Сидя в библиотеке с Розой и Скорпиусом, он размышлял о сложившейся ситуации и монотонно постукивал пером по столу.
Не сводя глаз с книги, Роза выхватила перо из его руки и перебросила через стол.
— Эй. Вообще-то, оно дорогое.
— И громкое, — пробормотала Роза. — Иди и просто поговори с ней, Альбус.
— Ну конечно, — поморщился он, — в прошлый раз очень помогло, — Альбус поник, шумно выдыхая сквозь зубы. — Она не хочет со мной разговаривать.
— Ты пробовал?
— Да. Каждый раз она просто отмахивается от меня.
Роза поморщилась, размышляя. В этом не было смысла. Кажется, Монике действительно нравится Альбус. Зачем ей избегать его, если он пытается загладить вину?
— Так что ты говоришь, когда пытаешься с ней помириться?
Альбус пожал плечами:
— Просто спрашиваю, продолжает ли она на меня злиться.
В лёгком ужасе Роза прикрыла глаза, а затем, заложив перо между страницами, чтобы отметить место, захлопнула книгу. Ей понадобилась минута, чтобы собраться с мыслями и не взорваться от вопиющей толстокожести кузена, когда дело касалось слабого пола. Она с лёгкостью могла вообразить себе те бедствия, которые Альбус считал попытками ухаживать.
— Так что, ты просто подходишь к ней и спрашиваешь: «Всё ещё злишься?»
Оторвав взгляд от страницы, Скорпиус внимательно посмотрел на друга, осознавая, насколько, кажется, его друг облажался.
— Ты ведь так не делаешь, Ал?
Альбус перевёл взгляд с одного своего спутника на другого.
— Но это просто прямой вопрос.
Роза и Скорпиус синхронно застонали: кажется, прямые вопросы были прямо противоположны хрупкому искусству романтики.
— Ты, кажется, собирался терпеливо ждать? — уточнил Скорпиус. Альбус усмехнулся:
— Я что, чёртов пуффендуец? Я не могу вечно ждать, моё терпение не безгранично.
Скорпиус закатил глаза.
— Лучше уж тогда ничего не делать, чем твой подход. Может, она пришла бы сама.
— Это ты так думаешь. А вот мой последний опыт подсказывает, что мужчине никогда не понять, что в голове у женщины, что она скажет или сделает. И я не собираюсь сидеть и мучиться.
Скорпиус и Роза с беспокойством смотрели на своего друга: он почти наверняка умрёт в одиночестве.
— Добрый денёк, уродцы, — объявил о своём прибытии Саймон, водружая сумку с учебниками на стул рядом с Альбусом. В тот же миг стол накрыло облаком резкого запаха.
— Матерь Салазарова, это ещё что? — спросил Скорпиус, размахивая руками перед лицом.
— Спрей для тела. «Axe». Я и не ждал, что вы оцените. Это маггловская штука. Делает парня неотразимым для женщин.
Роза скептически сморщила нос.
— Не могу представить, чтобы хоть одна девушка сочла этот запах привлекательным, без разницы, маггл она или ведьма.
Саймон усмехнулся:
— Ох, Роза-Роза. Твоя наивность просто очаровательна. Понятно, как Скорпиус оказался у тебя под каблуком.
— Хэй! — возмутился Скорпиус.
— Но это чистый запах мужественности. Так написано на баллончике.
Скорпиус закатил глаза.
— Тебе стоит разобраться получше, ведь не всё с надписью «спрей» — «одеколон». Мы с Альбусом ничему тебя не научили?
— Ну не все же галлеонами гадят, дружище. Говорю вам. Девчонки с ума сходят от этой штуки. Они могут ощутить мою мужественность.
Пятикурсница с Пуффендуя задержалась у их стола, отыскивая книгу на полке. Оглядев её с ног до головы, Саймон самодовольно ухмыльнулся.
— Смотрите сюда.
Подойдя к девушке так близко, чтобы она могла лучше почувствовать его запах, Саймон прислонился к книжной полке рядом с ней. Он заговорил тихим, хрипловатым голосом, и поэтому Альбус, Скорпиус и Роза не могли слышать, что именно он сказал, — зато с превосходных мест в первом ряду им удалось увидеть оскорблённое выражение лица девушки. И расслышать звук впечатляющей пощёчины.
Пристыжённый, Саймон медленно прошествовал обратно к столу.
— Что ж, неудачный пример. Очевидно, она просто не осознала, насколько я мужественный.
