Альбус подобрал челюсть с пола: ещё ни разу ему не приходилось слышать от Моники такую длинную речь. Ещё совсем недавно они едва ли произносили больше пары слов, прежде чем начать целоваться. И слышать о том, как жестоко он с ней обошёлся, было как пощёчина — неожиданно и болезненно.

— Послушай, Мон, извини, если обидел тебя. Я правда не подумал… — он вздохнул. — Я не пытался игнорировать тебя. Я просто не знал, как поступить с… ну, знаешь… с нами.

Моника приподняла бровь.

— Ты не знал, «как поступить»? — Она закатила глаза. — Порой я забываю, насколько… — вздохнула, — ты странный. Представляешь себе?

— Представляю, — Альбус серьёзно кивнул.

Её взгляд смягчился.

— Знаешь, ты меня обидел. Так что я сейчас не в настроении с тобой разговаривать.

— Угу, — тут же помрачнел он.

— Просто дай мне время прийти в себя. Мы поговорим об этом, как только я всё «обдумаю», — она изобразила кавычки, согнув пальцы.

Альбус пожевал губу. Она явно издевалась над его «размышлениями». Он не понимал, почему обдумывание чего-либо вдруг стало считаться проступком, но, очевидно, выбор у него был только один — принять предложенный вариант.

— Я могу сделать что-то, чтобы ускорить процесс?

Она хихикнула про себя.

«Блин. Почему он такой милый?»

Вздохнула.

— Нет. Но спасибо за предложение.

Она ушла, и Альбус проводил её озадаченным, слегка угрюмым взглядом.

— Привет, дружище, — Скорпиус уселся на скамью рядом с ним. На лице Альбуса не отразилось ни единого признака понимания того, что его эмоционально одарённый лучший друг прибыл в самый подходящий момент, чтобы разъяснить принципы работы обычного человеческого разума.

Скорпиус с любопытством поглядывал на него, не забывая про яичницу, бекон и пирожки с яблоком.

— Кто с утра пораньше помочился в твой тыквенный сок?

Альбус вздрогнул, отмирая как по команде.

— Моника, — мрачно отозвался он.

Скорпиус приподнял бровь:

— Я думал, у вас двоих всё отлично.

— Я тоже так думал, но она за что-то разозлилась на меня. Но я же не хотел… — он покачал головой. — Чёрт. Кажется, я облажался. Но не уверен, как именно.

Скорпиус кивнул. Не сказать, чтобы он был сильно удивлён: Альбусу часто требовалась помощь по части мыслей и чувств других людей.

— Что ты натворил?

— Она расстроилась, что я не разговаривал с ней с тех пор, как она… ну, ты знаешь, — он понизил голос до шёпота, — подрочила мне.

Скорпиус сузил глаза:

— Это случилось неделю назад.

— Примерно, — кивнул Альбус.

— Судя по всему, она решила, что ты воспользовался ею или что-то в этом роде.

— С чего бы ей так думать? — фыркнул Альбус. — Я сказал ей, что очень признателен, сказал «спасибо» и всё такое.

— Скажи, что пошутил насчёт «спасибо», — простонал Скорпиус.

— Конечно, нет, — пожал плечами Альбус. — Это элементарная вежливость. В конце концов, ужасно мило, что она сделала это для меня.

Скорпиус с силой шлёпнул ладонью по лбу. В такие моменты ему по-настоящему казалось, что Альбусу нужен личный тренер, который следовал бы за ним по пятам, чтобы убедиться, что тот не наломал дров с какими-либо социальными взаимодействиями — особенно с участием девушки, в которую влюблён.

— Ладно. Давай заново, — сказал Скорпиус, проведя ладонью по лицу сверху вниз. — Ты не разговаривал с ней целую неделю после того, как она тебе подрочила.

— Н-ну-у да. И это… плохо? — вопросительно приподнял бровь Альбус.

— Только если ты не хотел, чтобы она почувствовала себя легкодоступной дешёвкой.

Альбус вздохнул.

— Ясно. Потому-то я тебя и терплю. И что я должен был сделать?

Отложив столовые приборы, Скорпиус осторожно повернулся лицом к другу. Глубоко вздохнул и заговорил, копируя интонации профессора Грейнджер, когда та объясняла что-то ребятами вроде Брейди Фитча:

— Что ж, Альбус. Это зависит от того, чего ты хочешь. На что ты надеялся?

