Собственно, все дела были закончены, и мы собрались за столом на прощальный ужин, когда позвонил Вениамина:

‒ Дорогой, ты где теряешь ботинки? Почему опаздывает медицина? ‒ упрекнул врача.

‒ Маэстро, Ферапонт попал в аварию. Только что позвонили: нашли мою визитку в кармане.

‒ Жить будет? ‒ спросил встревоженно.

‒ Почти, но не скоро.

‒ Это как?

‒ Там переломов на полгода. В реанимации лежит больной.

‒ Так, доигрались, господа-товарищи!

Лишний раз убеждаюсь, что нельзя всё продумать до молекул. Вот нельзя и всё тут. Впрочем, что здесь удивительного: основной план был ‒ вывести Ферапонта из игры и наладить продажу гидромета через верного человека. Так всё свершилось! Стакс вполне на всё согласился и готов трудиться на благо Империи. А Ферапонта сбросили на обочину дороги. Не правда ли, символично! Там наверху не стали разбираться в мелочах и ударили плашмя роялем по настырной мошкаре. Может так и должно быть: ну чтобы человек одумался, перестал строить небоскрёбы с фонтанами из минералки? А?

Ну никто не хотел таких последствий! Или хотели? Или всё же были подленькие идеи о великой мсте бомбисту неудачнику? Кстати, предателю!

Удовлетворения получить не удалось: вывернулся поганец! Я поднял бокал:

‒ Господа, Ферапонт взял самоотвод. Ваше Величество, я знаю ваши чувства к несчастному ‒ они вызывают бесконечное уважение. Прошу унять слёзы: объект находиться под неусыпной опекой высокомотивированного человека. Должен уточнить ‒ меня. Все в той или иной степени имели с Ферапонтом отношения. Смею утверждать, он не был плохим человеком, заблуждающимся – Да. Но …

‒ Маэстро, ‒ перебила Нарва, ‒ траурную речь репетируете?

‒ Боже упаси. Как вам только такое в голову могло прийти! Я хотел сказать: ну ошибся молодой человек, с кем не бывает. Всё от любви к нашей обожаемой императрице. Любовь к прекрасному требует великих преступлений. Перед её сумасшедшими чарами смог устоять только я благодаря истерзанной алкоголем печени. У здоровых людей нет ни малейшего шанса.

‒ И всё равно я нервничаю, ‒ пожаловалась императрица, отрезая себе большой кусок тушёной марсианской ящерицы. Стакс не смотря на свои габариты казался очень компактным за громадным столом Рема Великолепного. И если не считать шума, который он производил, когда глотал, вёл себя вполне прилично.

Я постучал ножом по бокалу, отчего хрустальные шарики в многоярусной люстре в центре обеденного зала тревожно зазвенели:

‒ Господа, минуточку внимания. Я позволил себе пригласить одного старого знакомого Дарпа, чтобы уладить досадное недоразумение. Фараон, зови.

В высокие распахнутые двери вошли Арест, Тант и ещё двое нефров, держа в руках длинные жезлы из металла с загнутыми концами. Стакс побледнел и через стол с укором посмотрел на меня, на что я с улыбкой развёл руками:

‒ Извините, дорогой друг, ‒ никто же не обещал, что именно я буду объяснять Вам основы немецкого политеса.

Граф поднялся и с апломбом спросил:

‒ Ленар, не можете жить без спецэффектов! Кто это?

‒ Нефры, потомки первых переселенцев с Нибиру. Великая тайна. У них договор с марсианами подписан: друг друга ненавидят, но стараются не лазить в чужие палисадники. Граф, вы меня поразили в центр сердца своей энциклопедией!

‒ Ленар, отвечайте внятно. Представьте господ.

‒ Пардон, как всегда спешу невпопад, ‒ взял визитку и прочитал: ‒ Арест IV, директор института НИИ «ЯМА» (Ящероподобные Межвидовые Атавизмы).

‒ Господи, так я знавал вашего отца Ареста Чёрного! ‒ воскликнул граф.

‒ Благодарю. Мой отец очень дорожил знакомствам с вами. Приношу искренние извинения за неудобство ‒ идея маэстро Ленара. Но здесь, действительно, самое удобное место, чтобы, не возбуждая ненужного любопытства, застать беглеца врасплох: в замке прямой ход к нам. Ещё раз мои извинения!

За время обмена любезностями Стакс попробовал сместиться ко второму выходу из обеденного зала, но был встречен Фараоном, держащим в руках гранатомёт с увеличенными каморами.

‒ Стакс, дружище, ты куда, хам невоспитанный. Стоять, бояться! ‒ окрикнул я.