Альбус закатил глаза.
— Дружище, не хочу тебе врать. И не буду. Эта хрень пахнет так, как будто Безысходность трахнулась с Ужасом и их ребёнок навалил кучу. Я настолько социально отсталый, что умудряюсь отпугивать даже тех девушек, которым нравлюсь. Но даже мне понятно, что у тебя не будет девчонки, пока ты источаешь это зловоние.
Саймон принюхался к своей одежде.
— На самом деле так плохо?
— Да, — хором отозвались все трое.
Скорпиус тут же ухватился за возможность сменить тему:
— Раз уж ты здесь, Саймон, может, у тебя получится помочь Альбусу с его проблемой — он чахнет над ней последний час, пока мы с Розой пытаемся работать.
Саймон приподнял бровь, вопросительно глядя на Альбуса:
— Всё ещё сохнешь по Мон? Я думал, вы расстались.
— Вроде того, но не совсем, — усмехнулся Альбус. Саймон придирчиво осмотрел свои ногти.
— Спорим, ты бы тоже не отказался от моего мужественного спрея? Может, тогда Моника и этот МакФирсон сейчас не зажимались бы в уголке у Запретной секции.
Три пары глаз тут же уставились на него.
— Что? — моргнул Альбус.
И в этот момент Саймон понял, сколь бестактно он преподнёс эту новость другу.
— Эм-м… ты их не видел?
— Ну конечно, нет, Саймон!
— Мне жаль, чувак, — сунув руки в карманы мантии, Саймон сконфуженно пожал плечами. — Может, это не то, чем кажется.
Альбус закатил глаза. Вот тупость.
— У Запретной секции, говоришь?
— Альбус, не стоит нарываться на неприятности, — возразила Роза.
— Кто говорит о неприятностях? Может, я просто хочу скрыться от Саймона и его ядовитых испарений, ты об этом не подумала?
— Грубишь, — отозвался Саймон.
Но Альбус уже направился в сторону Запретной секции. Услышав знакомый голос, он замер и прислушался.
— Падрейг, я же тебе говорила. Мне нравится кое-кто другой.
Моника.
— А ты ему нет. Он придурок, и все об этом знают.
Пригнувшись, Альбус шагнул в проход между полками и направился на звук их голосов. Он уже мог рассмотреть очертания массивной фигуры МакФирсона, который нахально обхватил щёку Моники своей лапищей. Альбус зарычал. Он готов был поспорить: этот ублюдок облился тем же спреем, что и Саймон.
Моника аккуратно отстранила его ладонь от своего лица:
— Ты прав.
Только послушайте! Альбус едва не обнаружил своё присутствие перед этим скользким ухажёром.
— Он не то чтобы добр ко мне. Или к кому-либо ещё. Но… мне кажется… — она вздохнула. — Хотела бы я, чтобы он был другим.
— Я другой.
Альбус усмехнулся. Какой уважающий себя парень будет умолять девушку встречаться с ним, когда она столь явно этого не хочет? Ну что за размазня этот МакФирсон.
— Знаю, Падрейг, — улыбнулась гриффиндорцу Моника. — Поверь, я бы хотела, чтобы он был хоть немного похож на тебя.
Альбуса едва не вывернуло. От одной мысли о том, что он должен быть похожим на этого придурка, сводило зубы. И что вообще она имела в виду, когда сказала, что он к ней «не добр»? Мама воспитывала его джентльменом.
Правда, его мать — Джинни Уизли, может, поэтому он не достиг особых успехов в обучении манерам.
Тем временем, набравшись храбрости, Падрейг снова взял ладонь Моники в свои руки.
— Ты же знаешь, Мон, ты мне нравишься. Очень нравишься.
Альбус ухмыльнулся от этого признания. Типичный гриффиндурок. Чересчур старательный.
— Знаю, — Моника мило покраснела. — Я рада, что нравлюсь тебе. Уж точно сильнее, чем ему.
Может, в чём-то она права, хоть это едва ли справедливо в сложившихся обстоятельствах. Но Моника не на того напала, если хочет, чтобы он стелился перед ней так же, как этот изворотливый МакФирсон.
— Дай мне время понять, смогу ли я передумать.
Падрейг вдруг подобрался и бросился вперёд, прижимаясь поцелуем к губам Моники. В первую секунду она казалась ошарашенной — но всего через мгновение, вроде как, растаяла. Прикрыв глаза, она обвила руками шею Падрейга — и тут Альбус понял, что он самый настоящий придурок.
