— У меня все отлично, — он подмигнул гостю, — а у тебя, судя по всему, все еще лучше? — и, когда Гарри кивнул, добавил: — Кстати, что с твоими волосами? Никогда не видел тебя с такой, я б сказал, почти прилизанной прической, — он добродушно хохотнул. — Ты знаешь, я не фанат таких экспериментов.

Гарри рассмеялся, окинув взглядом длинные кудрявые волосы большого друга.

— На самом деле я тоже посмеялся, когда увидел то, что у меня сейчас на голове, но зато узнал, как бы я выглядел с тем гелем, который магглы используют для укладки. Мы с Роном и Драко придумали заклинание для имитации прически соседа, и пробовали его друг на друге, было очень весело!

Несколько секунд Хагрид обдумывал сказанное, а потом спросил:

— Это что ж, значит, Малфой сейчас ходит по Хогвартсу весь лохматый?

— О-о-о да-а-а, — не без удовольствия поведал Гарри, и они с великаном громко рассмеялись вдвоем.

Вытерев слезы, лесник задумался о том, как сильно изменился Гарри, причем в лучшую сторону, и теплая волна накрыла его сердце.

— Кстати, придумываешь свои собственные заклинания, в таком-то возрасте? — удивленно и восхищенно обратился он к мальчику. — Потрясающе! Я должен поправить свои слова, которые сказал тебе какое-то время назад. Вместо «Ты волшебник, Гарри», я, пожалуй, скажу «Ты великий волшебник, Гарри»!

— Я еще только учусь, — польщено ответил парнишка, — но скажу честно — после того ритуала по отторжению чужой магии, — он говорил, умело употребляя термины, потому что Снейп, ведущий с ним практически ежедневные беседы, разговаривал с ним так, как общался бы с опытным взрослым магом, — мои собственные способности стали ощущаться намного ярче, и управлять ими становится все проще.

Хагрид взглянул на собеседника, вновь и вновь поражаясь: казалось, буквально вчера он забрал его, похожего на тень, побитого и голодного, из логова магглов, а теперь он, не по возрасту уверенный в себе, стоял перед ним и говорил такие слова, что у Хагрида стирались любые остававшиеся сомнения о победе над Темным лордом.

— Ну что, пойдем по делам, как и договаривались, и ты расскажешь мне подробнее? — предложил он, и, когда Гарри дал радостный положительный ответ, направились в Косой переулок, беседуя по дороге.

***

Северус Снейп вместе с Минервой Макгонагалл, исследовав шрам Гарри после его жалобы на редкие, но все же случавшиеся боли в области лба, обнаружили чужой магический след, который весьма заинтересовал Альбуса Дамблдора, который хотел помочь победить Темного Лорда, чтобы как-то искупить свою вину перед Гарри и всем магическим обществом; теперь он хорошо осознавал и имеющиеся, и возможные последствия своих действий, и понимал, что невозможно было заранее планировать жертвовать чьей-то жизнью ради победы. Никто в Хогвартсе не был против помощи столь сильного и опытного волшебника, и Дамблдор, быстро поняв, что именно представлял из себя темный налет чужой магии, наедине с Северусом Снейпом разработал план по нахождению и уничтожению остальных крестражей, не посвящая остальных в подробности.

Остальные, кстати, сильно помогали в общем деле: Молли Уизли осталась гласом народа, в то время как Нарцисса не без помощи мужа собрала тех чистокровных, которые когда-либо поддерживали идеи Волдеморта, но уже давно поняли, что возрождение этого психопата не принесет им ничего хорошего; Сириус Блэк тоже помогал как мог, ради памяти лучших друзей и ради любимого крестника.

Более того, у Гарри Поттера появилось сразу два магических опекуна: Амелия Боунс, известная всем своей справедливой строгостью, и Северус Снейп, испытывающий к мальчику чувства, больше похожие на отцовские.

Но одну из самых главных ролей в становлении Гарри как личности играли, разумеется, дети — наделенные волшебными умениями, но, тем не менее, тоже дети, которым хотелось играть, дружить, общаться, развиваться — и теперь, окруженный целой толпой разных ребят со своим мнением, уникальных как личности, но объединенных одной целью, герой магической Британии мог наконец чувствовать себя таковым.