Принцесса нервно скомкала салфетку:

‒ Маэстро, смотрите, как она загребает ногами.

‒ Не скажите, зато с каким пафосом – царевна! Вот Ферапонт сутулится словно верблюд.

‒ Точно, точно, из-за неё.

‒ Коне-е-чно! – поддакнул я.

‒ А что думаете о Платоне?

‒ Обременён ролью наследника. Весь такой напряжённый, у меня аж спина начинает ныть, когда на него смотрю.

‒ Маэстро, я не об этом. Мне предлагают за него замуж идти.

‒ От судьбы не сбежишь, брак дело ответственное, тут не до романтики.

‒ Всё из-за этого проклятого гелия! Павел ещё не знает, что его ждёт там, на Нибиру.

‒ Это верно, счастье супружеской жизни любого сделает Фадеем Беллинсгаузеном.

‒ Это вы о чём?

‒ Об Антарктиде, шестом материке Земли, разве не читали?

‒ Говорят там холодно.

‒ А-адский мороз, Антарктида, одним словом! Но у меня такое чувство, что об Ферапонта можно айсберги плавить. Обратите внимание: Модлен уже смеётся.

‒ Действительно, ‒ принцесса близоруко прищурилась, рассматривая в деталях, как танцует её партнёр.

2. Честь семьи

Пять лет назад, планета Марс, за кулисами Арагонского Большого театра.

‒ Ты здесь главный распорядитель? Держи выходное пособие, ‒ Лафрок протянул Туру увесистый конверт. ‒ Потрудись объявить номер Вуста в конце шоу.

‒ Это чей приказ? Программу никто менять не будет, – не глядя на презент, возразил Тур.

‒ Мой! Этого, что недостаточно для тебя? – Лафрок показал содержимое конверта.

‒ Попробуйте обращаться на Вы. Уверен, что у Вас это может получиться при должном прилежании и усердии.

‒ Что? Щенок! ‒ Лафрок аж подпрыгнул от наглости. – Ты сейчас себе харакири сделаешь, если не извинишься с поклоном.

‒ Ваш протеже, чувствуется, только этим и занимается, поклонами, – Тур вызвал в переговорную трубу охрану.

‒ После представления задержись, щенок. Возьму на себя труд заняться твоим воспитанием, бесплатно фальцетом запоёшь, – пообещал через плечо Лафрок, уводимый службой безопасности.

‒ Всегда пожалуйста, не забудьте привести своего дружка, как наглядное пособие.

В центре авансцены прожекторы образовали из столбов света частокол, за котором по разным сторонам стояли родственники и друзья дуэлянтов. Драматизм ситуации состоял в том, что Лафрок претендовал на пост дожа Арагона и явно намеренно спровоцировал молодого Рема, чтобы публично унизить сына конкурента в глазах избирателей.

Лафрок немедленно намотал на руку шитый серебром шарф и стал кружить, пресекая любые попытки юноши атаковать ударами тяжёлой парчи с последующим нанесением неглубокого пореза длинным узким стилетом, явно намереваясь поиздеваться над неопытным противником.

Рем с каменным лицом смотрел, как сын слабеет от потери крови. Он оказался в патовой ситуации, когда любое действие вело к позорной смерти наследника согласно кодексу дуэлей Марса. Отказаться нельзя: правосудие и общество будут на стороне оскорблённого Лафрока, его семья получит законное право убить Тура любым способом, чтобы получить удовлетворение. Рем не хотел потом хоронить сына с обезображенным лицом и позорной надписью на теле. В тоже время он знал, что Лафрок весьма коварный бретёр. Оставалось надеяться на его величество случай, но судьба этой ночью сделала выбор не в пользу юного Тура. От слабости он начал поскальзываться в лужах собственной крови, а противник с хладнокровной улыбкой продолжал смертельную работу.

Чтобы остановить пытку и избежать позора Рем выхватил клинок и, стремительно шагнув в круг света, вонзил в сердце наследника острый стилет, отлично понимая, чем грозит лично ему этот удар. Но главное было сделано: семья Лафрока осталась неудовлетворённой, её представителю не удалось прирезать на глазах семьи извивающегося от боли обидчика и посмеяться над стонами умирающего.

