиночестве? — поддразнила Гермиона.

Он улыбнулся, обхватывая её лицо ладонями.

— Я не пропущу этого за все минеты в мире.

— И почему это так мило звучит? — рассмеялась Гермиона. Она приподнялась, усаживаясь рядом. — Думаю, я определилась с датой свадьбы.

Драко лучезарно улыбнулся.

— Ладно, серьёзно. Мне стоит повысить Уимси — то, что она добавила тебе в кашу утром, явно мне на руку.

— В следующем октябре. Ребёнок уже родится, а у нас будет год на подготовку.

— Согласен, — он притянул её к груди, обнимая. — Я бы хотел, чтобы ты пока перевезла свои вещи в мэнор.

— Мне казалось, мы договорились, что я перееду после свадьбы? — взглянула на него Гермиона.

— Это было до того, как ты забеременела от меня. Я не могу упустить возможность позаботиться о тебе. О вас обоих.

Гермиона открыла рот, чтобы возразить, но Драко тут же приложил палец к её губам, заставляя замолчать.

— Это не обсуждается. Ты знаешь, что я прав.

В этот момент Гермиона не находила в себе сил предпринять даже нерешительную попытку возразить. По правде, Гермиона знала, что он прав. Гораздо комфортнее быть беременной в большом тёплом доме с двумя десятками эльфов и любящим женихом, готовым окружить её заботой, нежели ютиться в крошечной комнатушке в продуваемом всеми ветрами замке, полном привидений и полтергейстов. Она закатила глаза так сильно, что почти услышала это, и проворчала:

— Ладно.

Драко торжествующе ухмыльнулся:

— Видишь, это не так уж и сложно, верно? — он поцеловал её, с нажимом раздвигая губы, заставляя ответить на поцелуй, несмотря на сопротивление. — Глупая… женщина, — проговорил он между требовательными поцелуями.

Гермиона усмехнулась, не отрываясь от его губ. Было бессмысленно ему сопротивляться — слишком уж хорошо он целовался, а она никогда не могла перед этим устоять.

Она судорожно вдохнула, когда его ладонь пробралась под её топ, обхватывая грудь.

— Ещё раз?

— Ещё раз, — прошептал он в её губы. — Но теперь будет приятно нам обоим.

========== Худшие черты характера ==========

Гермиона проснулась посреди ночи от звуков, издаваемых собственным желудком. Он срочно требовал пропитания. И выражал он свои желания довольно чётко:

«Имбир-р-рные тр-р-ритоны. Имбир-р-рные тр-р-ритоны».

Хреновы имбирные тритоны!

Неудивительно, что она была зверски голодна. Пылкий змей, кольцами сжимающий её тело, не давал заснуть всю ночь. Кожа всё ещё была влажной от прикосновений его искусного языка и пестрела следами его зубов. Удерживая её запястья над головой, он облизывал, кусал и касался каждого дюйма её кожи. Ей казалось, что она вот-вот умрёт, пока его язык погружался в углубление её пупка, а два пальца раз за разом вонзались в её истекающее влажным жаром тело.

Поток грязных словечек, сорвавшихся с губ, удивил саму Гермиону. Она умоляла его, просила трахнуть самыми грязными и порочными способами, которые только можно вообразить; она и представить не могла, что знает такие слова. К тому моменту, когда Драко наконец удалось выполнить её похотливые требования, он едва мог отдышаться.

Кровать на удивление выдержала.

Выбравшись из собственнической хватки Драко, Гермиона накинула на плечи коротенький халатик. На полпути к кухне в поисках предмета своей гастрономической страсти она замерла от сорвавшегося с ближайшего портрета смешка.

Гермиона повернулась, высматривая преступника:

— Люциус Малфой.

— Мисс Грейнджер, — колюче отозвался он. — Не слишком раннее пробуждение для вас?

Она мрачно ухмыльнулась.

— То, что я управляю этим домом, доводит вас до белого каления, верно?

Высокомерные черты Люциуса Малфоя исказила насмешка:

— Мой сын предпочитает думать довольно предсказуемыми частями своего тела, но вы же умнее.

— …Спасибо?

— Я хотел сказать, вы же не думаете, что когда-нибудь станете настоящей хозяйкой этого дома.

Гермиону бесило, что эти слова её задевают. Расистские уколы Люциуса Малфоя не должны выводить её из себя.

— Драко меня любит.

Навсегда.

— Драко избалован. Привилегий не бывает без обязательств — как отец я сожалею, что не смог ему это объяснить.

— Это самое большое ваше сожаление?

— У вас нет детей, мисс Грейнджер. Вам не дано понять, как сложно наблюдать за тем, как ваш единственный ребёнок совершает самую большую ошибку в своей жизни.

«Не позволяй ему достать себя. Это всего лишь мелкая подлая тень того Люциуса Малфоя, каким он был при жизни». Как бы ни приятно было бросить ему в лицо новость о том, что она носит полукровного ребёнка Драко, ей совсем не хотелось стоять в коридоре до рассвета и спорить с портретом.

— Вы не представляете, что такое любовь.

Люциус злобно ухмыльнулся:

— Думаете? Кажется, я припоминаю, что мой сын очень любил свою первую жену. Она была настоящей леди Малфой. Вы не достойны даже туфли её коснуться.

Ей следовало разозлиться. Голыми руками разорвать на клочки портрет, узурпированный Люциусом Малфоем с единственной целью — поиздеваться над ней, Гермионой. Это будет её дом. Драко станет её мужем. Как смеет Люциус пытаться заставить её в этом усомниться?

Вместо этого хотелось расплакаться. Портрет Люциуса Малфоя довёл её до слёз. И этот факт заставил разозлиться на себя сильнее, чем на своего мёртвого будущего свёкра.

Она вернулась в постель, так и не добравшись до имбирных тритонов.

***

Драко проснулся счастливым. Ночью Гермиона свернулась калачиком, щекой устроившись в изгибе его шеи. Он погладил шелковистую кожу её спины вверх и вниз вдоль позвоночника и нежно поцеловал в щёку. Он не мог не ухмыльнуться при виде следов на её шее, ключицах и даже животе. В эти дни Драко особенно притягивал её живот.

Как можно осторожнее откинув одеяло со своей невесты, чтобы не разбудить её, он самодовольно кивнул, подтвердив собственные подозрения. Пара засосов темнели на внутренней поверхности её бедер. О да, это было особенно здорово. Рот наполнился слюной при воспоминаниях обо всём, что он делал с ней прошлой ночью; член напрягся, соглашаясь, что стоит повторить это как можно скорее.

Драко потёрся носом о мягкую кожу её шеи, распаляясь с каждой секундой всё больше и больше.

— Просыпайся, — промурлыкал он, невесомо целуя за ушком.

Она издавала самые прелестные звуки, просыпаясь. Лёгкими, как касание пёрышка, поцелуями он покрыл её веки и, направившись на юг через скулы, нос, наконец добрался до рта. В тот самый миг, когда их губы встретились, Гермиона проснулась, нетерпеливо отвечая на поцелуй.