Директор махнул рукой охране, которая быстро защёлкнула на шее беглеца металлический кляп с шипами вовнутрь.

‒ Арест, у меня было соглашение со Стаксом, как представителем Hydrogen´M? ‒ остановил процессию граф.

‒ Ваша Светлость, мне приказано поймать и доставить беглеца. У меня в институте ведутся секретные разработки и тут такое ЧП. Все вопросы к правительству.

‒ Подождите, подождите, ‒ вмешался я. ‒ Граф, всё схвачено. Даже и не беспокойтесь. Полный ажур. Расскажу позже.

Когда ушли нефры со своей добычей, собравшиеся повернулись ко мне за разъяснениями:

‒ А что делать, не может институт без ценного работника ‒ пришлось отдать. Как от сердца оторвал. Зачем нам тёмная лошадка, причём невоспитанная? Антона с Шимозой вполне хватает. Не нужны нам всякие там нефры. Правда, граф?

‒ Уважаемый, вы мне потом подробненько всё объясните. Хорошо! А сейчас, будьте добры, налейте бокалы. И расскажите какой-нибудь анекдот.

‒ Это всегда пожалуйста:

Летят, значит, два гуся.

Один серый, другой белый.

И что вы думаете?

Оба дальтоники…

Раздался требовательный крик маленького Пантелеймона. Нарва побежала успокаивать будущего императора. Рем начал рассказывать Модест Алексеевичу новейшие способы по выращиванию марсианских огурцов методом гидропоники, а императрица захватила моё внимание драмой о трагичной любви барышни и хулигана. Семён спокойно потреблял водку «Смирнов», не забывая закусывать местными ящерицами, которые порядком уже всем надоели.

На следующее утро Её Величество в сопровождении фрейлин и обер-камергера отбыла в столицу Империи Арнов на гвардейском дредноуте.

Рем проводил нас с Семёном к аппарели «Модлен», по которой Фараон затолкал реанимационную кровать с Ферапонтом.

‒ Осторожней там, ‒ попросил Рем.

‒ Не беспокойся, верну в целости и сохранности. Мне чужого не надо.

‒ Я про секретаря.

‒ Ах это. Можешь быть уверен ‒ довезу!

Рем от полноты чувств высморкался в платок. Я посвистел, засунув руки в карманы, не зная, чтобы такого приличного сказать. Не дождавшись прощальной речи, дож Арагона развернулся и пошёл в родовой замок, на полдороге повернулся и предложил:

‒ Заглядывай, будет время.

‒ Обязательно! ‒ пообещал я и вбежал по аппарели внутрь яхты.

***

Только на орбите удалось перевести дух. Наконец всё закончилось. Я сдёрнул простынь, закрывавшую больного.

‒ Кэп, у вас всё в порядке? ‒ встревожился Семён, заметив моё раздражение.

‒ Вставай инфлюэнция! ‒ потребовал я, обращаясь к сопящему в две ноздри больному.

‒ Патрон, чё уже всё, космос? А я только разоспался. Этот Вениамина напичкал меня какой-то гадостью, что в голове туман, ‒ слезая с кровати, поведал Ферапонт, пристраивая поудобнее загипсованную ногу.

‒ Кэп, а зачем нам этот мангуст ненадёжный? ‒ поинтересовался Семён, ничуть не удивившись необыкновенному появлению Ферапонта.

‒ Сам не знаю. Есть идея приспособить в парке пруды чистить, там эти чёртовы красные фламинго всё напрочь загадили. Будет у тебя подсобный рабочий.

‒ А почему на Марсе не оставили?

‒ Рем против. Говорит, что акации каждый садовник должен сам постригать.

‒ Так значит нет у меня чипа в голове? ‒ задал мучавший его вопрос Ферапонт.

‒ Не знаю. Может Семён знает: он тебя тогда принёс на яхту? А может быть Вениамина, только он тебе ничего не скажет. Ты для него враг номер раз: венерианцы злопамятные насквозь.

‒ Это почему?

‒ А с тебя начались его злоключения. Он выводы умеет делать.

‒ Во как! Маэстро, я-то из какого поворота в него угодил лестницей.

‒ Когда графа спасал из тюрьмы, тогда и угодил. Запомни, ни одно доброе дело не остаётся без благодарных погорельцев. Оставь тогда этого Штюрма в лапах Третьего Отдела, и судьба Вениамины совсем в другую сторону пошла. А сейчас он навечно изгнан с планеты, не без моего участия, конечно. Но первопричиной считает тебя: не пришлось бы Тирану жениться на Модлен, ну дальше по списку…