…Рихо, спрашивающий, где болит, он же, чертыхающийся, увидев ее руки, на которые сама Ноэми старалась не глядеть — это оказалось слишком страшно.

…Лицо церковника, измученное и непривычно бледное, склонённое над ней. Чьи-то руки — осторожные и сильные, но точно — не его — уверенно подхватившие Ноэми. Всхлип, жалкое: «Рих-хо… не броса-ай!», а после, короткое и напряжённое: «Здесь, здесь. Всё хорошо, Ноэми, я с тобой», — в ответ. Вместе с грубыми пальцами, коснувшимися лба и будто бы на мгновение притушившими боль.

…Разговоры, в которых почему-то можно разобрать только отдельные слова — прямо над головой, встревоженными негромкими голосами.

…И боль, снова накатывавшая волнами, которые перемежались краткими погружениями в забытьё, пока Ноэми куда-то осторожно, но торопливо несли.

Зато вот тот миг, когда в ладони снова будто бы вонзились десятки раскаленных стеклянных осколков, Ноэми запомнила хорошо. Вместе с едкими, ослепляющими слезами, льющимися из глаз, и воем, рвущимся с губ, несмотря на уговоры Рихо потерпеть.

А чуть позже поняла ещё кое-что: как бы не была ужасна боль, от которой хотелось рычать сквозь зубы, ёрзая по неудобной жёсткой постели, усталость в какой-то момент её пересилила. И тьма сомкнулась вокруг уже куда плотнее, надежно отрезав Ноэми от мучений и страха наяву… Пусть и при этом принеся с собой не бездумную пустоту, а нечто совсем иное.

***

Первой в светящуюся арку вошла Дагрун, а Вивьен Обье последовала за ней.

Асторре же замкнул маленькую процессию. Он не слишком любил путешествовать подобным образом, но и особого страха перед порталами не испытывал. Поэтому вышел по другую сторону не сбившись с шага и с удовольствием вдохнув горный воздух — куда более прохладный и свежий, чем душное марево хайнрихштадтской ночи.

— Я подожду вас здесь. Едва ли илланитки обрадуются моему визиту, — уверенно сказала Дагрун, тут же поманив Асторре за собой — подальше от пугливо озиравшейся Вивьен. — Желаю удачи, — сдержанно кивнула чародейка, резким движением пальцев сотворив сияющий голубоватым светом шар, который повис подле плеча Асторре и должен был осветить им с Вивьен дальнейший путь по узкой горной тропе. — Надеюсь, всё пройдёт гладко… Хотя мне и не нравится, что ты оставил своего треклятого раба наедине с Цветком Тьмы. Не хотелось бы вернуться на пепелище, знаешь ли.

Асторре покачал головой.

— Сабир — умный мальчик, он не станет лапать магический артефакт. И с той стороны всё равно надо было кого-то поставить охранять портал. А посвящать посторонних в наши дела точно было бы крайне неразумно.

— Как знаешь, — хмыкнула Дагрун. — Ну, в добрый путь. Постарайся вернуться до рассвета, ладно?..

— Непременно, дорогая, — улыбнулся он, прежде, чем повернуться к ней спиной.

Ширина тропы вполне позволяла взять Вивьен под руку — Асторре успел заметить, какой взбудораженной и перепуганный выглядела несчастная женщина, и предпочёл держаться поближе к ней… Не то чтобы он подозревал её в возможных попытках броситься в пропасть, но всё равно предпочитал максимально держать ситуацию под контролем. И заодно решил отвлечь Вивьен от невесёлых мыслей, наверняка сейчас бродивших у неё в голове.

— К сожалению, госпожа Обье, я не мог сообщить раньше, что за место должно послужить вам убежищем. Но теперь, пожалуй, самое время для этого, — начал он. И, кажется, не обманулся в Вивьен — обращённые к нему тёмные глаза заблестели неподдельным интересом. — Как добрая почитательница Троих, вы ведь наверняка слышали об Ордене Святой Иланны?..

С губ Вивьен сорвался изумлённый вздох.

— Иланнитки?.. Здесь, за океаном?!

— А почему бы и нет? — дернул плечом Асторре. — Здесь тоже ведь пролегает дальний рубеж трикверианских владений. Пусть и иной, нежели на южном берегу Хризолитового моря. Так что и место это вполне подходит для тех, кто избрал своим предназначением служение вдали от цивилизованных земель.

