‒ Да, действительно, ‒ пробормотал я, слегка ошарашенный скоротечностью революций. В голове не укладывалось, чтобы мой проверенный в боях товарищ и учитель мог такой фортель сочинить. Это что же такое получается! В конторе на Марсе теперь некому будет работать! Так, старый пень, решил подкинуть мне свинца в рюкзак? Сомневаюсь, что семьи Марса примут отредактированного Рема. Нет, негодяй, просто форменный негодяй! Чёрт, он же теперь обязан будет рожать каждый год, как кошка. Наплодит целую армию себе подобных. Всё – прощай Родина-Земля! От них в горячо любимых мангровых болотах не спрячешься. Чё-то стало очень тоскливо.
Посыльный принёс записку от Модлен с предложением осмотреть театр, подаренный Ашгаром ко дню свадьбы.
Пассажирский многокрыл прорвался сквозь плотную облачность на пятидесятикилометровую высоту, где плавал в атмосфере комплекс зданий развлекательного центра. Несколько пристыкованных к цилиндру на разной высоте дисков с прозрачными куполами, под которыми расположились изящные корпуса многоэтажных зданий и бассейны с садами.
‒ Шикарно! Модлен ты сорвала джек-пот! Это ведь, сколько графенов стоит! У этого Ашгара есть вкус, смог подобрать достойную тебя вещь.
‒ Льстишь?
‒ Что ты, разминаюсь.
‒ А где Рем?
‒ Тут знаешь такая «пасьянса» образовалась, что я в замешательстве.
‒ Не может быть! Маэстро Ленар в замешательстве! ‒ съязвила Модлен.
‒ Сам удивлён. Понимаешь, горечь потери сына таким бульдозером распахала Рему головной мозг, что он решил подвергнуться натурализации на Венере и произвести ещё одного отпрыска.
‒ Ты сейчас точно серьёзно? – Модлен прошлась по площади, чтобы получше рассмотреть здание концертного зала с широкой перфорированной лестницей, перед которым опустил четыре пары крыльев летательный аппарат. – Ленар, всё что угодно, но, чтобы марсианин сотворил с собой такое!
‒ Вот и я ничего не понимаю. Предлагаю бросить всё, и домой в болота. Тут опасно, не выдерживают даже лучшие из нас!
‒ Ленар, посмотри на меня и вспомни свои мангровые джунгли. Что я там забыла. Вот здесь моё место! – Модлен поняла руки и показала на прозрачный купол, защищавший летающий город.
Я наморщил лоб и в раздумье почесал голову, пытаясь обнаружить хотя бы крохотную, пусть даже дефективную и недоразвитую Эврику.
‒ Теперь предстоит разговор с Платоном I, а у меня полный штиль в голове.
‒ Ну знаешь, сначала придумываешь дурацкую свадьбу, а потом штиль. Ты это прекращай. Мне нельзя нервничать. Я уже настроилась на свадьбу с брутальным венерианцем.
‒ Ага, теперь понравился? Вот, а чайниками бросалась! Меркантильная ты женщина!
Совсем заблудился с концертами. Модлен хорошо: взяла приступом обещание и теперь требует, свесив ножки, невероятного прогресса. А я что могу, когда у компаньона революции Керенского в голове? Временное правительство, так сказать, у власти! Хорошо, решили с помещением, но где брать артистов? Вот вопрос вопросов! Надо уже репетировать, а не с кем! Сам я танцевать с Модлен совсем не хотел. Прямо хоть из Вениамины делай великого танцора, всё равно им вместе делить Ашгара. Ещё надо лететь немедленно к Платону I на Землю и придумывать свадьбу века. Был план, что именно Рем займётся постановкой, но чем он теперь займётся, я боялся даже предполагать.
7. Судьба Ферапонта
В гордом одиночестве поднялся на борт «Модлен», совершенно довольный ожиданием дороги в космосе и временной передышкой в баталиях. Неприятный запах поразил точно в самое сердце. Жуткая смесь женского молока и памперсов. Потом раздался требовательный крик маленького демона. У меня аж голова закружилась от предположений. Ну не мог же Рем так быстро сочинить себе сына! Нет, нет и нет, не может быть! Конечно, генная инженерия на Венере достигла больших скоростей, но не за счёт же моих бедных нервов!
‒ Рем, хм, дорогуша, это ты? – крикнул в распахнутую дверь кают-компании на всякий случай, прежде чем войти.
‒ Теперь я понимаю, почему вы растоптали мою любовь. Как я раньше не догадалась! – в каюте стояла новоявленная Мадонна с младенцем, бывшая принцесса Ти.