На следующий день марсианская Фемида осудила Рема Великолепного на пожизненный срок, отправив отбывать наказание в «Крепость Богов», самую жестокую тюрьму на полюсе Марса.

3. Роковая встреча

Наконец я избавился от общества графа, но добежать да бара не получилось, потому что воткнулся носом в костяные пуговицы форменного кителя Лафрока. Этого подонка я по-честному обходил кривыми переулками из опасения, что наговорю колкостей, которые придётся исполнять. Конечно, злился непередаваемо, но чего не сделаешь ради благополучия империи!

‒ У Вас всё хорошо? – поинтересовался, задрав голову.

‒ Просто отлично! Ваш секретарь нашёл первоклассный номер с большими кроватями. От имени делегации выражаю благодарность! Как вы знаете, у Марса непростые отношения с империей после войны за независимость. Вы делаете огромную работу, помогая отстраивать заново мосты доверия между правительствами наших планет, ‒ ответил высокий марсианин с золотистыми глазами.

‒ Старался. Без Вашего участия фестиваль выглядел бы печально, без огонька-задора, так сказать. Рад, что всё устроило. Очень беспокоился, как перенесёте земную гравитацию.

‒ Вы знаете, благодаря межмолекулярным излучателям вполне сносно. Правда, необходимость постоянно принимать катализатор, конечно, изматывает. Вкус, доложу я вам, преотвратительнейший.

‒ Хо, зато на Марсе первое время будите чувствовать себя Геркулесом, пока организм не очиститься. Смотрите, не привыкайте, ещё попадёте в смертельные коридоры переоценив силы. К сожалению, сейчас это не редкость. Когда первые сто лет проходят, арны начинают искать приключений, чтобы наполнить, так сказать, вдруг надоевшую жизнь событиями. В результате живут в среднем по 700 лет: гибнут от несчастных случаев. А ведь могли ещё столько полезного сделать для своей расы.

‒ У нас ещё хуже: дай Бог, чтобы пять столетий набирали. Всё из-за наследственной агрессивности. Атмосфера Марса, наверное, сказывается. Постоянные войны, интриги между домами обычное дело. Убиваем друг друга по любому поводу. Женщины не успевают рожать: на планете нехватка населения. Я вас не задерживаю? ‒ поинтересовался марсианин, заметив, что я достал часы.

Мне действительно надоело слушать Лафрока. У меня родилась совсем своя идея после слов: «обычное дело».

‒ Экселенс, у меня к вам деловое предложение, хочу показать местные красоты, заодно обсудить перспективы на будущее, ‒ убирая в карман жилета серебряные с рубинами Breguet Classique, предложил марсианину.

‒ Просто необходимо, когда и где? ‒ живо откликнулся благодарный за беседу марсианин.

‒ Замечательно, жду утром у эллингов, на аэродроме «Вальхёл». Уверяю, не пожалеете.

4. Смерть в облаках

Легкомоторный биплан сел на верхнюю палубу воздушного судна, неспешно дрейфующего над планетой. На фоне покрытых снегом Гималайских гор и перисто-кучевых облаков, огромная сигара небесного гиганта казалась крохотным серебристым лепестком, случайно занесённым беспокойным ветром в суровую компанию холодных вершин.

Итак, о чем речь, маэстро Ленар? – спросил Лафрок, вытянув в проход между столиками, не рассчитанными на рост марсиан, длинные ноги.

Я отпил приготовленный барменом под моим руководством абсент, помолчал, собираясь с мыслями, затем ответил:

‒ Собственно, у меня два вопроса: судьба Рема Великолепного и возвращение агентства «Альт Пальмира» на Марс?

‒ По прибытию немедленно обсужу с руководством возврат лицензии вашему агентству. Думаю, в ответ на участие Марса в фестивале, вопрос будет решён положительно.

Что касается компаньона: как вы, наверняка, знаете, были нарушены правила дуэли. По законам Марса за это полагается пожизненное заключение, что, собственно, и было исполнено. Знаю ‒ вашей вины в этом возмутительном происшествии не было. Сожалею, и готов оказать посильную помощь, но вопрос с помилованием придётся отложить на некоторое время.

‒ И насколько, как вы думаете? – спросил ровным голосом, хотя меня уже начинал бесить надушенный какой-то дрянью голенастый пеликан с чёрными кудряшками.