Тут заиграла скрипка Сергея Рыженко, и между столиками замаячили первые танцоры.

Костя тем временем пересел за соседний «перспективный» столик и подавал знаки Стасу, мол, давай к нам.

Линькович не хотел. Дамы выглядели недурно разве что при подвальном полумраке, да и просто с настроением отчего-то произошел тотальный швах. За потенциальное веселье Кости можно было порадоваться и вдвойне, если бы дамы забрали его с собой: принимать этих гостей ему не хотелось. Линькович закурил и снова посмотрел в сторону Косиевского. Тут скрипка затихла, но мужчины, кажется, этого не поняли и по инерции продолжали ее перекрикивать.

– Все же ты очень сильно рисковал, зачем, неужели нельзя списаться, созвониться, – раздосадованно плескал словами Косиевский.

– Не все можется по телефону, а тут и повод: куча народу из Москвы к хохлам, куча – в обратную сторону, вот и спокойно, – человек широко улыбнулся. – Ну что, посчитаемся и пойдем в другое место, тут ща бордель начнется.

Косиевский махнул рукой официанту и разлил остатки хреновухи из графина:

– Ну раз стоило, так стоило, но все равно это опасно, очень опасно.

Тут его собеседник наклонился через столик и начал что-то оживленно, но запредельно тихо говорить. Стас потерял интерес и начал осматриваться, вдруг будут еще какие-то знакомые. Никого не было, разве что вон тот оплывший козел, с молодой девкой, вроде раньше был при большом торговом доме.

– Вот такой бурелом с колеей, – прозвучало прямо над ухом. Это сказал собеседник Косиевского.

Они уже шли мимо Линьковича, именно поэтому он и услышал то, что, думалось, не услышит никогда.

Стас пришел в себя через полминуты, а потом кинулся за Косиевским и его спутником, сам даже не зная, что спросить первым делом.

заревел Александр Кутиков из всех колонок. Пять метров между Линьковичем и теми, кого он догонял, заполнились непроходимо пляшущей толпой. Стас не сдавался, стряхнул с себя какую-то толстуху, призывно – как ей казалось – изгибавшуюся в том, что она считала танцем.

выл Александр Кутиков, – в эти секунды Стас его ненавидел.

К выходу он пробился только через три минуты. Косиевского и его спутника уже нигде не было. Оставалось только злобно закурить.

Петр Кислицын

(22 ИЮНЯ, РОССИЯ – БЕЛЬГИЯ, 0:1)

– Ну какого же!.. – завопил приличного вида господин, обращаясь и к заведению, и к трем симпатичным девушкам за своим столиком, – ну ведь пять минут оставалось дотерпеть.

Соседние столики поддержали крик дружным гневным гулом. Сборная России снова жидко обсиралась.

– Негр сраный! – донеслось от стойки, возглас относился к бельгийцу, вбившему гол в ворота Игоря Акинфеева.

– Опять сброд привезли вместо сборной, надо вежливых людей посылать, – громко сказал приличного вида господин и гордо оглянулся вокруг, рассчитывая на высокую оценку стремительного остроумия.

Девушки за столиком прилежно захихикали. Они явно не понимали, что происходит на поле, но им нравилось находиться в гуще событий и чувствовать себя настоящими патриотками. Их личики были прилежно раскрашены в цвета российского флага.

Через два столика раздался смех, потом громкий голос обозначил новый поворот беседы:

– Слава Украине!

Здоровый накачанный парень обвел глазами бар, который только-только приготовился поверить в небывалое чудо – сборную России, которая отыграет гол на последних минутах. Его столик дружно откликнулся:

– Героям слава.

От стойки отлепился невысокий мужичок.

– Кому там сала?

– Дядя, сиди на месте, соси пивко, не гавкай, – презрительно посоветовал ему парень, едва глянув вниз на неожиданный источник звука, – а то на лысину плюну.

О дальнейшем очевидцы врали по-разному.

