– Готово. Не мог бы ты достать тарелки? – раздался довольный девичий голос.

Февраль встал и подошел к плите. Там в том, что осталось от прежних хозяев, пахло вполне съедобной едой. Еще горячее блюдо дымилось, наполняя кухню приятным пряным запахом.

Открыв висящий над плитой ящик, Февраль достал две белые тарелки и поставил их на стол на клетчатые салфетки. Он понимал всю странность происходящего, но не видел в Эмме ничего опасного для себя.

Девушка взяла две вилки из того же ящика и кинула их вверх к потолку. Приборы зубцами вверх полетели, но, не долетев до люстры, медленно кружась, приземлились рядом с тарелками.

Февраль обернулся и посмотрел на девушку, она стояла к нему спиной, но через мгновение тоже обернулась, подмигнула и направила свой указательный палец левой руки на стол. Кастрюля оторвалась от плиты, пролетела к столу и встала между тарелками. Само содержимое еще внутри разделилось на две равные части и само уложилось по тарелкам.

Еда была еще горячая, это было видно. Эмма присела у выхода и жестом пригласила Февраля к столу. Февраль был голоден, а еда в этой квартире, наконец-то, была похожа на съедобную, несмотря на способ приготовления.

Теперь они сидели друг напротив друга и молча ужинали. На голове Эммы до сих пор был цилиндр, который время от времени шевелил своими черными вороньими крыльями.

На улице уже темнело, вдалеке были слышны раскаты грома. Небо затянуло почти черными тучами, которые возникли будто из ничего. Окно оставалось открытым, но на кухне было тепло, словно холодный ветер не мог проникнуть внутрь.

– Может быть, скажешь мне, кто ты? – произнес Февраль, прожевывая макароны вместе со словами.

– Я – Эмма. Большего тебе не надо знать, – ответила девушка.

Февраль продолжал есть, уставившись на головной убор Эммы. Она же теперь решила его снять, взялась за левый борт левой рукой, и подбросила вверх. Шляпа повисла в воздухе над столом, закружилась по часовой стрелке. Еще раз раздался странный треск, головной убор стал сначала пернатым шаром, потом среди пуха и перьев начали проглядываться очертания ворона. На подоконник Гематит уже приземлился в образе птицы.

Эмма и Февраль доели почти одновременно. Девушка пошевелила в воздухе указательным пальцем правой руки. Тарелки и кастрюля начали медленно крутиться, оторвались от поверхности стола и полетели в мойку. Через мгновение вилка вылетела из руки Февраля, вилка из руки Эммы проследовала за ней к остальной посуде.

Кран открылся, полилась бурлящая струя воды. Посуда мыла себя сама, потом вода прекратила течь, открылся верхний ящик, и туда отправились две чистые тарелки, кастрюля же отправилась на дальнюю конфорку. Вилки, закрутившись в воздухе, отправились на свое место.

– Какая полезная способность. Я, конечно, понимаю, что это нереально странно, но все равно, – сказал удивленный Февраль.

– Это еще только цветочки, – загадочно произнесла девушка.

– Эмма, я могу тебе доверять?

– Да. Я ничего плохого тебе не сделаю. Я просто ищу себе кампанию.

– Ты хочешь провести со мной время? – спросил Февраль.

– Посмотрим, посмотрим, – улыбнувшись, произнесла Эмма.

Девушка встала из-за стола, взяла Февраля за руку и повела его в гостиную. Встав у телевизора, она включила его пультом, у которого сели батарейки. На экране сначала были только черно-белые помехи. Февраль снова удивился, но на этот раз его новая странность не сильно задела.

На экране возникло изображение с видом комнаты покойной Агаты, потом вокруг этого изображения появилась резная деревянная рама. Февраль осмотрелся вокруг, теперь он с Эммой стоял среди травы. Это была та самая поляна на картине в комнате, только теперь все выглядело намного реальней.

– Идем, – произнесла Эмма и взяла его за руку.

Он обернулся. Теперь не было сомнений, они находились в картине. Тот же лес и тот же маленький дом, только нигде не было видно девочки в синем платье.

Теперь они с Эммой шли к этому скромному жилью. Вокруг чувствовался запах травы и полевых цветов, волосы трепал легкий ветерок, светило солнце. Эмма дотронулась до ручки и открыла скрипучую дверь.

