– Илья…

– Нет, девчонки, как он ими управляет? Бестолковые какие-то. – я праведно возмущён. – Шум и гам ещё издали. Вот ты говоришь он… Да он сразу, как только меня увидел, сразу ко мне. Слесарями надо управлять, а он ими управляет? Не очень-то…

И тут меня осенило:

– Он сразу ко мне, как только увидел. Как будто родню увидел, как к палочке-выручалочке. И знаете зачем?

– Зачем? – это слово прозвучало чуть ли ни в унисон, из двух уст сразу.

– За тросом присмотреть. Прикиньте. Им там надо было трубу тянуть. Ну вот меня и на контроль… У экскаватора! Прикиньте, служба жилищная! А? С улицы малого и на контроль… Да ещё ж и ночью! Ну разве ж так можно? Ответственейшая же операция! А? А они…

– Ну хорошо… Присмотрел?

– Конечно, Даша. Куда ж деваться-то. – наступал ответственейший момент и мне, край, необходима была пауза.

– Илья, при чём тут… вот это всё?

– М-гм. – а это Лю.

Не выходило. И я на выдохе – как будто в омут сиганул, выдал:

– Даша, не поверишь. Вторая космическая скорость. Всё дело в ней.

Даша тут же фыркнула, не размыкая губ, будто бы хотела рассмеяться, но моментально остановилась и, застыв, шире раскрыла глаза, не понимая, что ей делать дальше – то ли продолжить, то ли…

Люси чуть слышно охнула, прикрыв ладошкой губы и её глаза тоже начали округляться… Ну и артистка, блин. Неужели в самом деле ничего не слышит, что я тут мозгами вытворяю? Хотя… С неё станется, специально всё подстроила.

Холодильник шумно содрогнулся от внезапно остановившегося мотора, затухающими вибрациями умащивая себя на кухонном полу. Что-то жалостливо звякнуло на сушилке для посуды. С лёгким скрипом приоткрылась дверь в ванную комнату. Набухшая капля, из подтекающего крана, сорвалась и с грохотом термоядерного взрыва ударилась о дно раковины.

И повисла тишина… Да такая, что было слышно, как капелька пота со скрежетом – будто гвоздём по стеклу, очень медленно стекает по моему лбу.

На меня смотрели две пары глаз. Дашины, распахнутые в недоуменном взгляде, с налётом лёгкого укора. И Люси, в том же самом состоянии и в сочетании с окончательно погасшей улыбкой под открытой ладошкой.

В следующий момент Даша медленно повернула голову и посмотрела на Люси. Их взгляды встретились. Пересеклись в немом вопросе. Застыли на несколько секунд… И медленно разошлись, возвращаясь ракурсом на меня.

Ну всё. Ни шагу назад! Только вперёд и с песней! Ох, Лю, друг мой, я тебе припомню как-нибудь!

– Девчонки, ну что вы? Ну?.. Вы же помните, со школы ещё. Вторая…

– Илья! – и я опять покорно замолк, опять всем своим видом выказывая готовность, по малейшему сигналу, молниеносно куда-нибудь прыгнуть, чтобы кого-нибудь спасти. – Нет, это невыносимо. Дур из нас делаешь. Да? Ну при чём тут космос? Мы о чём говорим?

– Нет же, Дашунь. Вторая ж косм… Люси Леополь…

– Арнольдовна! – в который уже раз девочки выступили единым фронтом и поправили меня чуть ли ни в унисон.

– Ну я же и говорю! По ящику же показывают, когда в атмосферу вся эта канитель входит, до бела же раскаляется! Вы же знаете, от трения…

– Изоев… – тихий и спокойный тон Дашиного голоса, оказывается, был не менее страшен, чем убийственный шёпот Лю.

Мне будто бы одно место поджарили и выставив открытые ладони в её сторону, и со всей убедительностью на которую только был способен, я выдал:

– Даша! Трос от величайшего напряжения, вдруг, порвался! В самый ответственный момент! Со втор… С огромной скоростью! Представляешь? С огромадной, конец полетел прямо в меня и… – я кончиками пальцев чиркнул по своему плечу, – прям по этому месту. Раскалённым концом! Вот и… – и обречённо закончил, – опалил.

Опять повисла тишина, в которой Даша, в течении нескольких секунд, пристально в меня всматривалась, будто бы что-то про себя уясняя.

Вздохнула и её взгляд просветлел. Повернулась к Люси и произнесла:

– Ну и как вот такое? – собрав всю свою волю в кулак, я не зажмурился, а стоически ждал продолжения.

