‒ Мы знакомы?

‒ Позвольте, я обозналась, ‒ принцесса постаралась пройти, но тщетно: Модлен не двинулась с места.

‒ Модлен, это принцесса Ти. Уверен, что она не заблудилась.

‒ Ого, ценный трофей. Её нельзя отпускать. Дорогуша, а что вы забыли на моей яхте?

Принцесса внезапно схватилась за уже обозначившийся живот и вскликнула: «Ай-яй!» ‒ потом присела, выбросив вверх руку, ударила основанием ладони в нос, ломая хрящ вовнутрь черепа. Модлен отшатнулась от внезапной боли и получила вдогонку ребром подошвы байкеровского сапога в колено, на которое успела инстинктивно перенести вес тела. Принцесса, перепрыгнув через поверженную женщину, кинулась к интроциклу.

Отчаянно сигналя в клаксон, взволнованная барышня затормозила у главного входа, желая побыстрее оповестить Рема о неприятной встрече. Услышав шум ревущего за окном двигателя, обитатели замка выскочили на крыльцо. Камердинер с Нергом едва успели поймать интроцикл, который Ти забыла поставить на подножку, выбираясь из экипажа.

‒ В чём дело? – закричал Рем, выключая двигатель.

‒ Там, там, Модлен с Антоном, сыном Ленара, хозяйничают на яхте. Они пытались меня схватить. Надо срочно сообщить маэстро.

Рем оказался в сложной ситуации, ему до чёртиков надоели гости. И отправить их табором с Марса представлялось совершенно удачным решением. Но Ленар никогда не простит ему, если, взяв на себя обязанности заботится о принцессе, он подвергнет её жизнь опасности.

Как он понимал, Антон прибыл за Нергом и столкнулся с принцессой, будь она неладна со своими моционами. Тут ещё этот авантюрный проект с атакой на Луну. Конечно, сейчас для корпорации принцесса бесполезна. Но чёрт его знает, от кого она носит ребёнка под сердцем. Никогда не поймёшь какие тайны хранит женское сердце. Лучше, как говориться, сидеть в ложе с флягой вина, чем бегать в антрактах за рюмкой водки.

‒ Фараон, интроцикл хорошо стоит? ‒ камердинер отъехал от машины, демонстрирую устойчивость аппарата. ‒ Скрути Нерга и в подвал.

Камердинер немедленно дал разряд высокого напряжения и потащил обездвиженного молодого человека по блестящим ступеням вовнутрь дворца, натужно скрипя резиновыми гусеницами на мраморной плитке.

***

Над чашками с какао поднимался приятный аромат, сдобренный запахом жаренных гренок. Гектор после блестяще проведённой операции явно был в ударе. Граф изменил вечно чопорный вид на добродушную улыбку чиновника, встречающего первые лучи солнца за хорошим завтраком.

‒ Семён, можете уже радоваться: вы свободны! – я сделал глоток бодрящего напитка.

‒ Странное ощущение, ‒ Семён осторожно пощупал лоб, на котором не осталось ровным счётом никаких следов. – Нет нужды помнить, что за тобой следят.

‒ Но как же вы на этакое решились? Ведь полностью противны природе человеческой подобные хирургии?

‒ Сначала даже не осознаёшь, что это навсегда. Хотя, конечно, говорят о последствиях, при этом указывая на твоих товарищей. Потом стараешься не думать, загнать в самый дальний уголок мозга осознание того, что тебя не только видят, но могут в любой момент изменить настроение.

‒ Граф, а почему Империя не приняла к действию контроль головы?

‒ В ЦК одни консерваторы. Ну зачем этот прогресс? Что в нём такого замечательного? Я вижу, и вы не торопитесь отказываться от привычек?

‒ Да, посмотришь на революционеров, стремящихся сделать мир лучше, и совсем грустно становиться. Гектор, мои поздравления, гренки восхитительны!

‒ У меня столько энергии после вчерашней операции. Хочется оперировать и оперировать! ‒ робот мечтательно закрыл глаза диафрагмами.

‒ Эх, жаль, что штурмовики графа лишили тебя на Церере перспектив. Но, думаю, сын наклепает новых оловянных солдатиков, талантлив подлец! Без его усилий завтрак от равнодушного камердинера мог испортить пищеварение. А здесь сплошные радости! Граф, ваше мнение?

