– Да уж. Ничегошеньки.

– Ван, ты тоже здесь в первый раз?

Тот кивнул:

– Дядя много рассказывал мне об острове, но раньше я здесь не бывал. Сегодня утром я порядком намучился с вещами, перетаскивая их туда-сюда, а тут еще температура, так что решил один по острову не лазить.

– Ну и правильно. Тем более что здесь, кроме пепла и мусора, ничего нет.

– А ты бы обрадовался, если б мы здесь труп нашли? Да, Эллери? – Леру ухмыльнулся.

– Отстань! Сам ты труп!

Узкая тропинка уходила на запад, в сосновую рощу, и упиралась в скалы. Вдали, в открывшейся перед ними морской лазури, неясной темной тенью маячил мыс J.

– Ну и погодка! Тишь да гладь.

Сладко потянувшись, Эллери повернулся к морю. Невысокий Леру, укутав руки в полу толстовки, последовал его примеру.

– Трудно поверить, что всего полгода назад здесь случился такой ужас. Скажи, Эллери?

– Ужас… Лучше не скажешь. «Загадочное убийство четырех человек на “Голубой вилле” на Рогатом острове».

– В книгах чего только не напишут – и пять человек, и десять на тот свет отправят. Мы уже привыкли. А тут все было по-настоящему, и, можно сказать, совсем недалеко… Я просто был в шоке, когда узнал про это в новостях по телику.

– Когда точно это произошло? Ранним утром двадцатого сентября? На острове Цунодзима в так называемой Голубой вилле, принадлежавшей Сэйдзи Накамуре, возник пожар. Здание сгорело полностью. На пожарище были найдены четыре трупа: самого Сэйдзи Накамуры, его жены Кадзуэ и живших с ними слуг-супругов. – Голос Эллери звучал бесстрастно, он будто зачитывал текст по бумажке. – В телах всех погибших обнаружили высокое содержание снотворного, при этом экспертиза установила, что смерть была вызвана разными причинами. Слуги задушены веревкой в своей комнате, головы разбиты топором. Хозяина виллы, Сэйдзи, облили керосином и, очевидно, сожгли. Его жену, Кадзуэ, нашли в той же комнате. Она умерла от удушья; орудием убийства стала веревка или шнурок. Кроме того, у нее была отрублена левая кисть. Обнаружить ее на пожарище не удалось. Вот такая картина, Леру.

– Еще вроде был садовник, который исчез…

– Да-да. Он нанялся к Накамуре на работу и появился на острове всего за несколько дней до того, как это все случилось, но полиция его так и не нашла. Как в воду канул.

– Ну да.

– Есть две точки зрения на это дело. Первая – садовник и есть преступник, поэтому он и исчез. Вторая – преступление совершил кто-то другой, а садовник – например, спасаясь от убийцы – свалился с утеса, и его унесло течением…

– Полиция, похоже, склонялась к версии, что преступником был садовник. Хотя что показало расследование, неизвестно. А ты что об этом думаешь, Эллери?

– Так… – начал Эллери, легким движением откидывая назад упавшую на лоб прядь волос, растрепавшихся на ветру. – К сожалению, у нас слишком мало информации. Все, что нам известно, мы знаем из новостей, пока вокруг этого дела несколько дней стоял шум в газетах.

– Куда подевался твой боевой настрой?

– Да никуда он не подевался. Можно рассуждать сколько угодно, строить разные теории… Однако у нас не хватает информации, чтобы считать теорему доказанной. Кроме того, в данном конкретном случае полиция провела расследование довольно топорно. Хотя на месте преступления больше ничего не осталось. Так ведь? Выживших на острове не было. Естественно, следователи поспешили объявить преступником пропавшего садовника.

– Все так.

– Истина лежит под этими головешками.

Эллери повернулся и, пройдясь по заваленному битым кирпичом пожарищу, поднял с земли обломок доски. Нагнулся, разглядывая место, где она лежала.

– Ты чего? – Леру наклонил голову.

– А забавно было бы найти сейчас пропавшую руку жены Накамуры, – с серьезным видом отозвался Эллери.

– Еще скажи: хорошо бы найти под полом Десятиугольного дома скелет садовника.

