‒ Шантаж, ничего, щас посмотрим. А посвящу-ка я молодого императора в твои путешествия на Нибиру.
‒ И чего там замечательного? Все всё знают.
‒ А то, что Ферапонт от ревности подлость с подрывом танкера затеял? Думаю, что будет открытие ВДНХ! И что ребёнок у принцессы от тебя!
‒ Ты сам-то в эти бредни веришь?
‒ А ты не изобретай одежды для правды. Платон, Ея Величество Платон I что решит? Вот где твоя забота. С высокой ступеньки падать, ой как больно.
Вот с Ремом всегда так, обязательно создаст новые страсти, а ещё меня ругает. С кем поведёшься, от того и наберёшься. Оправдал все надежды, теперь придётся снова решать кроссворды! Нет, вот зачем ему сдался мой секретарь? Я думать не думал, что он у меня в учениках числится. А вот тебе случилось! М-н-да-с, случай прескверный. Лучше бы придумал, как мне сына на путь истинный направить. Впрочем, здесь и взаправду мои плюшки, ничего не поделаешь…
XI. Театр «Драный чулок»
Возраст не лечит от жизни – он дарит больное сердце.
Маэстро Ленар
1. Новые перспективы
В просторном кабинете начальника космопорта за уже знакомым Ферапонту столом из лазурита что-то записывал в блокноте Серж Наома-младший. Свет настольной лампы бросал подвижные блики от алмазов перьевой ручки Montblanc на застеклённые шкафы с книгами.
Ферапонт остановился, желая получше рассмотреть новый облик президента корпорации. Особенных отличий не было, за исключением шеи из металлических пластин, на которой находилась голова с болезненным после перенесённых операций выражением лица.
‒ Ферапонт, как добрались? – спросил Серж, оторвавшись от своих записей.
‒ С приключениями, но это было предсказуемо.
‒ Однако не ожидал от вас такой прыти. Попытаться взорвать Звёздный флот империи! Это говорит или о крайней степени отчаяния или о самопожертвовании, чего я совсем не понимаю.
‒ Идея Шимозы! На большее его воображений не хватило.
‒ Этого проходимца! Повезло вам молодой человек встретиться с ним. Уникальных способностей человек. Боюсь, что мы его больше не увидим. Скажите, пожалуйста, когда это вы успели ребёнка сделать? Вас же стерилизовали на Венере по моему распоряжению?
‒ Я так полагаю, это моё личное дело.
‒ Жаль, отличный план испортили. Теперь придётся всё заново отстраивать, уже на Европе. С другой стороны, я восхищён энергией, с которой вы боретесь за свою небольшую, насколько мне известно, жизнь.
Ферапонту было неприятно слушать демагогию богатого коммерсанта, не знающего, что значить полагаться только на собственные силы без, так называемой серебряной ложки в одном месте. Но спорить с рафинированным, оторванным от действительности начальником, ‒ абсолютно провальное дело. Бывший секретарь театрального агентства счёл за лучшее с вежливой улыбкой кивать головой, не принимая близко к сердцу вздорные высказывания.
‒ Стараюсь выжить среди акул капитализма, ‒ Ферапонт изобразил искренний взгляд недалёкого человека, чтобы Серж не заподозрил в нём наличие способности критически мыслить.
‒ Похвально. Идёмте встречать транспорт с техникой. Вам выпала честь возводить корпуса заводов новой корпорации Hydrogen´M на Европе. Гелий-3 для меня законченная страница истории, буду переводить население системы Солнца на металлический водород. Вы, Ферапонт, теперь входите в совет директоров вместо выбывшего Шимозы. Не подведите и тогда заработаете себе не только на продление жизни, но и, сверх того.
Наома-младший с негнущейся спиной, делающей его похожим на робота, подошёл к стене, исчезнувшей с лёгким шипением в потолке, за которым находилась прозрачная полусфера, покрытая по краям девственно белым инеем.
Небольшое солнце, похожее отсюда на теннисный мячик, освещало ультрамариновую атмосферу Европы, приютившейся на орбите гигантского Юпитера. Из космоса начал быстро увеличивающиеся в размерах густой рой серебристых точек. Это летели грузовики с оборудованием для комбината по производству металлического водорода.
