========== Мальчишки ==========

Её губы на вкус были как вишнёвый пирог с ужина. Она была крайне воодушевлена этим вечером — и Альбус не мог не задаться вопросом, что же это значило.

— М-мон-н, — проговорил он прямо в её губы, — Мон, мы можем остановиться всего на секунду?

— В чём дело? — спросила она едва слышно, распахнув свои и без того огромные зелёные глаза.

Альбус покачал головой:

— Всё в порядке, просто я подумал… между нами только это?

Она приподняла бровь.

— А ты хотел бы, чтобы между нами было что-то ещё?

— Ну да, возможно, — ответил он, почёсывая затылок. Он не привык открыто выражать свои чувства. Но кое в чём Скорпиус был прав: если ему не нравится видеть, как она флиртует с другими парнями, то, чёрт возьми, придётся поговорить с ней об этом.

— Я надеялась, что ты предложишь, — ухмыльнулась Моника, придвинувшись, чтобы снова поймать его губы, и одной рукой ловко расстёгивая пряжку его ремня.

Где-то в глубинах большого чудесного мозга Альбуса произошло замыкание. Она пытается коснуться его там! И если он позволит ей, она сразу поймёт, насколько сильно их поцелуи на него действуют. Он перехватил запястье, останавливая движения, и оторвался от её губ.

— Что ты делаешь?

На первый взгляд она казалась спокойной, однако Альбус видел, что она смущена.

— Ты сказал, что хочешь кое-что ещё.

Альбус тяжело выдохнул.

— Само собой, я только за, если ты продолжишь делать то, что собиралась. Но я говорил о другом.

— Ты хочешь кое-чем заняться со мной?

«Фу-уф… А о чём мы вообще?» — озабоченный подросток внутри его обычно трезвого разума вступал в свои права — как один близнец, поглощающий другого в материнской утробе. Каким же глупцом он был, когда считал, что только парни одержимы мыслями о сексе.

Выражение её невозможно зелёных глаз стало мягче.

— Всё в порядке, — прошептала Моника, — я тоже ещё не делала ничего такого раньше, — робко добавила она.

Его губы изогнулись в улыбке. Не то чтобы он был каким-нибудь мужланом, но ему было приятно услышать, что он единственный.

— Мы не обязаны, если не хочешь.

— Я хочу, — без колебаний ответила она и, осознав, как нетерпеливо это прозвучало, тут же пошла на попятную, чтобы не показаться легкодоступной: — Если, конечно… если ты хочешь.

Улыбнувшись, Альбус легонько коснулся её губ:

— Конечно, хочу.

Она покраснела, и тут же треснул её образ крутой девчонки, обнажая истинное лицо — юной неопытной девочки-подростка. Смущённо прикусив губу, она снова взялась за застёжки на его брюках.

***

Насупившись, Скорпиус с отчаянием всматривался в строчки на пергаменте.

— Мерлин, да я как будто рекламирую бодроперцовое зелье в этом эссе. Послушай: «Бодроперцовое — одно из самых полезных зелий, которое должно быть в арсенале у каждого волшебника. Помимо того, что оно справится с головной болью, похмельем, тошнотой и усталостью, этим его возможности не ограничиваются. Оно помогает восстановиться после заклятия Круциатус и контакта с дементорами». Да мне должны платить за эту хрень, — ухмыльнулся он.

Альбус не ответил, продолжая пялиться в тот же абзац, на котором остановился ещё полчаса назад, притворяясь, что читает учебник по зельям.

— Ал?

Ноль реакции.

— Ал!

— Что? — машинально повернулся тот.

— Да что с тобой сегодня? — покачал головой Скорпиус.

Альбус пожал плечами.

— Ничего.

Скорпиус слишком хорошо знал друга, чтобы хоть на секунду ему поверить.

— Ты слышал, что я только что сказал?

— Что-то о перцах, — пробубнил Альбус.

— Ты что, заболел? — уставился на него Скорпиус.

Альбус вздохнул:

— Я в полном порядке. Продолжай читать. Клянусь, я тебя слушаю, — выражение его лица в последние несколько дней было бы трудно описать словами. Казалось, он смотрел на мир новыми глазами, ему требовалось больше времени, чтобы пережёвывать обычную пищу и наблюдать за привычным окружением. Взгляд порхал с предмета на предмет с изумлением новорождённого, но в целом выражение лица хранило привычную невозмутимость.