— Да… Пожалуй, — неуверенно согласилась Вивьен. — И вы думаете, они дадут приют мне?.. Полукровке и дочери торговца тёмными артефактами?

— О втором им знать незачем, первое же вряд ли их взволнует, — парировал Асторре. — Сёстры ордена помешаны на чистоте веры, а не крови. И, кроме всего прочего, у настоятельницы монастыря, куда мы направляемся, есть передо мной старый должок. А она не из тех людей, что забывают о подобном… Иланнитки примут вас так хорошо, как только способны, не беспокойтесь, Вивьен.

К счастью, их путь меж отвесных скал был недолгим. Вскоре он завершился у массивных ворот, преграждавших путь к мосту через ущелье и монастырю по другую его сторону.

Явление двух нежданных путников посреди ночи очевидно оказалось для обители выходящим из ряда вон событием. Но звезда Гончих, которую Асторре предъявил не особенно дружелюбным сёстрам-привратницам, открывала и более неприступные двери. Так что некоторое время спустя гости в сопровождении двух монахинь пересекли мост, чтобы наконец очутиться в стенах монастыря.

Асторре немного жалел, что окрестности скрывала ночная тьма, и Вивьен не имела возможности насладиться видом пропасти под широкими пролётами, соединявшими две стороны ущелья, а также — монументальностью и строгой красотой монастырских строений… Но, в конце концов, у неё не раз ещё появится такая возможность.

Сейчас же им обоим оставалось покорно следовать за неразговорчивыми монахинями по хитросплетениям местных лестниц и коридоров. А после — дожидаться в подобии просторного, хоть и довольно аскетично убранного холла, пока их соизволит принять настоятельница.

Пока Асторре размышлял, как его на сей раз встретит Клементия, с который они не виделись уже несколько лет, Вивьен явно заинтересовалась висевшем на стене полотном с образом святой Иланны.

Едва ли хоть один подобный попадался Вивьен на глаза прежде: всё, что было связано с Иланной, негласно считалось прерогативой её ордена. Большинство храмов попросту избегали иметь у себя изображения Златой Девы — дабы ни в коем случае не злить её Орден. Ссориться с последним имелось не больше желающих, чем перебегать дорогу Гончим.

Так что Асторре хорошо понимал любопытство Вивьен. И сам внимательно оглядел нарисованную девушку в светлом одеянии со скрещенными на груди руками: в правой зажат кинжал, в левой пучок лекарственных трав. Правда, при этом не испытал особого благоговения. Лишь подумал, что сияющие золотом волосы святой, несомненно, прекрасны и сделали бы честь любой красотке из Мидланда или юттских земель, а вот лицо казалось излишне суровым и холодным, несмотря на безупречную правильность черт.

— Можете войти, — центральная из выходивших в холл дверей распахнулась, и высокая молодая монахиня посмотрела на гостей, сделав приглашающий жест. Сама, впрочем, не последовала за ними, оставшись снаружи.

— Мать Клементия, рад видеть вас в добром здравии, — Асторре склонился, целуя её ухоженные длинные пальцы, пусть ранг и позволял ему ограничиться только неглубоким поклоном.

Клементия почти не изменилась с их последней встречи. Всё тот же спокойный взгляд ярких голубых глаз на породистом высокоскулом лице мидландской аристократки, разве что теперь — куда более загорелом, но по-прежнему скорее лишённом возраста, чем увядшем. И точно та же величавость в позе и движениях, которой ничуть не мешал её невысокий рост.

А вот женщину, застывшую рядом с письменным столом, за которым сидела настоятельница, Асторре видел впервые.

Но едва бросив на неё взгляд, подобрался, как перед атакой. Облачённая в золотисто-бежевое одеяние иланнитки, она немного не достигла тридцатилетия или, возможно, едва перешагнула этот рубеж. И — Асторре мог сказать это наверняка по мелким и тонким чертам её смуглого лица — была зеннавийкой.

— Как и я вас, командир Сагредо, и… — Клементия сделала вопросительную паузу, задержав взгляд на его спутнице.

— Вивьен Обье, — неожиданно громко — может быть, от волнения, представилась та, приседая в реверансе.

— Госпожа Обье, прекрасно, — с покровительственной интонацией отозвалась Клементия. — И что же привело вас обоих в эти стены?..