— Хорошо, я сдаюсь… — торопливо зашептал Ятен в ответ. — Ты совершенно права, я очень хочу тебя, жажду, и… Я никогда не испытывал подобного прежде, я… Не думал, что это так сильно вышибет меня из колеи, я…
Минако обвила его руками, крепко обнимая.
— Ты такой милый, когда смущаешься, — с улыбкой произнесла она. — Я тоже хочу стать полностью твоей… Рекомендую тебе поесть, если планируешь продолжить баттл, потому что я тебя не отпущу, пока один из нас не падет в бою… — она хитро усмехнулась.
— Ах, вот как?! — радостно засмеялся Ятен, ощущая, как внутри вновь разгорается огонь…
***
— А почему именно четыре комнаты, Сейя? — поинтересовалась Усаги, хотя и не имела ничего против. — Разве нам двоим пары комнат не хватит?
— Но я же планирую с тобой прожить всю жизнь, — пояснил Сейя. — Я заранее думаю о будущем, о детях даже, ведь они будут наверняка когда-нибудь? — он почти незаметно смутился, не подавая вида.
Щеки девушки залил румянец: конечно, она уже не раз думала об их совместной жизни после свадьбы и о детях тоже, но все это хранилось лишь в ее мыслях, а тут вдруг оказалось произнесено вслух, обрело форму.
Сейя придвинулся еще ближе к ней и взял за подбородок, глядя ей прямо в глаза и тем самым заставляя ее смущаться еще сильнее.
— Усаги, — негромко, но твердо произнес он. — Когда я только попал на Землю, я был совершенно неопытным мальчишкой, не знал настоящей любви и не знал, какой по-настоящему может быть жизнь. Теперь же, преодолев столько испытаний вместе с тобой, я могу сказать лишь одно: я хочу жить настоящим, не забывая о будущем. Когда бы у нас ни появились дети, я хочу самого лучшего для них и для нас обоих…
Слушая его речь, принцесса тихо таяла, размышляя, как же ей повезло. Каждый день она просыпалась с осознанием, что они оба живы, благодарила вселенную за возможность касаться его, видеть его, слышать его нежный бархатный голос…
Сейя уже приходил знакомиться с родителями своей избранницы в компании матери; Галаксия, одетая в красивый, изящный темно-коралловый костюм, оттененный несколькими строгими золотыми украшениями, и с золотисто-медными волосами, перевязанными лентой, произвела на будущих родственников неизгладимое впечатление, а сам Сейя в элегантном темно-синем костюме, приобретенном специально для столь знаменательного события, и вовсе поразил их в самое сердце.
Поскольку чета Цукино не имела ни малейшего понятия о том, что их дочь являлась Сейлор воительницей, да еще и принцессой, ей пришлось придумать легенду о том, что ее избранник — иностранец и приехал из Европы, найдя в Японии не только работу, но и любовь, не рассказывая правды об их истинных сущностях.
Ее мать и отец слушали рассказы дочери, ее парня и его матери, открыв рты и поражаясь галантным манерам брюнета и его уровню владения японским языком, а уж безупречная речь Галаксии и вовсе ввела их в восторг; когда Сейя рассказал, что связан с музыкой, они ахнули от неожиданности, а когда он снова сделал Усаги предложение прямо перед ними, они дали безоговорочное согласие на брак.
Когда принц с королевой покинули гостеприимный дом Цукино, родители засыпали дочь вопросами, комплиментами и поздравлениями, восхищаясь всем в Сейе и Галаксии — от внешнего вида до увлечений.
Тогда Сейя спросил у матери, как вышло, что она говорила по-японски лучше, чем он, и королева Кинмоку не без удовольствия и с хитрой улыбкой показала ему спрятанный под рукавом браслет-коммуникатор, заставив его долго смеяться.
— Не хотела же я ударить в грязь лицом перед родителями столь замечательной принцессы, — пояснила она.
Сейя обнял ее, и Галаксия слегка вздрогнула — его объятия были ей нужнее всего на свете, особенно после всего, что произошло между ними совершенно недавно; она жаждала понимать, что он верил ей, хотела получить хотя бы малую толику сыновней любви — а он давал ее с лихвой, оставив битву, боль и смерть позади, веря лишь в счастливое светлое будущее.
