Русская симфония Церкви и государства была надломлена при первом великом князе, принявшем титул царя, – Иоанне IV Грозном (1530–1584). Одним из знамений того времени было явление святителя Петра супруге государя, благочестивой царице Анастасии; святитель повелел закрыть свою гробницу и запечатать ее печатью.
Начало царствования Иоанна IV сулило России небывалый расцвет: молодой монарх пользовался советами богомудрого святителя Макария (1482–1553), окружил себя достойными соратниками, являл приверженность Церкви, вершил замечательные государственные дела, славнейшее из которых – покорение Казанского ханства, бывшего дотоле источником грабительских набегов на Русь и очагом работорговли.
Однако Иоанн IV не устоял в духовном величии: его душа омрачилась после кончины любимой жены Анастасии, ожесточилась в борьбе с боярскими смутами и интригами. Царь впал в гордыню и ненасытное властолюбие, начал терзать народ, провозгласил себя верховным судьей Церкви – то была уже не православная симфония, а злая ересь цезарепапизма. Уничтожая всех, кто виделся ему противниками царского самовластия, Иоанн IV казнил и духовенство. На царство пал тяжкий грех убийства Первосвятителя: по приказу монарха был зверски умерщвлен митрополит – священномученик Филипп.
При наследнике Грозного самодержца, благочестивом и тихом «освятованном» царе Феодоре Иоанновиче государство получило передышку от жестокостей властей. Симфония духовного и мирского не только восстановилась, но, казалось, укрепилась: Русская Церковь обрела Патриаршество. Однако рана, нанесенная стране произволом Иоанна IV, оказалась слишком глубока. После кончины царя Феодора на престол взошел Борис Годунов (1552–1605), шедший к царскому венцу путем интриг, а возможно также – и через убийство святого ребенка – законного наследника, благоверного царевича Димитрия (1582–1591). Политические дарования царя Бориса вызывали всеобщий восторг, но никакая земная премудрость не спасла монарха-святоубийцу от попущения Божия: вместе с нечестивым правителем Россия была ввергнута в ужасы Великой смуты.
Хищные иноземцы-иноверцы и еще более их – собственные разбойники и предатели истерзали Россию. Первопрестольная Москва была занята польскими интервентами; иноземные святотатцы, ища сокровищ, взломали гробницу святителя Петра; святыни Кремля огласились еретическим «латинским пением». Казалось, православную Русь ждет окончательная гибель. Но неколебим был в стоянии за родину Первосвятитель Церкви священномученик Ермоген (1530–1612), брошенный поляками в темницу и уморенный голодом. Поднялись против темных сил иноки Троице-Сергиевой Лавры; кровью святых мучеников увлажнилась Русская земля. Россия нашла в себе силы на всенародное покаяние, сбросила с себя преступную нечисть.
После преодоления Великой смуты царствование перешло к боковой ветви дома Калиты – династии Романовых. При первом монархе из этой династии, царе Михаиле Феодоровиче Романове (1596–1645), возродилась симфония (чему способствовало еще и кровное родство между монархом и Патриархом) – и Россия в кратчайший срок залечила раны Смутного времени. В начале царствования Алексия Михайловича Тишайшего (1629–1676) гармонично складывались отношения между ним и Патриархом Никоном (1605–1681); однако затем царь Алексий, подстрекаемый недобросовестным окружением, стал посягать на церковную власть и имения. Первосвятитель воспротивился таким святотатственным «реформам»: именно этим, а отнюдь не «гордыней» Патриарха Никона были вызваны обрушенные на него царем Алексием гонения. За царский грех Россия заплатила разъединением народа, так называемым старообрядческим расколом: Церковь, ослабленная преследованиями ее Первоиерарха, не сумела вразумить невежд – обрядоверов, а монаршие палаческие расправы над старообрядцами только разожгли их фанатизм и усугубили духовную болезнь.
