Сначала это были просто мечты, сладкие сны, все казалось нереальным, воображаемым. Но однажды я решил перейти к конкретным действиям. Боже, как мне было страшно! Я боялся всего, быть отвергнутым, боялся боли, боялся унижений и насмешек, боялся, что все вокруг узнают об этом, и я стану изгоем. А еще я боялся, что меня начнут обзывать педиком, унижать, а я ведь никогда не был гомосексуалом! Я хотел отношений с мужчиной, как женщина. Можно ли найти такого мужчину? И где? И что говорить? И как признаться, что у меня это в первый раз? И как сказать, что я на самом деле женщина?
Я помню этот страх, который преследовал меня, даже когда я просто регистрировался на сайтах знакомств. Мне казалось, что об этом обязательно узнают, что я попаду на кого-то знакомого, или кто-нибудь увидит мой профиль. Смешно говорить об этом сейчас, после всего того, что я вытворял при помощи всех этих сайтов знакомств! Но в первый раз мне было трудно, это было невыносимо. А самое главное, я не мог даже никому пожаловаться, ни с кем посоветоваться. Вот бы удивился Джо, если бы за очередной рюмкой в баре я бы произнес что-то вроде этого:
– Ты знаешь, чувак, так хочется, что меня трахнул мужик! Ищу вот на сайтах знакомств, да все как-то тяжело идет. Вдруг маньяк попадется, а у меня же это в первый раз, хочется романтики, нежности…
А ведь он говорил мне много раз о своей тоске, своем желании любить и быть любимым, конечно, речь шла про девушек. Добряк Джо, высокий, нескладный, с широченной улыбкой и темной, как ночь, кожей, тоже хотел любви. И эта жажда любви так переполняла его, что он влюблялся просто во всех девушек подряд. Я помню, как мы ходили с ним на лекции в университет, и он вздыхал, глядя сначала на одну девчонку, потом на другую, и так на всех по очереди. Он был влюблен в каждую из них, даже толстуха Соня казалось ему прекрасной богиней. Он тоже пытался знакомиться на сайтах знакомств, в основном безуспешно, ходил по клубам, где приглашал на танцы женщин всех возрастов. Однажды одна из них, худенькая, маленькая, почти в два раза меньше его ростом, резко остановилась во время танца и оттолкнула его. Я не мог понять, в чем дело, пока он не обернулся. Бедняга Джо так возбудился, что это увидели абсолютно все, а он стоял посреди клуба, смущенно улыбаясь и пытаясь прикрыть подозрительно торчащие спереди штаны. И при всей своей стеснительности и безграничной любви к женщинам, он был просто ужасным гомофобом. Именно он совершенно серьезно заявлял, что в африканских странах закон об однополых браках не нужен, потому что черных геев вообще не бывает! Разве что метисы, которые родились и выросли в Европе, этакая ошибка, генетический сбой. Я долго потешался над его физиономией, когда однажды познакомил его с парой геев из Чада, он никак не мог в это поверить, а потом говорил, что это, наверное, шутка какая-то… Что за ирония судьбы, ведь он был долгое время моим единственным другом! Как я мог сказать ему, даже намекнуть ему на то, чего я хотел? Я продолжал подтрунивать над ним, как продолжаю делать это и сейчас.
Когда мы с Ратхой начали жить вместе, он перестал приходить ко мне без предупреждения, чтобы выкурить косячок или увести меня в какой-нибудь бар. Но мы все еще дружим, и он все еще влюбляется в каждую встречную женщину, так и не может выбрать себе одну. Было время, когда я даже ревновал Ратху к нему. Сначала он отнесся к ней настороженно, но потом он не стеснялся делать ей комплименты и говорить мне, как мне с ней повезло. Я так пугался, что однажды Ратха начнет смотреть на него по-другому или решит, что ей нужно искать кого-то более достойного, что после каждого такого комплимента я не мог заснуть. Я обнимал Ратху руками и ногами, прижимал ее к себе и не отпускал всю ночь.
Ну вот, опять Ратха затмила все мои мысли… А ведь я собрался рассказать, как это случилось в первый раз с мужчиной…
Я слукавил, когда сказал, что начал искать своего первого мужчину во Франции. У меня была наивная и короткая история еще в Марокко. Мне было лет тринадцать, я только вошел в пубертат, но уже понял, что мне нравятся не только девочки, но и мальчики. Я никогда ни с кем об этом не говорил, даже с Ратхой, но первый раз влюбился я именно в мальчика, в нашего соседа. Он так ничего и не узнал. Мы дружили детьми, но когда я понял, какие чувства я к нему испытываю, я испугался. Испугался позора, испугался гнева родителей, божьего наказания, насмешек соседей. Я сделал все, чтобы рассориться с моим другом, который так и не понял, в чем его вина, и который сохранил обиду на меня до конца нашей учебы в одной школе.
