– Попу застудишь, ик, – отвесил парень мне замечание.

– Не застужу, – язвительно кинула я, пытаясь безуспешно оттолкнуть Тимоху и встать. Получалось с трудом. Парень наваливался на меня, придавливая к земле и не давая выбраться, целясь с поцелуями мне в губы, – да отстань ты уже, извращенец.

 Уперлась ладонями в широкую грудь пытаясь оттолкнуть парня, а вместо этого потеряла равновесие и начала заваливаться на бок. В это мгновение Кирилл подлетел к нашей парочке, за воротник оттащил от меня брата и подхватив меня за талию резко понял, притянув к себе.

– Ой, – пискнула я, вглядываясь во вдруг  вновь ставшими серьезными, глаза друга.

– Идти можешь? – спросил он, не отпуская. Я кивнула, сделав было шаг, но земля выпрыгнула из под ног и меня опять качнуло, занося в сторону.

– Не можешь,  – подвел итог своего вопроса Кирилл, и в следующее мгновение, я оказалась у парня на руках. Быстро, уверенным шагом, словно он и не пил с нами, Кирилл направился в сторону академии, не оборачиваясь на продолжающего сидеть на земле брата. Тим смотрел нам в след с какой-то обидой и разочарованием в глазах, не спеша вставать.

У меня слоилось ощущение, что за минувший год что-то между этой парочкой произошло и теперь они тихо между самбой враждуют. Интересно что, как бы узнать. Пока мы шли до общежития, я задремала на плече у парня, а проснулась уже от возмущенного бормотания сонной Марфы. Открыла глаз: Кирилл зашел на в нашу комнату, кладет меня на кровать игнорирую шипение соседки. Раздевать не стал, спасибо ему, а то бы я сгорела от стыда, но укрыл пледом, провел ладонью по волосам и ушел, не обращая внимания на уже переходящую на крики кикимору.

 Я показывать то, что уже не сплю, не стала. Дождавшись, когда захлопнется дверь, перевернулась лицом к стенке и предпочла уснуть, бурчанию нервной девицы.

 Но, как оказалась Марфа очень настырная и злопамятная, поэтому, за ночное явление в наши покои, парня, мне досталось утром.

– Человечка блудница и алкоголичка, повезло же мне с соседкой, – кинула она мне, как только я потянувшись, открыла глаза. Я промолчала, не желая вступать в дискуссии и проверяя состояние своей головы, но боли. Удивительно, но ни чего не болело и похмелья не ощущалось. – А дальше что, они тебя иметь прямо здесь будут?

– Может и будут, а тебе завидно? – Не выдержала я. Как вытянулось лицо соседки от такого заявления, нужно было видеть. Пока она собирала свою мордашку обратно в кучку, я поспешила удрать в душ.

 Горячая вода смывала с тела вчерашний дурман, грязь улицы и освобождала голову от ненужных мыслей. Может быть зря я так с Марфой? Девушка просто не так все поняла и вполне имеет право возмущаться. Я бы тоже ругалась, если бы ко мн е в комнату, ночью, ввалился парень, волочащий пьяную соседку.

 Возвращалась в комнату с плотно засевшей идеей извиниться и все объяснить, но, к сожалению, в комнате девушку не застала, поэтому переодевшись, побежала  столовую.

 Парни, как ни в чем не бывало вместе ждали меня за столом, о чем то болтая. Я плюхнулась к ним, стискивая свой поднос, между их и выискивая глазами кикимору. Нашла. Девушка сидела в одиночестве за дальним столиком и задумчиво ковыряла омлет вилкой.

– Марфа! – крикнула я через зал, привлекая всеобщее внимание. Девушка подняла удивленный взгляд на меня, – иди к нам!

– Ты чего делаешь, – зашикали парни, – она же эта, кикимора!

–И что такого? – удивилась я, краем глаза замечая, что девушка, словно нехотя, встает из-за стола.

– И то! – Хором ответила парочка, –  нечего с этой язвой водиться.

– И это говорите мне вы, – закатила я глаза. Парни возмущенно на меня вылупились, но я уже переключилась на подсаживающуюся девушку, – Марфа, ты прости нас, мы мой переезд в этот мир отмечали.

– Ты из другого времени? – удивленно воскликнула кикимора, забыв кажется, что она такая вся вредная и не преступная.