‒ Принцесса! А где Иуда с гранатами? Бросила неудачника! – поморщившись, я включил вентиляцию на полную мощность.
‒ Маэстро, не будите сердиться? Пообещайте! А я никому не скажу о вас с Ремом.
‒ Что! Ты вот сейчас хорошо всё обдумала? Я уже был отцом этого засранца, шантажистка! ‒ я показал на сопящего в две дырки малыша.
‒ Смотрите, замолчал, как только вас увидел. А говорите, что не ваш. Чувствует родную кровь, ‒ пошутила принцесса, чтобы немного разрядить обстановку.
‒ И на что у меня есть повод сердиться, по твоему мнению?
‒ Ферапонт здесь.
‒ Отлично! Лично ликвидирую, чтобы не мучился от злостной икоты.
‒ Он в больнице.
‒ Ого, что за гад лишил меня удовольствия? Кто успел поздравить с Fiesta De La Muerte?
‒ Я.
‒ Что с первого раза не удалось застрелить, теперь точно в затылок. Стоп, а почему в больнице? Опять пуля мозг не нашла?
‒ Маэстро, не придумывайте. Вы же помните, что с ним сделал Серж Наома-младший. Ну так вот, прилетели исправлять дефект.
‒ Подожди, не так быстро. Это что ‒ обманули твоего Лопушка. Я правильно понял? Никаких двух месяцев? Ребёнок есть, а счастье только в далёкой перспективе? И зачем он тогда в бомбисты записался?
‒ Его ввели в совет директоров бывшего HELIUS, теперь называется Hydrogen´M. Хочет стать президентом.
‒ О как! Ну так место свободно, Платон I потрудился ‒ зарезал вселенское зло. Теперь все шансы.
‒ Господин Серж Наома-младший жив!
‒ Ничего себе, Горец Два! Вот радости-то будет императору. Даже не представляю себе восторг венценосного. Экселенс, возьмите перерыв. Это ведь сколько новостей мгновенно! Приму валидол и продолжите, – я налил в чашку газированной водички из сифона, обтянутого металлической сеткой.
Просто Пизанская башня этот самый Наома-младший: гнётся, а не падает. Вот напасть на мои томаты! Надо было отслужить молебен «За упокой», вместо десанта имперских гвардейцев на Марс. Теперь кушай кашу с маслом и не жалуйся, что без соли. Ещё мстить надумает за смертельные танцы.
Я вгляделся в розовощёкое личико младенца и несказанно удивился невероятному сходству с Платоном I. Белокурый ариец с вытянутыми небесно-голубыми зрачками тянул ручки в космос и пускал изумительной красоты пузыри.
‒ Принцесса, или вы красиво врёте или молодость оставила вам тайны. Рассказывайте чей ребёнок! Я буду нем, как Аскольдова могила.
‒ Можете не верить, но Платон здесь абсолютно не при чём.
‒ Хорошо, пусть будет сюрпризом. У Ферапонта с аппетитом всё в порядке, изжога не мучает? Чёрт, совсем забыл, он в больнице по другому поводу. Кстати, куда положили?
‒ Клиника «Бинариум».
‒ Поздравляю, Рем обрадуется встрече с предателем, ‒ я прошёл в ходовую рубку и включил турбины ионной тяги.
‒ Маэстро, вы куда собрались?
‒ На Землю, милочка. На родину. Вымаливать прощение.
‒ Ферапонту?
‒ Не понял. А при чём здесь он?
‒ Как при чём? Он же ваш ученик!
‒ С этого места поподробнее, Ваше бывшее Высочество. Человек кузнец своего счастья. Ферапонту отлично известно, что никто не будет за него жить.
Тут я вдруг вспомнил, что у Рема были какие-то особенные планы на принцессу Ти. Меня всегда удивляла работа мозга марсианин, врождённый прагматизм которых иногда пугал окончательным цинизмом. Мы тут мучаемся, страдаем моралями и правилами, копаемся в душе, а они просто стреляют в голову без сантиментов, потому что надо это сделать сегодня и сейчас. Боялся конечно звонить до чёртиков. Всё-таки чувствовал ответственность за случившееся. Однако жизнь продолжается и заниматься нервами, к сожалению, означает полное отсутствие таковой. К тому же, когда находишься в тысячах километрах от оппонента, гораздо легче геройствовать.
‒ Подождите, принцесса, проясним одну важную деталь, ‒ остановил нетерпеливую женщину, желающую что-то сказать. – Мне позвонить надо в клинику, чтобы спасти вашу лопоухую любовь.
