Молодому императору и в голову не могло прийти, что великосветская шутка может быть принята смертным землянином на веру. Планировалось действовать с Наомой-младшим через Ферапонта, а теперь совсем не понятно, как развернуть ледокол навстречу льдам Европы. Кто будет у штурвала? Шимоза? Вездесущий, непотопляемый Шимоза? Этот китаец, монгольских кровей? Я всегда думал, что вселенское зло, профессор Мориарти, это Серж Наома-младший. Теперь начал сильно сомневаться в своих дедуктивных способностях. Вдруг истина где-то рядом… А, я плавать не умею.

***

Очень трудно быть настоящим, когда вокруг одни вертолёты. У меня всегда так, если чего-то очень хочу – обязательно случиться, но немножко позже, а иногда и совсем не вовремя. Согласитесь, вредное качество, а приходиться терпеть, не зная правильных ключей.

«Иди, она тебя ждёт» ‒ произнёс тихим голосом, увидев с балкона, как Ферапонт крадётся в темноте подсобных помещений, ведомый Шимозой.

‒ Принцесса, ‒ позвал Ферапонт войдя в гримёрную. Они обнялись. Молча постояли, наслаждаясь близостью родного тела. Биение сердца, прерывистое дыхание заполнили их мир, их ощущения, ещё этот проклятых запах, от которого кружилась голова. Но времени было полсекунды.

‒ Ферапонт, ‒ начала принцесса.

‒ Подожди, ‒ прервал Ферапонт, ‒ полетели со мной на Европу! Нас ждёт шхуна.

‒ А ребёнок? Я не могу его оставить: без меня убьют не сегодня так завтра.

‒ Да, почему?

‒ Он сын императора и родной брат Платона I. И ещё, я тебе не сказала, хатты Нибиру заинтересованы в этом союзе. Маленький Пантелемон, ‒ она произнесла с теплотой имя своего первенца, ‒ наследник двух домов. Павел I снова в большой опасности.

‒ Он хотел меня казнить. Почему ты о нём беспокоишься?

‒ А кто подумает о моём ребёнке? Ты! А что ты можешь? У тебя нет графенов продлить свою жизнь, не то что подумать о другой. Какая судьба ждёт Пантелеймона рядом с тобой?

‒ Зачем так? Я заработаю. Смотри сколько уже добился простой смертный с поверхности Земли! Ещё немного и стану президентом!

‒ Наома-младший жив, ты сейчас о чём говоришь. Императору Платону I не удалось его уничтожить. Прощай, мне надо на сцену. Если застанут здесь, у Платона появиться прекрасный повод отдать нас палачу, нас и моего ребёнка.

‒ Идём, пусть это будет мой последний танец, ‒ воскликнул Ферапонт, подхватил принцессу на руки и понёс на сцену, не обращая внимания на сопротивление. Бедная девушка в отчаяние крепко обняла за шею и из всех сил надавила на сонную артерию, пачкая одежду поплывшим от слёз гримом.

Услышав шум, мы почти одновременно с Шимозой подскочили к поверженному Ромео.

‒ Принцесса, целуйте на прощание. Быстро, быстро, грим, платье! – показал рукой на зеркало. ‒ Шимоза, унесёшь?

‒ Конечно, ‒ подтвердил, натужно кряхтя, невольный товарищ моего ученика и потащил бездыханное тело в сумрак коридора к запасному выходу.

За кулисами нервно топала взад и вперёд Модлен, театрально заламывая руки. Её успокаивал Вениамина, бегая за ней со стаканом воды и аспирином в другой руке.

‒ Вы где были? Немедленно на сцену.

‒ В бразильские шашки играли, третий звонок помешал!

‒ Чё, серьёзно? Нашли время!

В лучах софитов под гримом никто не видел насколько волнуется принцесса. Мне приходилось несладко, оттого что у неё время от времени подкашивались ноги и безумно стучало сердце. С облегчением передал на руки брутальному Вениамине, танцующему Хулигана.

Часто можно услышать, что талант завораживает: искренний талант, настоящий. А что тогда гениальность? И что есть шедевр? ‒ а это Правда, Дорогие товарищи! Когда актёр в буквальном смысле умирает на сцене. Вся закалённость психики принцессы, которой я в тайне постоянно восхищался, оказалась бессильна перед необратимым событием. Одно дело здесь и сейчас, обладая железными нервами, совершать невероятные по своей жестокости поступки, находя им самые изощрённые оправдания. Другое дело, ощутить крах будущего, необратимую смерть твоего единоличного счастья.

