– Мне интересно! – призналась наконец чародейка. – Поэтому я и здесь.

– Да нам всем интересно, – усмехнулась Трисс.

С одним ведьмаком мы закончили быстро, так что ежедневник вскоре снова оказался у меня в руках.

– Спасибо! – звонко поблагодарила я, прижимая книжку к груди.

– Хе-хе, пожалуйста, – добродушно рассмеялся Весемир, качнул головой и вернулся к своему занятию, когда мы двинулись в обратный путь.

– По-моему, это ничего не даст, – заметила Кейра по дороге обратно. – Эти шкалы бесполезны.

– По крайней мере, это было забавно, – пожала плечами Трисс. – Эскель, выходит, действительно эманирует сильнее всех.

– А Весемир слабее всех, – кивнула Кейра. – Это единственное, что видно точно.

– Зато развлеклись, – усмехнулась Йен.

Я в разговоре не участвовала, пристально изучала полученные графики по дороге. Рассматривая идею взять показатели Весемира в качестве якоря и отсчитать от него остальные замеры. Не было никакой гарантии, что все чародейки чувствовали исходящие от него эманации одинаково. Но, с другой стороны, если уж кого-то и брать за основу, то именно его, как наиболее стабильную и нейтральную сторону. Взвесив все за и против, я все-таки решила рискнуть и попробовать построить теорию на этом. Войдя в замок, я сразу же устремилась к столу и, усевшись на том же самом месте, что когда-то давно с Весемиром, с энтузиазмом взялась перечерчивать графики на соседнюю страницу.

– Ну и что? – услышала я вопрос Геральта.

– Да ничего, – скучающим тоном ответила ему Йен.

Дальше я не слушала, погрузившись в размышления над по-новому представшими передо мной графиками, погрызла кончик ручки, постучала ей по странице, покрутила между пальцами и кинула на ежедневник. Мыслей было много, одна противоречивее другой. Я сложила ладони и медленно потерла их друг о друга, вспоминая ощущения от прикосновений к ведьмакам.

– Ну что там? – раздавшийся совсем рядом голос Ламберта вывел меня из состояния задумчивости.

– Да непонятно ничего, – отмахнулся от него Геральт.

Тут я заметила, что стол обступили и со всех возможных сторон заглядывали в мой ежедневник.

– Да все понятно, – опротестовала я заявление ведьмака.

– И что же тебе понятно? – поинтересовалась Йеннифер, присаживаясь на лавку рядом.

– Эманации ощущают только маги, – начала я.

– С чего ты это взяла? – тут же перебил меня Ламберт.

– С того, что пока мой дар спал, мне от Эскеля двести двадцать не прилетало, – ответила я. – И так как ощущают только маги, то значит, с магией это и связано. Точнее, с ведьмачьими способностями к магии, полученными неестественным путем. Рискну предположить, что из-за их искусственности и получается такой эффект при взаимодействии с естественным магическим фоном у чародеев.

– Ну, допустим, – согласилась Йен.

– Звучит довольно правдоподобно, – поддакнула Трисс.

– Но почему тогда у всех эффект разный? – задала вопрос черноволосая чародейка.

– Не такой уж и разный, – заметила я. – Если взять показатели Весемира, как самого стабильного, за основу и посчитать, что от него эманации все ощущают примерно одинаково хотя бы относительно остальных, то мы получим вот такую картину, – я указала на вторую страницу, с перечерченными шакалами.

На ней становилось очевидно, что Ламберт и Весемир имели довольно низкую отметку, тогда как Геральт и Эскель уходили резко вверх. Только у Кейры еще и Ламберт был отмечен достаточно высоко.

– Учитывая, что все завязано на магии, а полученные от мутаций способности у всех одинаковые, то дело, скорее всего, в естественных магических способностях. Правда, не знаю у кого именно они были до мутаций. У Весемира и Ламберта или у Геральта и Эскеля.

– Моя мать чародейка, – неожиданно подал голос Геральт.

– А мои родители простые люди, – вслед за ним сказал Ламберт.

– Ну, значит наиболее вероятно, что наличие врожденных способностей к магии увеличивает силу эманаций, – сделала вывод я, глядя на обоих ведьмаков попеременно.

