Они ехали уже где-то час. Февраль сидел на своем месте, стараясь не смотреть на других находящихся в вагоне, а Эмма спала, свернувшись в клубок. Теперь кроме стука колес еще был слышен ее не тихий сап. За окном был все тот же пейзаж: лес и звездное небо.

Вдруг парень повернулся и нервно дернулся, рядом с ним сидел кондуктор. Как он подсел к нему так незаметно, трудно было понять.

– До сих пор не можете привыкнуть к странностям, которые окружают вас? – произнес с хитрой улыбкой проводник.

– Да как к такому можно привыкнуть? – выкрикнул разозленный Февраль.

– О. Там кто-то начал эмоциями разбрасываться, – прозвучал сонный голос Эммы.

Февраль ее разбудил, теперь девушка потягивалась, выпрямив свои худые хрупкие конечности. Проводник открыл свою сумку и достал оттуда золотое яблоко. Оно было круглое и крупное и светилось теплым мерцанием в тусклом и мрачном помещении вагона.

– Отдай его ему, – произнесла девушка, продолжая лежать.

– Ваше слово – закон, – сказал кондуктор и протянул яблоко Февралю.

– Яблоко?! – удивился Февраль, и в его ладонях оказалось странное золотое и очень тяжелое яблоко.

– Он даже представить не может, что это такое.

– Потом все увидит, – сказала Эмма.

Февраль уставился на золотой фрукт, находящийся в его руках, проводник загадочно улыбался, а Эмма продолжала лежать, закрыв глаза. Яблоко становилось все тяжелее и тяжелее, но снаружи с ним ничего не происходило. Хотя, если бы у Февраля было зрение как у Эммы, он бы увидел, что происходит внутри этого фрукта.

– Оно из чистого золота? – спросил Февраль, начиная нервничать.

– Ну, почти, – усмехнулся проводник.

– Только не ешь. Ты же не хочешь что-то вроде призрачного кладбища в желудке?

– Что? – воскликнул Февраль.

Его руки мгновенно затряслись, и он упустил яблоко из своих пальцев. Но оно не упало вниз, зависло в воздухе на уровне сидений. Эмма пошевелила указательным пальцем, и фрукт полетел в ее руки.

Девушка схватила прилетевший к ней фрукт и открыла глаза. Ее взгляд был задумчив и печален. Она, наконец-то, поднялась и села напротив своих собеседников. Вид у нее был потрепанный и сонный, платье неприлично задралось, приоткрыв белоснежный предмет нижнего белья.

– Правда, откусить от него невозможно, – произнес проводник.

– Но внутри моменты смерти тех, кто сейчас едет вместе с нами, – перебила Эмма.

– Так они все-таки мертвы? – в шоке произнес Февраль.

– Дошло.

– Ну да. Дошло, – усмехнулся проводник.

– Я даже могу показать тебе твою старую знакомую, – предложила Эмма.

Февраль осмотрелся. Начиная осознавать правду, он не мог пошевелиться, и только голова могла поворачиваться. Парень схватился за голову и уставился на свои ботинки. На нем были классические черные туфли с темно-красными шнурками, которые он впервые видел.

– Только сейчас заметил? Я подобрала тебе приличную обувь для этой поездки, – прозвучал довольный голос девушки.

На Эмме не было туфель, они лежали под сиденьем, и у них были такие же шнурки. Резинки чулок сползли почти до колен, они были кружевными с атласными черными бантами.

Девушка отдала яблоко обратно проводнику, он же положил его в сумку. Фрукт словно погрузился в черную глубину, светясь теплым золотым огнем. Сумка закрылась, проводник поправил свои старые очки, Эмма сладко потянулась, а Февраль до сих пор не мог прийти в себя.

– Она, кстати, в соседнем вагоне, – загадочно произнес проводник.

– Правда? Какое совпадение, – послышалось от Эммы.

Эмма встала, поправила платье и подтянула сползшие чулки. Ей было все равно, что пол весь в кровавых следах и не только в них, она стояла без туфель на холодном полу поезда, который шел в неизвестном для Февраля направлении.