Скорпиус закатил глаза.

— Тогда тебе стоит начать писать эссе для Слизня. Ты знаешь, он в этом году меньше пьёт, так что обращает больше внимания на…

— Моника мне подрочила, — перебил его Альбус.

Рука Скорпиуса, выводившая очередную фразу на пергаменте, замерла.

— Что она сделала?

— Подрочила. Мне. Один раз.

У Скорпиуса отвисла челюсть. Он так и не убрал перо с пергамента, и под ним начало расплываться едва заметное чернильное пятнышко.

— Это… вау. По крайней мере, это объясняет твой внезапный дефицит внимания.

Альбус кивнул:

— Я, вроде как, всё ещё перевариваю случившееся.

— Я тебя не виню, — чернильное пятнышко выросло до размеров галлеона. — Ну и… как это было?

Альбус приподнял бровь:

— Ты же в курсе, что такое оргазм?

— Я в курсе, — фыркнул Скорпиус.

— Ну, вот. Только вместо того, чтобы заниматься этим самому, мне это сделала симпатичная девушка. И как, думаешь, это было?

Скорпиус издал странный смешок — такой, который иногда вырывается у людей, когда они не знают, что ещё сказать.

— Мои поздравления? — чернильная клякса уже добралась до забытых Скорпиусом строчек, пожирая букву за буквой.

— Спасибо, — Альбус задумчиво уставился в параграф учебника по зельям — это была вроде как нейтральная территория, на которую он сбегал, когда не мог выдержать зрительный контакт. — Я придурок, раз рассказал тебе об этом?

Скорпиус с любопытством посмотрел на него:

— Нет. Почему ты так думаешь?

Альбус пожал плечами.

— Ты никогда мне не рассказываешь о том, чем вы занимаетесь с Розой.

Оу. М-да. Откровенно говоря, Роза и Скорпиус ещё не зашли слишком далеко. Их отношения были на стадии отчаянных поцелуев и петтинга через одежду — сам Скорпиус был готов к большему, но не хотел давить на Розу.

— Честно говоря, мне не о чем рассказывать, дружище.

Альбус самодовольно приподнял бровь, наслаждаясь моментом:

— Так… получается, я первый из нас, кто почти занялся сексом. И как вообще такое могло случиться?

— Не спрашивай, — Скорпиус закатил глаза. — Не то чтобы я берёг свою невинность.

Альбус ухмыльнулся, откидываясь на спинку стула:

— Ну и ну. Я, Альбус Северус Поттер, первый из всех своих друзей, чьего члена коснулась девчонка.

Совершенно безобразным образом чернильная клякса завоёвывала всё большую и большую часть пергамента.

— Обязательно так говорить?

— Нет, нет. Знаешь, что интересно? — Альбус потёр подбородок. — По правде говоря, я всегда думал, что ты первым решишься на что-то в этом роде.

— Серьёзно? — изогнул бровь Скорпиус.

— Ну да. Ты богатый и умеешь разговаривать с людьми, и ты вроде как… — Альбус взмахнул руками, как бы обрисовывая облик Скорпиуса, — …сказочный принц со своими светлыми волосами и серебряными глазами, хорошим телосложением…

— Я едва ли назвал бы его хорошим…

— …но девчонки же на это ведутся, верно?

— Одна — да. Мне этого достаточно, — пожал плечами Скорпиус.

Альбус сам себе ухмыльнулся и снова вгляделся всё в тот же особенно сложный для понимания абзац.

— Она сказала, я первый, с кем она делала что-то такое, — произнёс он, понизив голос.

Скорпиус улыбнулся. Он знал, что, наверняка, это значило для его друга больше, чем любые сексуальные взаимодействия, случившиеся между ним и Моникой.

— Ты ей нравишься, Ал. Это любой идиот заметит.

От этих слов Альбус Поттер впервые за всю свою жизнь покраснел. Тепло, разлившееся по щекам, ошеломило его — он понятия не имел, что означает это ощущение.

— И она тоже тебе нравится, — сказал Скорпиус, наблюдая за другом, пытавшимся побороть свой первый в жизни румянец.

Альбус знал, что Скорпиус прав. Она ему нравится. И ему нужно что-то предпринять, чтобы всякие неудачники вроде Падрейга не тянули к ней свои ручонки.