Вроде легко и просто? Только на словах. На деле система воеводств и степной стражи во всем приграничье королевства сложилась лишь этим летом, да и то со значительными оговорками. Когорд не просто так пошел на осложнение отношений с озлобившимися до предела торхами, перед уходом в степь заставив их за бесценок продать молодых рабов и рабынь. Королю были нужны как рабочие руки молодых мужчин, так и чрева матерей, способных рожать здоровых карапузов – будущих воинов и защитников Рогоры. Но и с учетом новых заселенцев проблема с рабочими руками не решалась.

Когорд тут же посадил на плодородные земли уцелевших дружинников, молодые и неженатые получили право набирать среди лехских баб понравившихся жен – именно жен, а не рабынь. Многие, впрочем, предпочли звать к обрядовому камню {22} приглянувшихся землячек. Выкупленных мужей-лехов расселили по деревням, где особенно много мужиков выбыло в боях. Было объявлено, что пары из еще способных зачать и выносить детей рогорских вдов и бывших кметов Республики освободят от налогов на пять лет. Таким образом Когорд старался одновременно и кормильцев дать осиротевшим семьям, и обновить застоявшуюся кровь.

Часть армии удалось распустить по домам прошлой весной, однако на место выбывших пришлось тут же набирать молодых да неженатых парней, лучше всего подходящих для службы. В итоге ни о каком всеобщем воинском обучении речи пока не пошло – для боеспособности войска необходимо сохранить не менее двух третей ветеранов или, по крайней мере, полностью обученных бойцов. В то же время из всех боеспособных мужчин, что реально могут служить, удается выдернуть в постоянные дружины и гарнизоны не более десятой части – иначе королевство потеряет саму возможность прокормить имеющееся войско, отпустив столько рабочих рук…

Два крепких светловолосых блондина неспешно прогуливаются по улице в компании молодого подмастерья, он оживленно жестикулирует, видимо, в подтверждение своих слов. Компания развернута ко мне спиной, так что бывшие наемники, а теперь полноценные воины степной стражи не спешат брать на караул, приветствуя принца-консорта. Впрочем, фрязи отличаются достаточным своеволием и перед рогорскими полковниками тянуться не спешат, реальную власть над ними имеют только собственные командиры. Но черту рядовые бойцы не переступают, так что и шут с ними. Главное, что воины отличные и ощутимо помогают на границе. А эти конкретные ребята наверняка прибыли в Лецек или с заказом для наших оружейников – починка и правка как доспехов, так и клинков, или уже за исполненным заказом. И если наш мастер так оживленно жестикулирует, возможно, восстановить или изготовить удалось не все.

Вопрос о наемниках-фрязях, сосредоточенных на границе, остается нерешенным вот уже два года. С одной стороны, их давно пора привязать к королевству, женив на рогорских вдовах, девицах да оставшихся незамужними лешках. Но ведь просто так, в один миг снять три тысячи воинов с границы невозможно – мы ее фактически оголим. Значит, перед этим необходимо набрать во фряжские крепостцы новые гарнизоны, а эта проблема упирается в нехватку мужчин. А с другой – что лехи (выкупленные пленники-кметы), что рогорцы – это природные трудолюбивые пахари, любящие землю и умеющие на ней работать. А вот фрязи-ландскнехты – это профессиональные убийцы, коих в узде держит лишь воля командира и жесткий свод законов на время службы. Но вне ее – это бесшабашные гуляки и головорезы, способные вдесятером изнасиловать женщину, а после вскрыть ей живот лишь ради забавы. Пьющие без всякой меры, во хмелю они привыкли превращаться в диких зверей, не имеющих ничего общего с человеческим обликом. И сажать их на землю, впустив в размеренный уклад жизни рогорских пашцев, – весьма и весьма опрометчивый шаг.

Тем не менее уже на эту осень запланирован частичный вывод фряжских гарнизонов (около трети бойцов) и расселение их на землях степной стражи. Право закончить службу будет предоставлено только тем, кто действительно изъявит желание взять жену и земельный надел, а буйный нрав ландскнехтов (очень на то надеемся) остудит окружение бывших дружинников, знающих, с какого конца браться за саблю.

Шумный, грохочущий и вонючий Лецек наконец-то остался позади. Дорога к королевской резиденции лишь частично проходит сквозь город, зацепив пару ремесленных кварталов. К слову, Ларг, назначенный Когордом бургомистром, в ближайшем будущем планирует сделать полноценный окружной тракт.

Как же приятно полной грудью вдыхать пряный, бодрящий аромат лесных трав и цветов! Приближаясь к раскинувшемуся за городом светлому лиственному лесу, я с удовольствием смотрю по сторонам, любуясь девственной рогорской природой, изобилующей зеленью. Красота!

Каждому пути в свой срок приходит свое окончание. Настал черед и этой дороги – впереди завиднелись деревянные ворота, украшенные резьбой, высокие крыши свежесрубленных теремов. Прикрыв глаза от удовольствия, я четко представил себе лучезарную улыбку малыша, его радостный крик, а также требовательные, жаркие объятия молодой супруги, ее жадные из-за разлуки поцелуи и пришпорил Аруга: пора бы верному другу и ускориться!

Вот я и дома!

Лето 760 г. от основания Белой Кии

Временная резиденция короля, внутренние покои королевской четы

Когорд и Эонтея

Эонтея с тревогой и болью в сердце наблюдала за мечущимся по спальному покою мужу. Прожив с Когордом вот уже более трех десятков лет, она очень тонко чувствовала как перемены его настроения, так и глубинные порывы души. И то, что супруг в короткий срок сменил статус с захудалого барона и бунтовщика на короля суверенной державы, нисколько не изменило отношения Эонтеи. Для верной и преданной жены Когорд всегда оставался тем же смелым, веселым, молодым и великодушным, каким она увидела его в первый раз много лет назад в покоях своего отца. А перед ее внутренним взором муж всегда представал львом, невероятно сильным и царственным хищником – и разительное изменение внешнего статуса нисколько не меняло его сути.

Но сейчас было совсем необязательно знать Когорда несколько десятков лет и понимать тончайшие грани его душевного состояния – едва сдерживаемый гнев и тревога короля сразу бросались в глаза. И это была еще одна прерогатива Эонтеи – только с ней Когорд мог позволить себе дать выход чувствам, явить свое истинное нутро. Вот и сегодня, когда Аджей, поначалу нелепо мявшийся, с отчаянной решимостью выдал тревожную весть, Когорд не позволил себе даже измениться в лице. Нет, он пожурил юношу, разом успокоив его, после чего великодушно отпустил к жене. Хотя какой он юноша и чего мялся? Ведь матерый, бывалый боец, выживший не в одной отчаянной схватке, и удачливый авантюрист, похитивший сердце дочери и походя чуть ли не лишивший жизни самого Когорда… Но робеет перед королем, переживает, словно в случившемся есть его вина! И в то же время как легко и пружинисто он направился к Энтаре, одной лишь фразой переложив тяжесть ответственности на Когорда.

Именно поэтому король так старательно сдерживает свои чувства, ни на секунду не дает усомниться в своих знаниях, силе и уверенности. Что бы ни творилось в его душе, подданные должны верить в его непогрешимость и правильность выбора.

Вот только правда в том, что все это лишь видимость – и даже самому сильному и умному человеку знакомы страх, сомнения и нерешительность. Но истинный король, чувствующий непомерную ответственность за свой народ, за своих подданных, способен открыться лишь очень немногим приближенным.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.