И вот сейчас принц Кинмоку гостил в доме своей принцессы в приятном полумраке комнаты, освещенной лишь экраном монитора, и обсуждал с ней покупку их собственного жилища.
— Ты такой замечательный, — произнесла Усаги голосом, полным любви, и нежно коснулась его щеки. — Я считаю, что ты, как настоящий мужчина, можешь принять правильное решение, а я послушаю тебя, потому что доверяю тебе — безоговорочно.
Все перевернулось внутри у Сейи, когда он услышал эти слова, и все те ужасы, через которые ему пришлось пройти, отошли еще дальше на задворки сознания, растворяясь, как ночной кошмар с лучами утреннего солнца; возможно, подумал он, улыбаясь, что все это даже стоило того, чтобы находиться рядом с любимой, прекрасной, желанной девушкой, которая совсем скоро должна была стать его женой.
Не чувствуя ни капли стеснения, он скользнул рукой по спине любимой, лаская ее, а потом переходя на ее грудь и ниже; потом она ощутила его губы на своей шее, а потом и теплые руки, расстегивавшие пуговицы на ее блузке.
— Доверься мне снова, — попросил Сейя шепотом, в котором девушка могла услышать все те чувства, которые он испытывал к ней, — сейчас. Всегда. Я счастлив с тобой…
Тихо выдохнув, та прижалась к нему, окунаясь в его объятия, словно в теплое море; она тоже была рада доверяться ему снова и снова, раскрываясь для него, отдаваясь полностью и растворяясь в нем; с ним она чувствовала себя защищенной, любимой, нужной, счастливой…
Сейя снял футболку, и Усаги провела теплыми ладонями по его спине, гладя и нежа его; улыбаясь ей, он снял с них обоих оставшуюся одежду и лег сверху на любимую девушку, а та, ощутив его в себе, сладко застонала, обнимая его ногами и отдаваясь ему как в последний раз, хотя и знала, что все происходящее с ними тогда являлось лишь началом новой, полной радости совместной жизни.
Сейя овладевал ей, с мягкой силой вдавливая своим горячим телом в теплые одеяла, извлекая сладкие стоны, заставляя их обоих дышать чаще и глубже, укрепляя их вечную связь каждым движением, каждым поцелуем — и Усаги тянулась ему навстречу, любя, желая, восхищаясь и зная, что получит то же самое в ответ…
***
В доме Харуки и Мичиру царило небывалое оживление — практически все собрались компанией в первый раз после битвы, когда необходимость думать о врагах и спасении собственных жизней отпала, и мир вновь воцарился на Земле.
Инициаторами собрания стали Сейя и Усаги, которые хотели лично пригласить всех на свою свадьбу.
Принц Кинмоку с удовольствием отметил, что после битвы троюродная сестра относилась к нему иначе, уважая его храбрость, силу и желание защищать любимую принцессу и тех, кто был ему дорог; общаться они начали совершенно в ином ключе, особенно когда Харука по своей инициативе извинилась перед ним, и они провели долгий день вдвоем, обсудив множество вещей.
Ятен, Минако, Тайки и Ами удобно расположились на большом диване, пока Макото, присев на подлокотник кресла, переписывалась с Мотоки.
— А где же Рей? — поинтересовалась Усаги, когда они с Сейей, Харукой и Мичиру вошли в гостиную.
— Она уехала с Юичиро, по его приглашению, — ответила Минако.
— Юичиро? — принцессе понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, кто это. — Так они же вроде как знают друг друга очень давно, и он ей не нравился?
— Он ей нравился, по ее словам, но она вечно хаяла его внешний вид. Ты же помнишь, как он выглядел? Вечно небритый, непричесанный, челка до глаз…
Ятен слегка усмехнулся, услышав описание парня.
— Да-да, помню его, — подала голос Макото. — Помнится, он как-то пошел в бутик, чтобы купить новой одежды, а продавцы, увидев его, вежливо сообщили, что ему на такое не хватит денег. А он извинился, развернулся и ушел, хотя мог бы показать им платиновую банковскую карту! — он улыбнулась. — Он хороший, добрый и честный парень, и, по моему мнению, Рей зря отказывалась от него.
