Александр Володин:

«Гурий Викторович! Тренер от бога!

Душевное спокойствие от него исходило. Лишнего слова Викторыч не скажет. Он лучше промолчит, но не повторит свои же слова и пустого ничего не произнесет. Как-то так незаметно приучал нас, что говорил всего один раз. Не уловил – получи… В следующий раз будь любезен внимательно учителя слушать.

Сейчас вот я наблюдаю, как тренеры, вплоть до тренеров сборной, ведут себя: крик, шум на тренировке и все – через губу. Я понимаю, что жвачка нервы успокаивает, но противно же смотреть, как ее мнут беспрестанно…

Гурий Викторович!

Спокойно все объяснял и доходчиво очень. Если кого-то наказывал, то строго по делу. Например, меня с одной тренировки выгнал. Как получилось: я на тренировке чуть отвлекся, он объяснял что-то, а я тихо шутки-прибаутки отпускал. И сам не слушал, и другим не давал, мешал, в общем. Как он заметил, не знаю. Только слышу: «Володин, вон с тренировки!» Шутки в сторону… Я, правда, отъехал к борту – с глаз долой, а сам думаю: ну как же могу уйти, как пропущу его указания? Постоял в сторонке минут десять, но с занятия не ушел. Ну как уйду? А как возвращаться? И Гурий Викторович тактично сделал вид, что вроде как и не заметил, что я не ушел. И я остался до конца тренировки, отработав в общей группе, как все.

Вот почему Викторыч перевел Сережку к нам? Сережка был на полгода младше, а в нашей старшей группе были люди и моего возраста, и на четыре года старше; и 52-го, и даже 48-го; ну такая пестрая компания была у нас. И Кузнецов бац – и перевел Капустина, который 53-го. Значит, разглядел в нем что-то!

Гурий Викторович! Порядочный. Образованный. Выдержанный.

А жена – красавица. Очень нам всем нравилась. Она беременна тогда была.

Очень тепло мы о Кузнецове вспоминаем. Ну все, кто прошел его школу, благодарны Гурию Викторовичу».

Смело полагаем – именно такой наставник был необходим ухтинскому самоцвету. Чтобы слов произносилось немного и каждое было весомо. Чтобы повышенных тонов не было, крика, суеты, ругани – тем более. Сергей и тогда в Ухте, и позже в Москве ощущал комфорт при более или менее спокойной работе над повышением мастерства – индивидуального и командного. Собственно, и Кулагин в «Крыльях Советов», а затем спустя три года в «Спартаке» не отличался суетой и руганью, а уж к своему любимцу тем более не мог применять методы кнута.

Александр Володин:

«Приближалась дата – пятидесятилетие Сергея Капустина. 2003 год. Я долго руководил хоккейным клубом ветеранов имени Сергея Капустина. И вот с приближением того юбилея мне пришла мысль – отыскать Гурия Викторовича. Сам-то он из Самары, туда и вернулся из Ухты. Я написал письмо самарскому губернатору: так, мол, и так, в вашей области проживает Г.В. Кузнецов, работал в такие-то годы в Ухте, его воспитанники выступали в таких-то командах, достаточно серьезных, а Сергей Капустин стал звездой советского спорта… прошу помочь с информацией о Кузнецове… прошу рассмотреть вопрос о поощрении прекрасного наставника хоккейного… И что-то ответа нет и нет. Раздобыл телефон губернаторский, нет, телефон самарского министра спорта. Звоню напрямую и представляюсь:

– Здравствуйте, Володин беспокоит.

– Да, да, получили ваше письмо. Простите, как ваше имя-отчество?

– Александр Михайлович.

– Александр Михайлович, а мы даже не знали, что в нашем крае такой тренер проживает, что Сергея Капустина он воспитал.

– Ну так я для этого и письмо вам написал. Теперь будете знать.

– Я задание дал – сейчас разыщем Кузнецова обязательно. Вы трубочку не вешайте, пожалуйста.

И я слышу его разговор с помощницей:

– Я просил, чтобы Кузнецова нашли. Что по этому вопросу?