– У меня, получается, были самые сильные врожденные способности к магии? – неожиданно подал голос Эскель.

– Судя по всему, – кивнула я, усилием воли переводя взгляд на него и стараясь отвести его не слишком поспешно.

– Хорошо, – усмехнулась Йен. – А как ты объяснишь вот это? – она подцепила ручку и указала ей на Ламберта в графике Кейры.

– А точно так же, как вот это, – я забрала у нее ручку и указала на то, что Ламберт у Трисс был практически вровень с Весемиром. – И вот это, – я указала на Геральта, который обогнал Эскеля у самой Йен. – И скорее всего даже это, – чуть замешкавшись, я указала на Эскеля в своем графике. – Дело не только в магии, но и в личных отношениях. Они, вероятно, резонируют с потоком энергии от разности магических потенциалов.

– А в этом действительно есть смысл, – задумчиво согласилась Йен.

Трисс и Кейра просто молча смотрели на график, видимо обдумывая мои слова.

– Эк ты загнула! – проворчал Ламберт. – А для малограмотных это как?!

Я повернулась к ведьмакам.

– Вот тебе, малограмотный, например, не нравится Трисс, – медленно начала я говорить, подбирая слова, – это невооруженным глазом видно, да и она от тебя не в восторге. Так вот ваши межличностные отношения, в данном случае отрицательные, вступают в резонанс, или точнее в антирезонанс, с тем потоком энергии, который образуется от разницы в ее магических способностях и твоих, и гасят его. Из-за чего Трисс ощущает твои эманации хуже. А Кейра тебе наоборот нравится, из-за чего ваша разница в магических потенциалах резонирует с межличностными отношениями и сила эманаций растет, причем настолько, что ощущается даже сильнее, чем от Геральта, с которым резонанса нет, – закончила я.

Ламберт озадаченно молчал.

– Хорошо, это все понятно, – снова обратила мое внимание на себя Йен и обрисовала шкалы всех чародеек кроме меня. – Но вот это, – она потыкала в Эскеля на моей шкале. – Нет.

– Я не знаю, – честно призналась я, так и не увидев никаких отличий кроме одного, крайне сомнительного. – У меня нет объяснения.

– Предназначение? – озвучила ту самую единственную бредовую идею Трисс.

– Сомневаюсь, что этот глобальный механизм стал бы влиять на такую ерунду, – озвучила я ей свои мысли.

– Тоже верно, – согласилась она.

– Погрешность в измерении? – предложила свой вариант Кейра.

– Может, – не стала спорить я.

– Так перемерь, – Трисс махнула рукой на Эскеля.

– Завтра или через недельку. Посмотрю результаты во времени, – покивала я, не глядя на ведьмака. Если уж я на него спокойно посмотреть не могу, то прямо сейчас снова ощущать весь этот фейерверк ощущений я была точно не готова.

Все замолчали, разглядывая графики.

– Ну что ж, это было занятно, – через некоторое время поднялась со своего места Йен. – Нечасто приподнимается завеса над очередной тайной ведьмаков.

– Это только теория, – поспешила напомнить я, захлопывая ежедневник и пряча его и ручку обратно в пространственный карман.

– Весьма правдоподобная, – отметила Трисс, также поднимаясь со скамейки.

– Надо записать, вдруг пригодится, – я встала следом, усмехаясь.

– Запиши, напишешь потом свою книгу о ведьмаках, – вполне серьезно посоветовала Кейра.

– Да кому оно надо, – отмахнулась я и хотела было добавить, что тут этих книг пруд пруди, но Трисс меня перебила.

– О, магическое сообщество много бы дало за информацию о ведьмаках!

И как-то мне не очень понравилась ее фраза, так что сразу подумалось, что, кажется, совсем не зря ведьмаки так тщательно охраняют свои секреты. А потому развивать тему я не стала, лишь дежурно чуть улыбнулась и сменила тему.

– Пойдем кристалл проверим. Я последний перезаписала, но еще не слушала, – обернулась я к Кейре, вспомнив, зачем та пришла.

Чародейка кивнула, и мы направились к моей комнате. Вытащив по дороге позабытый в лаборатории ноутбук, я сунула его подмышку, а кристалл сразу же отдала Кейре.