‒ Должен согласиться. Хотя вовсе не понимаю, отчего стандартный рецепт в исполнении счастливой машины меняет вкус. Мистика, да и только!

‒ Я не счастлив, я удовлетворён, извините, ‒ поправил Гектор

‒ Однако, ‒ от дерзости электрической прислуги у графа выпало пенсне.

‒ Граф, это всего лишь головокружение от успехов. Я его по скидке брал с дефектом; «дурость камердинера» называется.

‒ И позволили меня оперировать? – упрекнул Семён.

‒ А другой бы не стал. Первое правило роботехники: «Не навреди человеку» у него слегка глючит. Но только слегка. Не кипятитесь.

В это время раздался резкий звук латунных колокольчиков говорящего телеграфа. Гектор молнией принёс трубку и замер навытяжку, в ожидании команд.

‒ Гектор, прекрати паясничать! Граф, смотрите, ‒ ваша работа, напугали Железного дровосека! ‒ и уже в трубку:

‒ Поместье Ленара.

‒ Это Рем. Забери, ради бога, от меня принцессу. Тут Антон образовался вместе с Модлен, хотели аннексировать твою протеже. Дайте, наконец, старику счастье личной жизни!

‒ Во как! А у нас блокада! Звёздный флот ещё не вернулся от Европы. Марс, насколько я знаю, после смерти Пантелеймона, решил ждать Наполеона. Так что потерпи. Скоро прибудет Ромео верхом на бомбе и заберёт рыжее счастье!

3. Гвардия империи

Последний взломанный контейнер с гелием занял своё место в огромном трюме космического-брандера. Дредноуты империи выстроились в боевой порядок, готовые конвоировать танкер к Луне. Солнце отсюда казалось не больше лампочки Эдисона на далёком полустанке в заснеженной степи, гвардейцы Империи Арнов выстроились в парадной форме ровными квадратами на палубах перед главными калибрами, над которыми мерцали факелы плазменных экранов.

Император Платон I обвёл взглядом верные ему войска:

‒ Итак, сегодня мы идём в последний бой за империю, за всё что нам дорого и без чего мы не хотим, и на можем жить! Будущее наших детей зависит от того, как мы будем сражаться. Для каждого из нас такие понятия, как честь и совесть, не пустой звук, не разменная монета. Я ваш император, ещё не успел жениться, не успел испытать радость семейного счастья, у всех есть родные, которые ждут дома, когда вы придёте, и беспокоятся за вас, и вы знаете об этом. Сейчас перед возможной смертью, я понимаю, что вы моя истинная семья, и я пойду вместе с вами в бой, чтобы вы смогли увидеть слёзы счастья на глазах близких вам людей, чтобы никто не посмел отнять у них родину и превратить в рабов. Пусть наша жизнь и смерть станет вечным неугасимым пламенем в их сердцах, памяти и гордости за вас мои гвардейцы. Мы идём в бой за право жить по нравственным законам, по совести, а не по бездушным правилам выгоды и расчёта. В бой за Империю. За Императора. За жизнь или смерть. За Правду. За Веру, За Родных и Друзей. За каждого из нас без диктатур и диктата корпораций. По боевым местам Звёздная Гвардия!

***

Ферапонт как всякий неофит был глубоко убеждён, что Империя изжила себя, что надо дать дорогу новому, молодому и современному. Чтобы он не делал в обществе, где правят династии, у землянина с поверхности нет никакой возможности занять сколь-нибудь значимое место среди арнов. Этот простой вывод просто-напросто ставил крест на честолюбивых мечтах юноши.

***

Военная армада, вынырнув из подпространства, взяла курс на обратную сторону Луны. От стальной махины танкера-брандера отделилась яркая точка и стремительно понеслась к Марсу.

Серый грузовой бот опустил треугольные лапы на площади перед замком. Из люка выскочил Ферапонт и бросился по базальтовой брусчатке к парадному крыльцу.

‒ Маэстро, где принцесса? – спросил взволнованный молодой человек у Рема.

‒ Так прячу от греха подальше. Тут сынок Ленара форменную осаду построил. Полиция не спешит прижать хвост настырному бомбисту. Чистый хулиган! Пришлось отправить барышню в тюрьму на Полярную Шапку.

‒ Вы сума сошли! Она ведь беременна. Скоро должна рожать.

‒ Дорогой мой, там прекрасные условия. Лично проверял. Ничего с ней не станется, родит в тюрьме словно у мамы дома!