Кто-то говорил, что невысокий мужичок каким-то странным шагом приблизился к большому парню, наступил ему на подъем стопы и под крик боли ударил под дых так, что тот лег и больше не вставал. Другой очевидец утверждал, что было все так, но не сразу, а сначала, ускользнув от замаха, мужчина приблизился к столу, за которым славили Украину, ударил носком под коленную чашечку одного из друзей качка и тут же двинул ему в челюсть. А уже потом вернулся к первому герою. Еще один запомнил только рухнувший стол, двух корчащихся от боли людей и крик третьего: «Мы же пошутили, мы за Россию, мы за Новороссию!» Патриотический крик избавил его от лишних побоев. Так, пощечина. А то, что упал со стула, так это сам. Никто не неволил.

Мужичок хотел обратно к стойке, к кружке, но тут его при поддержке двух охранников атаковал господин приличного вида.

– Ты что себе позволяешь, подонок!

– Знал бы, сколько я этих «героямсала» мордой в землю положил, ты б повежливей… – мужичок оценил и охранников, и качка, который в жажде реванша пытался очухаться.

– Ща у тебя морды не будет, – решительно сказал приличного вида господин.

Но тут в углу, судя по крикам, два столика решили выяснить, кто больше виноват в провале: игроки «Спартака» или ЦСКА. Охранники на секунду отвлеклись.

Сидевшая у стойки девушка, выхватив из кармана пятитысячную, кинула ее бармену со словами «сдачи не надо» и потащила невысокого мужичка за собой.

Резвый охранник у входа попытался заякорить парочку:

– Говнюк, ты чего-то рано домой собрался, еще потрещать надо.

– Тебя к телефону, – ответ совпал с движением и… хруст сломанной руки вместе с воплем услышал весь зал, увлеченно дравшийся в честь финального свистка.

– Быстрее давай, сейчас такой адок начнется, – девушка тянула за руку мужичка.

– Я там первым Люцифером буду, – хмыкнул он на бегу.

Девчонка повернула за угол, выдергивая из сумки брелок, открыла машину, махнула рукой:

– Садись, не зевай.

Через десять минут припарковались около длинного здания. Закурили.

– Дарья.

Мужичок сделал вид, что щелкнул каблуками:

– Петр.

– Вы, Петр, несколько минут назад избили хозяина известного в Москве паба, его сына и его друзей, которые тоже дети очень и очень почтенных господ.

– Одного, и не бил, – поправил Петя. – Он насрал прям в носки в первую же секунду. А что папа за сыном не смотрит?

Даша захохотала:

– Они патриоты больше некуда, просто так дурака валяют, ну и провоцируют, конечно, – чего б в папином баре не повеселиться, если что, охрана бы помогла.

Петя закурил.

– Ты их знаешь, вижу, так чего вписалась, еще найдут, будут голову морочить.

Даша продолжала смеяться:

– Так понравилось твое бдыщ-бдыщ, что не смогла устоять. К тому же романтики…

– …полные штаны, – не удержался Петя.

– И это тоже. Ты поесть не хочешь?

Через двадцать минут они ели шаурму из ларька, который Дарья отрекомендовала как лучший в этом районе. Шаурма была и правда отменной. А девушка еще лучше. Она кого-то напоминала Пете, но он не мог понять кого. Черные чуть кудрявые волосы, широкие щеки, взгляд немного ироничный, фигура, с одной стороны, плотная, но зато идет, как балерина, а выше… Даша поймала взгляд бойца ровно на своих сиськах и улыбнулась с ответным интересом.

Еще через полчаса Петя, уже и забывший, что в Москве после 23:00 алкоголь не продают, успешно купил в магазине пакет, в который завернул две бутылки шампанского.

Гостиница была недалеко от вокзала. Номер Петр снял на себя. Когда портье возвращал паспорт, Даша перехватила его:

– Ну что, Петр Ильич Букреев, будем окончательно знакомы, о, да вы не женаты!..

Петр Ильич Букреев действительно был не женат. Его и не существовало.

Настоящий паспорт Петр Кислицын перед отъездом «на шабашки» оставлял дома. Все было как в молодости. И благодаря давнему дельному совету во всех поддельных документах фигурировал под настоящим именем.