Люси, выходя из состояния задумчивости, тоже вздохнула и опустила руку. В лёгкой растерянности покачала головой. Не отводя глаз от Дашиных, немного развела руки в стороны и констатировала:

– Деточка… Другого-то у нас всё равно ничего нет. Так что… придётся…

Даша повернулась ко мне. Посмотрела на порванное место на куртке. Погрустневшим взглядом обвела моё лицо. С такой же грустью, тихонько хмыкнула и, уже с пониманием, кивнула. Коротко вздохнула:

– Да. – и обречённо подвела черту – Придётся поверить.

Я тут же взял её ладошки и тихонечко, и с облегчением выдохнув, поднёс к своим губам. Краем зрения заметил, как Лю, с таким же облегчением, слегка прикрыла веки…

С той встречи прошло, всего лишь немного более суток.

Тишина соблюдалась, как тогда он и потребовал. Контрольное время посещения тамошней кафэшки, с праздным времяпрепровождением за одним из столиков, наступало почти через семь часов.

Можно было бы ехать и завтра – спокойно, с утра, но внутренний посыл, как верхнее чутьё у охотничьей собаки, подстёгивал к сиюминутным действиям, вызывая чуть ли ни зуд от нетерпения, при этом, как ни странно, вкупе с рассудочным, холодным расчётом времени – час пятьдесят до самолёта и четыре часа лёту до места – времени впритык, но необходимо успеть…

Несколько минут тому назад мысль, зарождающаяся поначалу словно медленно наполняемый сосуд, вдруг достигла критической точки и перескакивая извилины, со скоростью случившегося инсульта – моментально, захватила всё сознание.

Тут же, приподнимая голову и ладонью сжав свой затылок, будто бы и вправду, только что пережил что-либо подобное, он подумал вслух:

– Да неужели…

Тейвел, он же – босс, а это был он, с ошарашенным видом сел на крае двуспальной кровати и застыл, отрешённо глядя в пол, так и не убрав руку.

– Что случилось? Куда ты смотришь?.. Там у тебя всё хорошо.

Его жена – Рут, почти полностью обнажённая, стояла перед ним в одних трусиках, положив руку ему на плечо. С беспокойством попыталась заглянуть в его опущенное лицо, присаживаясь рядом. Простёрла руку дальше и обхватила мужа за плечи:

– Да что с тобой? Тей! У тебя лицо, как перевёрнутая сковорода.

Тейвел, наконец поднял голову и посмотрел на супругу виноватыми глазами. Рут тут же сдёрнула руку с плеч мужа и, отворачиваясь, возмущённо и звонко прихлопнула себя по голой ляжке:

– Если ты действительно думаешь, что ты спасаешь мир? То, таки, это не так. – повернула голову и строго посмотрела в глаза Тейвела. – В этом мире есть я. Но меня ты не спасаешь!

– Рут я тебя умоляю…

– Я, таки, пойду на панель и пусть все увидят, как тебе будет стыдно! Ты хочешь этого. – исчерпывающая логика.

Немного отвислая грудь, вскормившая не одного ребёнка и небольшие жировые отложения на животе и бёдрах, совсем её не портили – она была ещё хороша собой. Живость в красивых, миндалевидных и чёрных, как смоль, глазах, буйные и длинные чёрные волосы, красивые руки и ноги, правильные черты лица и совсем ещё не дряблая кожа, с лихвой компенсировали такое незначительное количество видимых жизненных штрихов. А её постоянное, страстное желание всецело обладать телом сидящего перед ней мужчины и властвовать над ним, пусть и в короткий промежуток времени, не оставляли ему шансов что-либо думать, что-либо замечать, или с кем-либо сравнивать – он, как правило, растворялся в её страсти и нежности…

Двадцать шесть лет вместе. Четверо детей, рождённых в счастливом браке. Уважение друг к другу и понимание. Стоическое преодоление жизненных трудностей и каждодневная забота о своих домашних. Правда, глава семьи часто бывал в командировках, да и в повседневности, имел достаточно напряжённый рабочий график. Но Рут, как и подавляющее большинство женщин, с настроением – без крайних, системных срывов, преодолевала вязкость жизненной рутины, чётко представляя для себя в чём состоит женское счастье, а также твёрдо полагая, что в тридцать, в сорок… ну и так далее лет, жизнь только начинается. Для краткости, это можно определить только одним словом – любовь…