-Я тебя не понимаю, - честно говорит он и садится на стул напротив дивана. – Многие мечтают о такой жизни, как у тебя. А ты создаешь себе жизнь несчастного пацана из неблагополучной семьи.

-Ты в психолога хочешь поиграть? – вяло хамит Макс.

-Тебе не поможет психолог. Только психиатр, - качает головой Сергей без какой-либо язвительности. Он считает это фактом.

Макс прожигает его взглядом. Он терпеть не может, когда кто-то ставит себя выше него.

-Это мне говорит мужик, который трахает под…

-Максим, - обрывает его Царевский угрожающе. В комнате камеры, записи с которых он будет дальше использовать. Не хочется вырезать из них что-то.

Макс хмыкает. Наконец-то он его задел. Конечно, Егор – его слабое место без вопросов. Чернецкий не знает, зачем он это делает, просто выпускает пар, говоря что-то неприятное Сергею. Так он мстит ему и пытается вывести из строя.

-Будь я помладше, у меня был бы шанс? – вскидывает бровь Макс. Царевского поражает, как ледяная мрачность Максима резко перетекает в пошлость. Он вздыхает: записи придется резать. Рот Максиму заткнуть не получится. И говорить с ним больше нет смысла. Надо оставить все до утра.

-Нет, - говорит Сергей и встает. – Тебе не нравится, когда тебя душат.

Пошлость в ответ сбивает Макса с выбранной тактики. Он не ожидал, что взрослый Царевский поведется на его грязный вброс. Но он решает не прекращать выставлять Сергея мудаком:

-А это тебя останавливает?

-Смотря в чем, Максим, - Сергей злится внутри, но держит лицо. – Если это единственный способ надеть на тебя наручники, то нет.

-Педик, - бросает Максим. Он устал огрызаться. Он разваливается на диване еще больше, и кажется, ему уже плевать, что с ним будет происходить дальше, хотя несколько минут назад он яростно хотел свалить отсюда. Царевский смотрит на него, мешкает, но потом возвращается к дивану и садится на корточки, чтоб смотреть Максу в лицо.

-Скажи честно, ты зависимый? Я все равно узнаю это на тесте.

-Что? – сводит брови Макс.

-Наркозависимый.

-Какого хера? – морщится Чернецкий. Кажется, он реально возмущен, а не просто кривляется.

-Ты можешь сам этого не осознавать и думать, что все под контролем. Ты часто употребляешь?

Максим возмущенно открывает рот, резко наклоняется и хватает Сергея за ворот рубашки.

-Я, блять, не наркоман, - четко говорит он в лицо Царевскому.

-Ты не пробуешь то, что продаешь?

Максим чуть не срывается, но вовремя спохватывается.

-Я ничего не продаю.

Царевский кладет свои руки поверх кулаков Максима и отстраняет их.

-Максим, мне придется, может быть, держать тебя здесь несколько дней. Если ты зависимый, мне нужно это знать. Тогда здесь будет врач.

Максим молчит.

-Говори сейчас, или никакого врача не будет.

Макс поджимает губы, откидывается обратно на спину и говорит:

-Я не зависимый.

Царевскому не нравится, как долго отвечал парень, но он кивает:

-Хорошо.

Но он чувствует, что не может закончить разговор вот так.

-Если ты что-то употребляешь это не хранение и не распространение. Это, формально, не преступление. Ты можешь сказать.

Макс сводит брови, смотрит в потолок, а потом опять опирается локтями на коленки и наклоняет лицо к Сергею.

-Если это не преступление, нахуя мне с тобой говорить о таком?

-Потому что вряд ли ты можешь сказать об этом кому-то из своих друзей или близких.

Макс фыркает и давит ухмылку, но глаза его совершенно не смеются.

-А тебе могу? – спрашивает он с сарказмом. Вблизи лицо Максима не выглядит таким мрачным, у него идеальные черты лица, красивые пухлые губы, густые брови, темные, цепляющие глаза. Он не сладкий, как большинство мужских моделей, но очень красивый в своей угрюмости.

-Да, потому что если ты зависимый, это совсем другой разговор. И тебе только 21, все еще исправимо.

Максим поднимает брови.

-И как мне выгодней ответить?

Царевский поджимает губы, понимая, что докопаться до Максима не удалось.

-Честно.