Пройдёт время и человек конечно придумает отчего и почему так произошло. Лёгкую вуаль чуда возможного счастья, унесёт в невозможную даль холодный ветер здравого смысла или сожжёт жаркий ветер чужих, а значит ненастоящих, истин. Оттого что если ты сам себе не веришь, то как ты можешь доверять, передоверять свою жизнь иным мнениям. Тогда откажись от правды и начни скулить под окнами, выпрашивая объедки мнений с железных столов в привокзальном буфете.

Публика, очарованная сопричастностью к трагедии несомненно духовно сильного человека, молчала, потрясённая глубиной чувств принцессы Ти. Даже постоянно отстранённый Платон I изменил своему обыкновению и начал заметно волноваться, сопереживая происходившему на сцене.

Модлен, застыла за кулисами сцепив руки, похожая на статую во дворце Потала только в платье и на каблуках.

Счастливого финала в мюзикле не случилось. Это была трагедия оставшейся без единственной любви женщины. И все, абсолютно все ей сочувствовали. В зале публика начала плакать и отчаянно сморкаться в бумажные салфетки, заботливо раздаваемые админами. Главный Тиран в изумлении тоже пару раз всплакнул и начал тереть переносицу, чтобы не чихнуть от полноты чувств вдогонку.

Неожиданно повёл себя император. Павел I спустился в зал и оттуда бросил к ногам Принцессы Ти огромную охапку бордовых роз с птичками колибри внутри, которые заметались над сценой разноцветной бестолковой мишурой.

В это время Шимоза с трудом загрузил с помощью псевдо-контрабандиста Семёна на шхуну бесчувственное тело Ферапонта. Яхта пыхнула несколько раз ионными двигателями в наступившую ночь Венеры и растаяла в тёмно-фиолетовом полотне звёздного неба.

XII. Правда Антона

Поиск истины всегда приводит к чужим богам.

Маэстро Ленар

1. Нужный человек

Черные полированные борта яхты Рема жадно поглощали свет стремительно уменьшающегося в размерах солнца. Семён, родившийся и выросший в космосе, наслаждался ролью капитана судна представительского класса. Одно дело скромная яхта импресарио Ленара и совсем другое аппарат бывшего дожа Арагона, второго по величине мегаполиса Марса. С Фараоном Семён быстро нашёл общий язык и теперь они вдвоём подтрунивали над безутешным в своём горе Ферапонтом.

‒ Ну что, браток, слетал на Венеру? Не зря её именем назвали самые популярные среди космонавтов дальнобойщиков болезни. Без приключений не обходиться. – Семён включил кофеварку с множеством декоративных трубок из отполированной латуни и стекла.

‒ Когда я служил в полиции, мой напарник влюбился в дочку одного крупного мафиози и что вы думаете? Ему сделали качественную инвалидность и подарили цветочный магазин. Обид нет, но неприятный осадок, как говориться, остался. – Фараон показал голограмму своего напарника на протезах в теплице с экзотическими растениями.

‒ Вот видишь, Ферапонт, у тебя хорошие перспективы.

‒ Это какие? – бесцветным голосом спросил Ферапонт, лежащий под торшером на длинном узком диване в углу прямоугольной кают-компании. В двух иллюминаторах с закруглёнными краями из толстого наностекла, заменявших стены, хаотично складывались в безымянные созвездья огни Млечного пути.

‒ Флористом станешь. Там розы, мимозы начнёшь выращивать. Я тебе даже завидую.

‒ Семён, липкая сентиментальность удел обывателей. Революций с таким подходом не сделаешь, ‒ изрёк трудолюбивый робот, протирая и без того сверкающие золотом и платиной оборудование бара в центре кают-компании.

‒ Фараон, ты чё это решил беспокоиться за мои философии?

‒ Мне рапорт писать хозяину в вахтенный журнал, не люблю тексты с негативным содержанием, от них у меня шаровой клапан гидронасоса начинает заедать.

‒ Ферапонт, слышишь – не порть камердинеру работу трансмиссии любовным сплином.