– Ну, вы даете! – По, до сих пор молча слушавший разговор Эллери и Леру, изумленно посмотрел на них и погладил длинную бороду. – А ты, я смотрю, шутник, Эллери.

– Это точно, – согласился Леру. – Если завтра на острове что-нибудь произойдет, получится любимый Эллери классический случай «домика в горах в снежную бурю». Мы говорили об этом, когда плыли сюда. Как бы он обрадовался, если б здесь произошло серийное убийство, как в «Десяти негритятах»!

– И его первого и убили бы.

По вообще был неразговорчив, но иногда бросал ядовитые реплики в стиле «редко, но метко».

Леру и Ван посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– «Серийное убийство на покинутом острове». А что? Звучит неплохо, – без малейшего смущения и робости заявил Эллери. – Это как раз то, что нужно. А я возьму на себя роль детектива. Ну, кто бросит вызов мне, Эллери Куину?

– В таких ситуациях, как сейчас, женщинам достается больше всего. Мы для них что-то вроде прислуги, – ворчала Агата, быстро разбирая вымытую посуду. Вызвавшаяся ей помогать Орци стояла рядом, следя за быстрыми движениями белых тонких пальцев Агаты, пока не сообразила, что ее собственные руки ничем не заняты.

– Пусть мужчины тоже на кухне поработают. Они не должны думать, что на нас можно все свалить. Как считаешь?

– Э-э… ну да…

– Эллери все время так важничает… Представляю его в фартуке и с половником. Сногсшибательное зрелище!

Агата весело расхохоталась. Орци покосилась на ее резко очерченный профиль и вздохнула.

Умное лицо, нос безукоризненной формы. Глаза подведены легкими фиолетовыми тенями. Длинные волнистые волосы хорошо ухожены.

Всегда веселая и излучавшая уверенность в себе Агата обладала скорее мужским характером, но при этом прекрасно понимала, что она женщина. Ей нравилось ловить на себе взгляды мужчин, привлеченных ее яркой красотой.

А я по сравнению с ней…

Маленький кругленький носик. Детские красные щеки, усыпанные веснушками. Большие глаза, беспокойно рыскающие по сторонам, совсем не подходили к ее лицу. Орци понимала, что, даже если она попробует накраситься, как Агата, толку не будет. Она не просто стеснялась своей внешности, а испытывала отвращение к своей робости, неуверенности, склонности к одолевавшим ее напрасным страхам и к отсутствию интереса к происходящему вокруг.

Их семерка часто собиралась вместе, и всякий раз девушек было только двое – она и Агата. Эта повторяющаяся неизбежность давила на Орци.

Не надо было мне сюда ехать. Вот какая мысль настойчиво преследовала ее.

Сначала у Орци не лежала душа к поездке на этот остров. Ей казалось, что появление там их компании осквернит память погибших. Однако робость не позволила ей устоять перед настойчивыми просьбами приятелей.

– Ой, какое суперское колечко! – сказала Агата, заметив кольцо на среднем пальце левой руки Орци. – Давно оно у тебя?

Орци уклончиво покачала головой:

– Не… не очень.

– Не иначе кто-то подарил? Хороший человек…

– Нет, что ты!

В конце концов Орци все-таки решила ехать. Она не осквернит память, она поедет, чтобы отдать последний долг тем людям, которые там умерли.

– Орци, ты всегда такая?

– Какая?

– Закрытая. Все держишь в себе. Мы уже два года знакомы, но мне кажется, что я о тебе почти ничего не знаю. Я не имею ничего против, конечно… Просто это как-то странно.

– Странно?

– Ну да. Мне приходит в голову эта мысль, когда я читаю твои рассказы в журнале нашего клуба. В них ты такая живая, ясная, а на деле…

– Потому что рассказы – это выдуманный мир.

Избегая взгляда Агаты, Орци отвернулась. На губах ее появилась смущенная улыбка.

– У меня с реальностью как-то не ладится. Я терпеть себя не могу. Мне всё во мне не нравится.

– Ну что ты! – Агата рассмеялась и провела пальцами по аккуратным коротким волосам Орци. – Просто тебе не хватает уверенности. А без нее никак. Ты очень милая, симпатичная… Ты ничего про себя не знаешь. Ну что ты голову все время опускаешь? Смотри гордо.