Это странно, но именно тогда, когда мы поссорились, в школе ко мне стал подходить старшеклассник, с которым мы до этого почти не говорили. Однажды он позвал меня поговорить в углу школьного двора. Там, весь красный, задыхаясь от смущения, от спросил, не хочу ли я попробовать «это» с ним потихоньку. Такие истории совсем не редкость в Марокко: религиозные родители ревностно следят за девочками, многие с четырнадцати лет носят хиджаб, а в пятнадцать уже выходят замуж. Пригласить кого-то на свидание, а тем более рассчитывать на секс обычным мальчишкам можно только с проститутками. Мой старший брат, который так и не женился, лишился девственности в тридцать с ловкой профессионалкой, и это были его единственные сексуальные отношения за всю жизнь!
Я думал о том мальчике, с которым рассорился, о том, что мне предстоит жить с несчастной любовью к нему. Ведь тогда это чувство показалось мне таким сильным, что я думал, что оно никогда не пройдет! Я буду вечно терзаться этими желаниями, которые я даже не мог точно определить… Я хотел, а чего хотел, я не знал… И когда тот старшеклассник предложил мне это, я подумал, что возможно, это и есть ответ на мой вопрос. Что если я попробую это с кем-то еще, я перестану мучиться. Что я просто неудачно выбрал объект любви, но когда я усилием воли заставлю полюбить кого-то другого, эта боль уйдет. Я был таким наивным! Я путал все, чувства, сексуальные желания, простое любопытство, желание прикоснуться к чему-то, что остается тайной для большинства сверстников… Короче, я покраснел не меньше, но сказал да.
Мы уединились в школьном туалете, где попробовали сделать «это». У нас просто ничего не вышло. Мы не знали, как это происходит, не знали, что нужна смазка, боялись, что кто-нибудь войдет и увидит нас. Я помню, как стоял спиной к нему и чувствовал твердое между ягодиц, что-то, что напрасно пыталось проникнуть в меня, но это все, что мне удалось ощутить тогда. Мы расстались смущенные, не смотря друг на друга. Я никогда его больше не видел. Говорили, что он перестал ходить на занятия. Может, он просто сменил школу, тогда это было не редкостью. Каждый раз, когда я вспоминал об этом эпизоде, мне становилось жарко и тесно от стыда.
Но это было давно, давно… Все почти стерлось из памяти… А вот тот первый раз в Тулузе – нет, слишком отчетливо я его запомнил, хотя очень долго старался забыть…
В итоге я все-таки зарегистрировался на сайте знакомств и довольно быстро получил первое предложение. Мы встретились в кафе, и я не ушел сразу только потому, что не знал, смогу ли я найти кого-то еще. Он мне не понравился. Он был толстым, с лысиной, окаймленной редкими светлыми волосиками и с ужасным каталонским акцентом. Мы потягивали пиво, и он рассказал мне о себе. Он женился в двадцать лет, до сих пор живет с женой. У них дети и внуки, маленькая булочная в деревне и кафе при ней. И всю жизнь, примерно с восемнадцати лет, он спит с мужчинами, для чего ездит в большие города, чтобы не узнали знакомые. На сайтах знакомств искать легче, раньше было сложно, приходилось искать через таких же, как он, обмениваться телефонами и адресами «особых» баров.
Мне было одновременно и противно, и жаль его. Я не представлял себе, как можно вот так провести всю свою жизнь, прячась, притворяясь не тем, кто ты есть, нагромождая ложь на лжи, чтобы вырваться на пару дней из этой лицемерной жизни, чтобы ощутить себя настоящим где-нибудь в гостиничном номере с незнакомым типом. «Вот что тебя ждет. Это твоя жизнь тоже», – подумал я. Но я точно знал, что я бы от такого задохнулся. Я бы не смог делить постель с человеком, которого я не люблю, много-много лет. Но легко говорить «Да я! А вот я бы!», легко решать за другого. Я ведь тоже не спешил рассказать родителям или даже Джо о том, кто я на самом деле. Я просто предпочитал напиваться и плакать мерзкими пьяными слезами от жалости к себе и от слабости, которая не давала мне покончить с этим кардинально, раз и навсегда, например, повесившись в своей убогой квартирке.