Наследник царя Алексия Петр 1(1672–1725) еще с юности был подвержен западным влияниям. Этот монарх взялся переделывать Россию на иноземный манер, а Русскую Православную Церковь – на протестантский лад. Царь-западник одним ударом своего «плотничьего топора» обезглавил Мать-Церковь, лишив ее канонического Патриаршего управления, забрал в пользу государства многие монастырские и храмовые имения, низвел духовенство на положение низшего слоя, подвергавшегося порке кнутом. Среди прочих «реформ» Петра I – перенесение столицы государства из Первопрестольной Москвы в город на Неве с нерусским, с латинским душком названием Санкт-Петербург. (При нынешних восстановлениях старинных названий никому так и не пришло в голову наречь этот город православным именем Свято-Петроград в честь святого апостола Петра, как должно бы быть, следуя логике русского языка.) Дело Петра I на умаление влияния Церкви продолжила императрица Екатерина II (1729–1796), отменившая две трети монастырей России. Управление делами Церкви было отдано на откуп мирским чиновникам – синодальной обер-прокуратуре. Имперская власть презрела миссию православной державы – быть защитницей Церкви, вместо того сделавшись ее поработительницей.
Всевышний попустил разрастание греха в возгордившейся Российской империи. Государство увеличивало свою территорию, наращивало военную мощь и «международный престиж». Но тем временем верхи общества – дворянство, чиновничество, интеллигенция – разлагались духовно и нравственно. Вслед за модными западными «вольнодумствами» явилось прямое безбожие; имперская власть, поправшая устои
Церкви, лишилась священного ореола – тем легче было разрушителям-революционерам подрывать основы государства; униженное и презираемое духовенство не могло должным образом воспитывать народ в послушании Закону Божию и закону государственному – тем легче было развратителям соблазнять малых сих на зависть к чужим богатствам.
Промысл Божий преподал заблудшей России строгий урок – Наполеоново нашествие 1812 года. Русская знать, успевшая позабыть родной язык и изъяснявшаяся в своем кругу только по-французски, вдруг увидела, как ее французские учителя со свирепостью дикарей вторглись в Россию, убивая, насилуя, грабя. Перед тем как оставить Москву, «великий» Наполеон приказал взорвать Кремль; до этого французские мародеры разграбили святыни Успенского собора, взломав и гробницу святителя Петра. Считавшиеся непобедимыми полчища Наполеона изгнал русский народ православный; в то время Господь явил множество чудес во укрепление верных.
Казалось, урок понят: император Александр I Благословенный (1777–1825), дотоле «искавший истину» в масонских ложах и еретических кружках, обратился к родному Православию. Все российские монархи XIX века отличались благочестием. Но императоры по-прежнему чурались общения с церковными иерархами; по-прежнему чиновники высокомерно глядели на Церковь; продолжала существовать синодальная обер-прокуратура; сохранялось гибельное отчуждение власти от по-прежнему томящейся в синодальных оковах Церкви Божией. И раковая опухоль безбожных, революционных, богоборческих идей разрасталась все шире, заражая уже и народ. Этот внутренний духовный враг, этот диавольский соблазн, обкрадывающий и губящий человеческие души, был несравненно страшнее древнего ордынского ига. Древняя Русь, раздробленная политически, хранила духовное единство во Святом Православии – и, вдохновляемая Церковью, сумела собрать свои силы воедино и сбросить ярмо Орды. Российская империя, при внешнем блеске и могуществе, была раздроблена духовно – и оказалась бессильна перед кучкой сначала эсеровских, а затем большевистских заговорщиков.
Большевистский богоборческий режим обрушил на Церковь неслыханные гонения. Физически уничтожались не только иерархи, священнослужители, иночествующие. Сатанинская власть стремилась истребить основную массу народа Божия, крестьянство, искусственно созданным голодом, пресловутым «раскулачиванием» – повальной расправой над сельскими тружениками, крепостной колхозной кабалой. Ничтожную долю среди размолотых большевистской мясорубкой десятков миллионов жизней составляли политические противники режима и жертвы партийных «разборок»: более всего богоборцы стремились искоренить святую веру, сломать костяк православного народа. Но врата адовы (Мф. 16,18) не одолели Церковь Христову. В разгар революционной смуты, но в стороне от мятежа свершилось великое духовное событие – восстановление Патриаршества на Поместном Соборе 1918 года: первым Первосвятителем новейших времен стал Всероссийский печальник святой Тихон. Согласно таинственным путям Промысла Господня, столицей государства вновь стала Первопрестольная Москва. Опасность гитлеровской агрессии разрушила план большевистской «безбожной пятилетки», намечавшей вычеркнуть само имя Божие из сознания народа, – устрашенный германским вторжением 1941 года, Сталин дозволил Церкви поднять верных на защиту родины. Русская Православная Церковь выстояла и ныне поднимается из руин.
