Время было уже семь часов. По улице стали проноситься машины. Послышались автомобильные гудки, жизнь в городе закипала. Я остановился и сел на стоящую у фонаря скамейку, на которой, судя по дате, лежала вчерашняя газета. Видимо, кто-то, прочитав свежие новости, оставил ее здесь, потому что она была больше не нужна. Я взял эту газету, чтобы посмотреть вакансии на работу, и увидел на ней ценник в тысяча шестьсот семьдесят рублей. Этот кто-то был явно богатым, раз мог позволить себе разбрасываться такими «ценными» газетами. Посмотрев на стоящую рядом мусорную корзину, я увидел лежащие в ней такие же газеты.

Неожиданно ко мне подсел темноволосый невысокий мужчина в кожаной черной куртке, достал из кармана пачку сигарет, и постучав по карманам в поисках зажигалки, закурил последнюю папиросу из пачки. Сделав одну долгую затяжку, он повернулся ко мне, стиснул сигарету в зубах и хриплым низким голосом произнес: – Давно я не видел людей, читающих газеты, ты, наверное, не местный? – он протянул мне руку и сквозь зубы произнес – Меня зовут Ян. – На его смуглом лице застыла белоснежная улыбка и его черные глаза изучающим взглядом смотрели прямо на меня ни на секунду не теряя внимания. В этот момент мне стало немного неловко, будто я вышел на публику и забыл, что мне нужно делать. Я судорожно пожал ему руку, представился, выдавив на лице, наверное, глупую улыбку и молча стал смотреть на него пытаясь определить национальность. Внешне он был похож на корейца, но я мог ошибаться.

Заметив, что я смотрю в газете вакансии, он пододвинулся ко мне, с любопытным видом заглянул в газету и спросил:

– Работу ищешь?

– Да – сухо ответил я, не желая с ним это обсуждать.

– А какую работу? Кто ты по профессии?

– Сварщик… – не успел я договорить, как он тут же перебил меня. – Правда? Это же замечательно! Мне нужен хороший сварщик на предприятии. Не переживай, считай, что работа у тебя уже есть, можешь смело бросать эту газету в урну.

– Хм…– фыркнул я – А что за предприятие?

– Мое предприятие. Да ты не заморачивайся, с зарплатой не обижу. – сказал он, потирая ладони о брюки, затем прибавил —сто пятьдесят тысяч. Я от неожиданности услышанного не поверил своим ушам и чуть было не вскрикнул от удивления, но вовремя совладел собой, и задумчиво сидел, смотря в одну точку. Ведь я ехал сюда в надежде найти работу с средней зарплатой хотя бы в 30-40 тысяч, а тут предлагают сто пятьдесят тысяч. Возможно, со стороны могло показаться, что я обдумываю предложение Яна, но на самом деле мое воображение одно за другим рисовало картинки, на которых Настасья здоровая и счастливая может самостоятельно передвигаться и жить полноценной жизнью. Я представлял, как вернувшись в родной город я первым же делом отправлюсь в больницу к Настасье, чтобы наконец сказать ей, что мы сможем сделать операцию и даст Бог она выздоровеет.

Ян слегка толкнул меня в плечо и спросил:

– Ну что решил? – я посмотрел на него и улыбнулся – Да, я согласен.

Брови Яна полезли на лоб, он одобрительно кивнул и позвал меня к его машине. Я встал, завернул газету в рулон, ловко сунул ее в карман сумки, которую с легкостью закинул на плечи и пошел за Яном.

Мы ехали на мосту в колонне жутко грязных, просевших и под завязку забитых чем-то грузовиков. Смотря на реку, я заметил, что она будто разделена на две части. С одной стороны, вода была лазурного цвета, а с другой болотного. Казалось будто между этими водами очень длинный невидимый забор. Чем дальше мы ехали, тем больше я видел то, куда мы едем. Это была будто другая половина города. Город был разделен на две части широкой рекой и между этими половинами была лишь одна связь-мост, по которому ездили странные грузовые машины и поезд, извергающий черный столб едкого дыма. Эта половина города совершенно отличалась от той, где я недавно был поражен поведением и образом жизни живущих там людей. Здесь не было блестящих на солнце зданий, отражающих в золоте небо, не было высоких зданий, искусных статуй, фонтанов, парков, детских площадок, здесь не было ничего, ничего, кроме хаоса. Дома были в аварийном состоянии, у многих обвалилась крыша и местами посыпались стены. На одном балконе второго этажа одного такого дома я заметил маленького мальчика лет двенадцати, курящего сигарету, затем к нему вышел высокий худой мужчина лет сорока, взял у мальчика папиросу, затянулся и вернул обратно.