Альбус прищурился:

— Кроме того, чтобы повторить? Я вроде как надеялся… — он вздохнул, ненавидя себя за то, что собирался сказать, — обзавестись девушкой.

Скорпиус медленно кивнул:

— И ты понимаешь, что это значит, Альбус?

— Конечно, — пожал плечами Альбус. — Это значит, что она не может встречаться с другими парнями, так что Падрейг МакФирсон должен отвалить, если не хочет, чтобы я проклял его так, что от него мокрого места не останется.

Скорпиус закатил глаза.

— А ещё это означает, что ты должен быть внимательным к её чувствам. Ты не можешь просто взять и неделю не разговаривать с ней только потому, что ты не в себе.

— Честно говоря, дружище, — вздохнул Альбус, — я и не думал, что прошло так много времени.

— Я тебе верю, — кивнул Скорпиус. — С тобой так бывает. Твой разум зацикливается на чём-то, и ты думаешь только об этом и забываешь про всё остальное, и, вдруг бац — уже Рождество, а ты даже не понял, что прошло столько времени. И для тебя это нормально. Но Мон об этом не знает. Она знает, что вы зависали вместе, а потом ты неделю её игнорировал. И поверь мне на слово, девчонкам очень не нравится, когда их игнорируют.

— Думаю, я тебя понял, — кивнул Альбус. Он пытался. По-настоящему пытался. Хоть до конца и не мог понять. — Я правда не хотел её обидеть. Мне просто нужно было переварить идею о том, чтобы встречаться с кем-то.

— Прошу, скажи, что этого ты ей не говорил, — в ужасе расширил глаза Скорпиус.

— Конечно, нет, — фыркнул Альбус. — Я, может, и странный, но не идиот.

— Хорошо, — откликнулся Скорпиус, возвращаясь к завтраку.

Альбус глотнул тыквенного сока.

— Я сказал ей, что, обдумав за неделю всё как следует, всё-таки решил, что она мне нравится.

Приборы звякнули о тарелку, когда Скорпиус вновь хлопнул ладонью по лбу. После пары минут молчания он тяжело вздохнул.

— Ты понимаешь, что ты кретин?

— Раз ты так говоришь, видимо, так и есть.

— Ты должен извиниться перед ней, друг, — выдохнул Скорпиус.

Альбус пожал плечами:

— Она сказала, ей нужно время побыть одной.

— Дай ей это время, — кивнул Скорпиус. — И как только она решит снова заговорить с тобой, сделай себе одолжение и думай о том, что собираешься сказать, прежде чем открывать рот. Тебе стоит быть осторожнее, когда ты разговариваешь с девчонками. Или, что ещё лучше, вообще не говорить с ними.

Альбус кивнул и снова сделал глоток тыквенного сока. Ему действительно повезло, что он дружит с таким эмоционально зрелым парнем, как Скорпиус. В этот самый момент он оценил, насколько вырос его друг. Ровно год назад он писал непристойные записки учителю и дёргал за косички Розу Уизли, притворяясь, что та ему не нравится. А теперь поглядите-ка на него: раздаёт советы о том, как вести себя с женщинами и их переменчивыми чувствами.

— Послушай, приятель, — он хлопнул Скорпиуса по спине, — ну ты мужик. Настоящий образец мужественности. Розе повезло с тобой.

Скорпиус усмехнулся.

— Это вряд ли, — пробормотал он, припомнив тот несчастный случай в штанах, случившийся на днях. Он не готов был развлечь Альбуса этой историей, но в тот день между ним и Розой что-то изменилось. Сильно изменилось, и он едва мог сдерживать это — и уж тем более не мог скрывать от своего лучшего друга. — Думаю, я люблю Розу.

Альбус подавил порыв закатить глаза.

— Вот как? — он считал, что абсолютно безумно думать о любви в четырнадцать, но также Альбус знал, что Скорпиус, будучи романтиком, не согласился бы с ним. Поэтому он просто кивнул, сосредоточившись на завтраке. Сейчас был один из тех моментов, когда быть хорошим другом важнее, чем настаивать на своей правоте. — Рад за тебя, приятель.

***

Грациозно, как кот, пытающийся устроиться на коленях у хозяина, Блейз проскользнул в кабинку бара и уселся напротив Драко.

— Ты опоздал, — произнёс тот, едва оторвав взгляд от меню.

— Извини. Я был связан по рукам и ногам, — ответил Блейз с лёгкой улыбкой на лице.