– Да-да. Нашли Кузнецова. Он приболел. Дома он.

– Так. Скоренько мне, прямо сейчас – его телефон. Александр Михайлович, вы нам раскрыли глаза.

– Ну так вы поощрите достойного человека. Что, у вас в области много таких тренеров? Таких, как Кузнецов, вообще единицы в России…

Выдающегося педагогического таланта человек. Наставник молодежи великий, не побоюсь таких высокопарных слов».

…«Награда нашла своего героя».

Хвала Александру Михайловичу Володину, который пусть с запозданием, но хоть при жизни Кузнецова воздал должное Гурию Викторовичу.

Его следовало отметить высокой наградой и в годы капустинской карьеры, и после ее финиша; невероятно душевной вышла бы встреча Сергея Алексеевича с Гурием Викторовичем в конце 80-х – начале 90-х, когда Капустин с Кузнецовым не были слишком заняты…

Одного такого воспитанника, как Капустин, хватило бы для того, чтобы Кузнецова чествовать всячески.

Вообще школьных учителей мы часто забываем, а потом кусаем себе локти.

Будем считать, что те страницы книги, которые заполнились благодарными, уважительными и восторженными воспоминаниями о Гурии Викторовиче, отчасти восстановят справедливость, воздадут должное Кузнецову, который справился с переправой Сергея Капустина на берег мужского профессионального хоккея.

Началу его профессиональной карьеры, двум неполным сезонам в местном «Нефтянике», будет посвящена целая глава, где мы снова повстречаем Кузнецова при весьма интересных обстоятельствах…

Игорь Капустин:

«Брат, если честно, так себе учился. Учился так, чтобы не доставали его замечаниями, чтобы не придирались. А я, наоборот, прилично справлялся. Я закончил школу-десятилетку, и у меня в аттестате ни одной тройки не было! По всем предметам поставили четверки, и две пятерки получил – по физкультуре и по английскому.

А Серега после восьмого класса из школы ушел и поступил в Ухтинский лесотехнический техникум. Если честно, чтобы попроще было, ну чтобы времени и сил больше на хоккей оставалось».

Все будущие звезды советского хоккея в общеобразовательной школе не выделялись успеваемостью, в отличниках не числились. Даже если в младших классах худо-бедно смотрелись за партой, то ближе к получению аттестата зрелости неминуемо сдавали свои позиции: учеба во второй школе – хоккейной – становилась первой по значимости и интересу, отнимая львиную долю времени, и все помыслы уже были связаны у парней только со спортом.

Однако то, что Сережа Капустин с прохладцей относился к географии и истории, арифметике и литературе и ко всем прочим предметам, не так уж и хорошо было, поскольку он не приобрел навыков к усидчивой и умственной работе. Оценки оценками, а навыки куда важней. И спустя долгие годы это аукнется ему не лучшим образом: завершив спортивную карьеру, он, знаменитый на весь мир хоккеист, поступит в Высшую школу тренеров, где отсутствие тех самых навыков к учебе скажется самым негативным образом…

Игорь Капустин:

«Брат ушел из лесотехнического техникума, когда в Москву переехал. Там уже, когда в «Крыльях Советов» зачислили в штат команды мастеров, Серега закончил вечернюю школу; в клубе еще несколько ребят учились в вечерней школе. Ну а потом он поступил в областной институт физкультуры в Малаховке, закончил его. А я в 75-м, когда мы с родителям переехали к Сереге поближе в Москву, поступил в центральный инфизкульт на Сиреневом бульваре, где была военная кафедра, – это на время учебы освобождало от службы в армии».

В дни хоккейных матчей улицы и площади Ухты не отличались многолюдьем, многолюдье наблюдалось только в одном месте – на стадионе с залитой ледовой коробкой и забитыми под завязку трибунами. Накануне сражения «Нефтяника», в день сражения и целый день после него для мужского населения не существовало более животрепещущей темы для горячей дискуссии, иногда и под что-нибудь горячительное, чем очередная игра любимой команды.