– Ага, – довольно закивала я.

– А из какого? – воодушевленно спросила девушка, не обращая ни какого внимания на парней, косящихся на нее с неприязнью.

– Из две тысячи двадцатого года.

– Ух ты, а ты от туда что-то привезла? А дашь посмотреть? – Восторженно заерзала марфа, готовая бросить еду и утащить меня в комнату.

– Дам, -кивнула я, -только сначала в библиотеку, учебники получить.

Получив согласие девушки, довольная собой принялась доедать оставшийся завтрак, не обращая внимание на с удивлением рассматривающую нас столовую.

К началу занятий в академии, от меня как от чумной шарахался каждый студент академии. Причиной такого поведения, была Марфа, с которой, по мнению местного населения, водиться было категорически запрещено и вредно для здоровья. Меня это совершенно не трогало и общаться с девушкой, оказавшейся на редкость милой и приветливой, я не перестала, даже после того, как Кирилл и Тимофей в открытую заявили, что лучше держаться от соседки подальше.

– Можете держаться, – разрешила я им, подхватывая девушку под руку и утаскивая в сторону женского общежития. Парни вздохнули, поморщились, но общаться не перестали, продолжая везде таскаться с нами. И что спрашивается им надо?

Марфа же морщилась, порыкивала, но на всеобщее удивление парней терпела и даже периодически обращала на них взор своих зеленых очей, чем доводила и без того эмоционально Тимоху чуть ли не до истерики.

– Тимоша, ты не поможешь нам принести из библиотеки книги? – звонкой мелодией голос кикиморы разлетался по округе, заставляя случайных свидетелей оборачиваться, разглядывая нашу компанию.

– Да-да, должна же быть от вас какая-то польза, – вторила я подруге, поняв ее незамысловатое увлечение, попросту бесить парней, привлекая внимание. Третий курс, да с кикиморой, стыдоба.

– Принесу, – буркнул Тимофей, заливаясь краской.

–Кирюш, – Марфа перевела свой взор второго брата.

– Отвали, – грубо перебил ее Кирилл, не давая высказаться.

– Ты зачем так? – строго спросила я, насупившись.

–То что ты, выбираешь себе в подруги нечисть, не обязывает нас быть с ней милыми, – зло блеснув глазами, высказал парень так, что весь внутренний двор академии вновь воззрился на нас. В глазах Марфы блеснула печаль, а прекрасное личико, на секунду, исказилось болью.

–Мы не нечисть, – прошептала она, опуская взгляд. Единственная слезинка прокатилась по щеке девушки и, резко развернувшись, не проронив больше не слова, кинулась к общежитию.

– За что вы так с ней? – спросила я, глядя в спину подруги. Бежать за ней я не решилась, а вот устроить разбор полетов этой парочке, всегда, пожалуйста.

– Потому что они выродки, дети человека и вурдалака, союза, который запрещен законом, – с ядом прошипел Кирилл.

И тут меня прорвало. Я кричала, колотила его сумкой и изо всех сил старалась пнуть ногой:

– А причем тут они? Дети не несут ответственность за ошибки родителей! Почему она должна страдать из-за того, что случилось много лет назад? Посмотри на нее, ты ей сделал больно! Она просто хочет дружить!

Если до этого момента на нас еще кто-то не смотрел, то сейчас, студенты собирались вокруг нас плотным кольцом. В толпе я разглядела даже несколько мужчин и женщин в возрасте, видимо преподавателей. Неужели тема кикимор тут настолько болезненная. Апогеем стала ректор, неспешным шагом проходящая и, разумеется, обратившая внимание на мои вопли.

– Студенты, – низкий голос Ядвиги пронесся над академией, переключая на себя всеобщее внимание. Студенты расступились, освобождая ей путь.

– Студентка Михайлова, что тут у вас происходит? – спросила она строго оглядывая нашу компанию. Сколько же в ней выдержки, я бы уж точно не сдержала смешка от увиденной картины, собственно как и половина студентов академии, хихикали прикрываясь ладошкой. А посмеяться было над чем. Я, с прической от шишиги, яростно поблескивая глазами, держа сумку наперевес, по не большому кругу, гоняю двух парней, периодически догоняя и отоваривая их по голове этой самой сумкой. Вся эта картина сопровождалась в довесок потоком ругани, возмущения и мольбы о мощи от моих несчастных жертв.