Смутные чувства охватили Ферапонта: он становился проводником нового порядка, новой философии. Это был решительный отказ от имперского табеля о рангах, в котором не было места таким как он. Ферапонт выбрал жестокие законы, царившие на поверхности Земли, там каждый добивался всего сам и не ждал не от кого милости или щедрых подарков.
Но почему-то радость не хотела обнаруживаться, может быть оттого, что даже обер-камергер Модест Алексеевич Штюрм не позволял себе так беспардонно распоряжаться его здоровьем и жизнью. Ферапонт знал, что там, в империи, была незримая черта, за которую не мог себе позволить перейти дворянин, боясь потерять лицо в глазах общества. Чего в мире капитала, увы, ожидать не приходилось в принципе.
Сигарообразные корабли начали опускаться на Европу, придавливая грунт рифлёными дисками блестящих опор. Ферапонт физически почувствовал, как плечи начинает прижимать к ледяной поверхности спутника груз неимоверной ответственности за принцессу с ребёнком.
Вера в собственные силы, которая питала его неунывающую самонадеянность, начала потихоньку ныть в районе груди, предчувствуя невозможные для себя испытания. Страх оказаться несостоятельным, тот самый страх, который в миг может превратить успешного человека в полное ничтожество, вдруг прикоснулся обжигающе холодной рукой к его сердцу. И как это бывает почти со всеми, Ферапонт с раздражением вытолкнул из мозга неприятное открытие, чтобы начать придумывать лучезарные перспективы своего будущего в корпорации Hydrogen´M.
2. Предложение Рема
Творческий десант разместился в апартаментах уже знакомого отеля «Аттракцион». Я не преминул уколоть Модлен за скромный райдер. Затем стало неловко, но брать слова обратно счёл ненужным, поэтому с большей энергией продолжил пикировать:
‒ Душа моя, ты готова к встрече с судьбой всей жизни?
‒ Не поняла? Кто так говорит: «Судьба всей жизни!» Ты сам хоть понимаешь, что сказал? – с раздражением парировала Модлен.
‒ Ага, значит в смущении, если переводишь разговор на филологию. Чего боимся?
‒ Представь себе – хочется сделать что-то грандиозное. О чём долго будут помнить.
‒ За это забудь. Сейчас надо готовиться к самому главному спектаклю. Знаешь, как называется? «Драный чулок!» ‒ кодовое имя.
Я прошёлся по приёмной гостиничного номера, в которой собрались участники авантюры, по-другому и не назовёшь, для уточнения диспозиции.
‒ Умеешь не промахнуться, ‒ констатировал Рем из глубокого кресла с множеством подвижных шарниров под толстым кожаным полотном. ‒ Ты мне объясни неразумному. Зачем устраивать такого рода диверсию? Организовывать тираж для жёлтой прессы. В чём нужда портить ресторан важному чиновнику? После публичного скандала, может затаить обиду и прощай: «День рожденье, светлый праздник!».
‒ Земными аршинами разметку ставите, а здесь, господа и дамы, к вашему сведению Венера! А что это значит?
‒ И что? – Модлен приподняла брови.
‒ А то, что нет института семьи. Нету и всё тут. И значиться, получается, что наш реципиент, как бы это поприличней сказать, вынужден в преувеличенной форме демонстрировать любовь к электорату. Ничего кроме преференций для своей персоны он не получит. Наоборот патриот планеты!
‒ Так, Модлен, слышала! Теперь ты просто обязана отдаться, причём много раз и из разных окон, ‒ издал Рем, поворачиваясь к нам в футуристичном кресле неомодерн.
Сто на двести, что он это делал из зависти. Сам ничего подобного произвести не смог и теперь пытался едкими ремарками задеть автора гениального проекта «Драный чулок».
‒ Рем, а что, у тебя есть идея: «Как обустроить Венеру?»
‒ Эхе, есть – женить этого самого Ашгара на Модлен. Мадам, вы готовы к подвигу во имя Мельпомены?
‒ Даже непродолжительное нахождение рядом с вами, господа, может из любой женщины сделать Брюнхильду, ‒ Модлен резко встала и вышла на балкон с толстым бронированным стеклом, ожидая, что мы последуем за ней с объяснениями.