Дверь захлопнулась за их спинами. Они стояли в помещении, где не было углов, а в центре находился гигантский прожектор. Февраль посмотрел в окно и кроме морских волн увидел в дали свой телевизор.

– Мы? Мы что в маяке на соседней картине? – спросил Февраль, продолжая удивленным взглядом изучать обстановку.

– Да. Кстати я тебя здесь впервые увидела, – заметила Эмма.

Эмма подошла к нему, ее взгляд тоже упал на волны. Февраль уже смотрел не на волны и не на стены этого незнакомого помещения, он наблюдал за губами девушки. Она прикоснулась к стеклу правой рукой и указательным пальцем нарисовала прямоугольник.

– Я тогда проводила ее душу туда, где ей самое место, – тихо прошептала Эмма.

Февраль не сразу понял, о чем шла речь, но осознав произошедшие события, догадался, что она не человек. Он не успел сказать ни слова, внезапно включился прожектор, и его ослепило ярким белым светом.

Раздался громкий сигнал. Глаза Февраля, ослепленные прожектором, начали различать окружающую реальность. Теперь он сидел в поезде, а мимо в этот момент проносился другой состав, чей фонарь секунду назад осветил его лицо.

Эмма сидела напротив, больше никого в вагоне не было. В окне был прекрасный пейзаж ночного леса, где-то вдалеке виднелось мерцание светлячков.

– Где мы теперь? – спросил встревоженно Февраль.

– Мы едем в одно загадочное для тебя место, – ответила Эмма, глядя в окно.

– И куда же?

– Увидишь.

– Ты можешь вернуть меня домой?

– Могу, но не хочу, – ответила Эмма, чей взгляд теперь был направлен на него.

– Но ты не имеешь права ….– Февраль уже не вынес данной ситуации и повысил голос, но Эмма перебила его.

– Неужели? А я бы сначала подумала, надо ли есть то, что было приготовлено с помощью незнакомых ему сил. Так что успокойся и наслаждайся дорогой.

– Только не говори, что ты меня отравила.

– Ну не совсем, но твоей жизнью в каком-то смысле теперь распоряжаюсь я, – продолжила девушка.

Эмма протянула правую руку и описала в воздухе небольшую окружность на уровне груди Февраля. Парень притих, зная, что после ее жестов обязательно что-то происходит. Но на этот раз ничего вокруг не летало.

Девушка положила руку обратно на колено и сжала ее в кулак. Февраль тут же почувствовал боль в груди. Казалось, что его сердце сейчас разорвется, пульс ускорился до нереальной барабанной дроби, а на лбу проступили капли холодного пота.

– Теперь ты понимаешь, что я имела в виду? – спокойно произнесла Эмма.

А вот теперь Февраль понял, что оказался в ловушке. Он до сих пор знал только ее имя.

– Что ты хочешь от меня? – сказал, сжавшись в муках, Февраль.

– Только твоя компания, пока я выполняю свою работу.

– Как я понимаю, про эту работы ты мне ничего не скажешь.

– Правильно думаешь, – сказала Эмма и улыбнулась.

Девушка отвернулась, начав наслаждаться проносящимся мимо пейзажем. Боль в сердце парня исчезла, оставив незабываемые впечатления. Они ехали куда-то, Февраль больше не задавал вопросов, а Эмма с загадочной улыбкой смотрела в окно.

Где-то через час в дверь вагона вошел проводник. На нем была синяя форма, а на левом плече висела старая коричневая сумка. Он был среднего роста и среднего телосложения с короткими каштановыми волосами. За очками с прямоугольными стеклами можно было заметить его голубые глаза, почти лишенные зрачков.

Вслед за ним сквозь дверные створки в вагон залетели белые светлячки. Они распространились по всему помещению, освещая каждый угол, но остановившись и застыв в воздухе, каждый из них гас, растворялся.

Февраль присмотрелся к соседним местам, именно там, где погасли огоньки, появились люди. Кто-то выглядел совсем обычно, кто-то привлекал внимание нестандартной внешностью, у кого-то были кровоточащие раны, из которых у некоторых торчали ножи или другие острые предметы.