Город был завален мусором. Не было ни малейшего участка, где бы не лежал мусор. С многих дворов поднимался тонкий столб серого дыма; люди жгли мусор, разводя костры. На улице нам встретилась женщина с грудным ребенком. Она, выдавив на лице что-то похожее на улыбку, кивнула Яну, жестикулируя приветствие, а на меня не обратила никакого внимания. Ян никак не отреагировал на женщину. Он смотрел вперед, резко поворачивая руль то влево, то вправо, стараясь объехать неровности дороги, осколки битых стекол и разбросанный по всей дороге мусор.

Я сидел молча и удивленно смотрел на все вокруг происходящее. Я хотел проснутся, но это был не сон. Ян заметил мой болезненно пораженный взгляд и стал нервно посматривать в зеркало заднего вида, и мы иногда встречались глазами, но ни он ни я не осмелились что-либо сказать. Сделав несколько крюков, мы въехали в тоннель, из которого нам на встречу вылетел мотоцикл, которому Ян просигналил фарами и глядя вслед стукнул в ярости по рулю, что-то буркнув себе под нос. На выезде из тоннеля, толкая перед собой небольшую тележку, набитую одеждой, сгорбившись шла старушонка. Мы так близко от нее проехали, а она даже не вздрогнула…

В этом городе царила атмосфера пост апокалиптической жизни, где люди выживают любыми способами. И в таком мире каждый сам за себя. И это действительно жутко: выбитый из повседневного комфорта человек моментально лишается рассудка и превращается в хищное животное с бешенными глазами, бегающими от жертвы к жертве.

Мы подъехали к трехэтажному бетонному зданию, на входе которого висел знак с буквой «М». Наконец Ян повернулся ко мне, улыбнулся и сказал:

– Ну, что батыр, мы приехали, выгружаемся.

Я взял свою сумку, вышел из машины и вдохнул тяжелый прожженный воздух. Мои легкие сжались, появилось неприятное жжение в груди, в горле моментально образовался ком, мешающий дышать и говорить. Глаза заслезились, будто от дыма, я закашлял, вытирая слезы. В это время Ян уже надел на себя медицинскую маску. Он подошел ко мне, похлопал по плечу и протянул пачку, из которой торчала одна папироса. Задыхаясь от кашля, я с трудом выговорил – Нет, спасибо, не курю.

Ян вытащил из багажника какой-то мешок и позвал меня за собой в здание. Мы шли по длинному коридору, из глубины которого эхом возвращались наши шаги. Ян что-то насвистывал себе под нос.

– Ян, что не так с воздухом? Почему он так сильно въедается в слизистую? Здесь без маски никак да? – покашливая спросил я. Ян перестал свистеть. Остановился и повернулся ко мне.

– Все нормально. У меня аллергия на пыль. – сухо ответил он продолжая молча смотреть на меня.

– А что за это здание? И что означала буква «М» нарисованная на табличке у входа?

Тон Яна сменился, он немного закинул голову назад и вздохнул. – В этом здании работают и живут те, кому нужны деньги. «М» – это название города, кто-то приколотил сюда эту табличку, с тех пор и висит. – он толкнул ближнюю дверь, и мы зашли в небольшую комнатку с диваном, столом, тумбой, полкой с какими-то бумажками, шкафом и небольшим треснувшим посередине окном. Ян снял маску и поставил мешок в угол. Затем, покопавшись в ящике с бумажками, он достал договор и протянул его мне. Я внимательно прочитал его, подписал и отдал Яну. Ян резко выхватил договор у меня из рук, сложил вдвое и убрал в железный сейф, заперев его на ключ. Затем, повесив ключ себе на шею, повернулся ко мне.