Февраль поднял голову и посмотрел на Эмму. В голове у него было много вопросов, ответы на которые он бы в данный момент все – равно не получил. Девушка заметила его взгляд, кинула свой мимолетный взор в сторону своих собеседников и высунулась в окно. Поезд по-прежнему несся сквозь лес, на крыше сидели те же персонажи.

– До станции еще прилично ехать. Ну да ладно, – произнесла с улыбкой Эмма, резко повернулась, схватила Февраля за руку и повела в сторону двери, ведущей во второй вагон.

– Куда мы? – послышалось от Февраля.

– Я с вами, – сказал проводник, встал, и они все без промедлений проследовали в соседний вагон.

Дверь распахнулась, следующий вагон был копией того, где они сидели ранее, только здесь уже были другие пассажиры. Эмма дотащила Февраля почти в самый конец, там на втором от следующей двери сидении разместились две старушки. Одной из этих пожилых дам была до боли знакомая Февралю Агата.

Она выглядела точно так же, как и при их последней встрече. На ней было синее платье и коричневые старые туфли с тупыми носами, на левом запястье тихо тикали часы. Ее волосы только словно стали еще седее.

Волосы второй старушки тоже были седые и были собраны в пышный пучок. На ней был оранжевый свитер с круглым вырезом и темно-зеленая юбка ниже колен. Она сидела у окна и трепала свои бусы, сделанные из цилиндрических кусочков бирюзы.

Февраль застыл, перед ним сидела его покойная соседка. Эмма отпустила его руку, а кондуктор со злорадной улыбкой наблюдал за происходящим.

– Насколько я знаю, она умерла без мук во сне, – невозмутимо произнес проводник.

– Ну да, – подтвердила Эмма.

Старушка заметила знакомое лицо растерянного и шокированного парня и улыбнулась. В этот момент Февраль даже собственное имя забыл, на него смотрела покойная соседка снизу, от которой он и при ее жизни старался держаться подальше.

– Здравствуй, сосед. Вижу, ты нашел себе друзей, – произнесла старушка.

Февраль стоял перед Агатой и ничего не мог ответить. Он знал только, что сам он еще был жив. Но почему тогда он ехал в поезде вместе с мертвецами? За ним стояла Эмма и еле сдерживала смех, который Февраль все равно чувствовал своей спиной. Проводник стоял рядом с девушкой и улыбался во все свои желтоватые зубы.

– Здравствуйте, бабуля. Мы – новые друзья вашего соседа. Меня зовут Эмма, а это – Карл.

Карл поклонился перед Агатой после того, как Эмма его представила. Старушка кивнула в ответ, продолжая приветливо улыбаться.

– Мне нравятся твои новые друзья, – произнесла Агата, уставившись на Февраля.

– Ему мы тоже очень нравимся, – сказал Карл.

Эмма усмехнулась, Февраль обернулся и уставился на своих спутников. Его взгляд говорил сам за себя, когда это мы успели стать друзьями? А глаза его спутников смотрели на него с непринужденным детским весельем.

– А я себе тоже друга нашла. Ее зовут Нона. И мы вместе едем… Мы куда-то едем. Забыла куда, – послышалось от Агаты.

– Мы все едем до конечной. Больше станций нет, – сказала Эмма.

– Ну да, – подтвердил Карл.

– Так что устраивайтесь поудобнее и наслаждайтесь видом из окна, – продолжила девушка.

– С удовольствием. Я так давно никуда не ездила, – сказала старушка, сидящая рядом с Агатой.

– Приятно было познакомиться, но нам пора, – произнесла Эмма и снова схватила Февраля за руку.

– До встречи, – Карл тоже попрощался.

Февраль до сих пор молчал, его снова куда-то вела Эмма сквозь вагоны, где сидели покойники. Вслед за ними шел Карл, чье имя стало известно ему пару минут назад.

– А Нона скончалась в ожидании своих детей к ужину от сердечного приступа. Они совсем немного опоздали, – пояснил Карл.

Все трое, не останавливаясь, продолжали идти вперед через вагоны, которые были абсолютно одинаковыми. Отличались только пассажиры и пятна крови на полу и стенах. Февраль не сопротивлялся, осознавая, что ему некуда бежать. Рука Эммы казалась хрупкой маленькой, но держала она его с силой, против которой он не мог сопротивляться.

– Мы почти на месте, – послышалось от девушки.