-Сергей, это не изменит «разговор», потому что никакого «разговора» нет. Ты привез меня сюда хер пойми почему, против моей воли. Не разговаривай со мной как с долбаебом. Если бы я был наркоманом, я бы не стал ждать, пока заботливый дядя преложит мне помощь.

-Егор видел, как ты закидывался чем-то на вечере.

-Цитрамон, болела голова.

-Марат тоже от Цитрамона отъехал?

-Кто?

-Понятно, - недовольно вздыхает Сергей.

Он встает и подходит к двери, но Макс внезапно спохватывается:

-Я хочу в туалет.

-Идем, - он открывает дверь и ждет Макса. По старой привычке он бегло оглядывает Максима: туалет может стать поводом для какого-то фокуса. Но Макс разве что напряжен. Взгляд Царевского задерживается на сильно узких джинсах в районе карманов и ему кажется, что он заметил что-то в правом, в том, что он не проверял.

-Секунду, - говорит он, приподымает одной рукой руки Максима, а второй лезет в правый карман. Макс тут же отшатывается, и мужчина строго на него смотрит:

-Стой.

-Блять, - только и успевает сказать Максим, когда Сергей достает у него из кармана пакетик с 8-ю розовыми таблетками. Теми самыми, которые они с командой ищут. Он молча поднимает глаза на Максима. Парень смотрит на пакет, потом в глаза мужчине и реагирует сразу же: он выхватывает пакетик из рук Царевского и засовывает себе в рот. Царевский в ужасе замирает:

-Твою… Максим! Не смей это глотать, слышишь?

Максим поднимает брови и перемещает пакет во рту.

-Максим, это смертельная доза! Не вздумай глотать! – Сергей одолевает сковывающий страх увидеть смерть от передозировки, делает шаг к Максу и касается его подбородока.

-Открой, - осторожно просит он, смотря парню в глаза. Максим знает, что выхода уже нет. Он опускает взгляд, открывает рот, высовывает язык с пакетиком на нем и позволяет Сергею забрать его. – Вот так.

Он быстро сует пакет в карман, снова оглядывает фигуру Макса. Вот так за минуту у него появились полные доказательства вины Максима.

-Так ты покупал, а не продавал? – это озадачивает Сергея. Максим стоит, напряженный, охуевший, яростно думающий. От нервов он прокусывает себе губу, и кровь тонкой струйкой стекает по подбородоку. Он не замечает это, глубоко вдыхает и спокойно говорит, как будто только что не пытался сожрать пакет с наркотой.

-Я буду отвечать только с адвокатом.

-Как пожелаешь, - Сергея больше это не бесит. У него пакет с уликой, бесценной уликой. Он протягивает руку и вытирает кровь с подбородка Максима. Парень отшатывается и смотрит на мужчину враждебно.

-В туалет еще нужно?

-Нет, - бросает Максим. Естественно, его целью было смыть наркоту в туалет. Разыгрывать цирк перед Серегем нет смысла. Он возвращается на диван и угрюмо на него падает.

-Теперь, когда у нас есть «разговор», твой ответ не меняется?

-Наш разговор начнется только с моим адвокатом.

-Хорошо. Тогда делаем так: я отдаю на экспертизу эти таблетки, если это то, что мы искали – ты главный подозреваемый и уже не уходишь отсюда, либо уходишь с браслетом на ноге. Если это другой вид наркотиков – открываем дело по сбыту\покупке. Если будешь сотрудничать, я постараюсь быть с тобой максимально мягким и не отдавать тебя никому другому.

-Кто угодно лучше, чем ты, - депрессивно бурчит Максим. Он не знает, что будет делать, но у него есть целая ночь подумать.

Царевский выходит, но останавливается в дверях.

-Кстати, просто интересно. Куда ты пропал тогда на вечере?

-Поехал в отель, - недружелюбно отвечает Макс.

-Ты все-таки сел за руль под наркотой, алколем и травой?

-Как тебя это ебет? – злится Максим и отворачивается от мужчины. Щас бы рассказать ему, что он поехал в отель с другим парнем, чтобы трахнуть его.

-Потому что это суицидальное поведение. Мне нужно знать, есть ли у тебя проблемы с психикой, - Царевский почти уверен, что есть, и почти уверен, что Максим хер когда ему об этом расскажет.