– Тогда есть ли что-то, что я должен знать и чего еще не знаю? – спросил он устало.

Маг поскреб начавшую зудеть полоску свежего шрама. Прикинул кое-что.

– Думаю, да. Работорговцы с Островов спелись с пиратским братством, чего давно уже не случалось.

По кабинету пробежал ропот.

– И самое главное – они начинают торговать одаренными колдовским даром. А значит, и использовать магию в своих целях.

– О, будь проклята твоя любовь ко всем богам, старым и новым, братец Георг! – застонал Рогар, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза от бессилия.

Аскольд хмыкнул и молча протянул ему кинжал. Знакомый им обоим с детства жест. Король Рогар взвесил приятную тяжесть стали в руке, туманно улыбнулся чему-то далекому, и, почти не размахиваясь, не поворачивая головы и не сделав ни одного лишнего движения, всадил кинжал в стену над камином.

Осверин, в отличие от Сардиара, не вздрогнул и даже не изменился в лице: сейчас этого не было видно, но примерно там же уже красовалась пара свежих дырок от того же кинжала, да и менестрель уже привык к Алю, от которого их король иногда не слишком-то отличался.

К утру две служанки робко постучали в дверь кабинета и, получив милостивый кивок, вкатили столик на колесиках с обильным завтраком, отчасти, как показалось Осверину, компенсирующим ужин. Между делом подкрепив свои силы, четверо друзей сделали последний рывок – и на центр стола легла убористо исписанная бумага.

Было решено, что в северное королевство к давнему другу старого короля отправится письмо с призывом поддержать истинного правителя, Сар выведет людей Рогара на работорговцев, их, в свою очередь, отловят и тщательно допросят, чтобы окончательно разобраться со слухами насчет пиратов, а Осверин и Аскольд… Им двоим предстояло отдельное непростое задание – и потому лорд, а за ним и менестрель поднялись со своих мест, на ходу хватая по изящной булочке, и отправились по спальням, восполнять то, что не доспали за последнюю неделю.

– Я буду отсыпаться вечность, и все равно не отдохну по-человечески, – зевнул Осверин, прикрывая за собой дверь кабинета. – Рогар тот еще полуночник, почему ты не предупреждал, братец?

Аскольд рассмеялся и отсалютовал ему, сворачивая к своей спальне. Ближайшие сутки обещали быть прекрасными – наедине с одеялами, подушками и мягкой постелью.

А музыкант, уже засыпая, вдруг подумал о том, что оскомину наевшие и не дающие глубоко вдохнуть, гложущие его мысли о том, как же все-таки заставить этих людей смотреть, смотреть по-настоящему, уже давно не возвращались к нему. «Аль, как ты это сделал?» – пробормотал он в подушку и провалился в глубокий, сладкий-сладкий сон. Ему снилось море, спокойная синяя гладь без конца и края, а на следующее утро, когда он проснулся, то не мог вспомнить ничего, кроме далеких чаячьих криков.

9. Они ищут заговоры

В напряженном ожидании тянулись дни в цитадели, пока гонцы и птицы служили ее обитателям связью с северным королевством. Рогар стал больше улыбаться, быстрее двигаться и все меньше смотреть друзьям в глаза, опасаясь выдать то, что бушевало у него внутри. Осверин забегался с коронацией, добровольно взваливая на себя все больше и больше обязанностей под удивленными взглядами остальных, а потому не все замечал. А Аскольд оставался умопомрачительно спокоен, скале подобно.

И сейчас они с Ро сидели в мягких креслах после репетиции торжественного приема, отдыхали, потому как с утра успели еще принять изъявление своей покорности и верности от одного из южных монашеских орденов и примерить по пять полных костюмов. Осверина, уже как всегда, где-то носило – наверняка устраивает музыкантам генеральное прослушивание или проверяет пригласительные или меню.

– …этот мрачный тип, да, дважды пытался льстить так плоско и грубо, что я с трудом продолжал ему кивать и изображать Самого Тупого Короля.

– Я горжусь тобой, Ро, – хохотнул Аскольд.

– Убирайся в чащу, лорд.

Друзья рассмеялись, и, хотя в их голосах так и сквозила усталость, улыбки на их лицах были искренни и красивы.

Кто-то почтительно постучал в дверь, и Аль впустил его нетерпеливым окриком.

– Не даете своему королю отдохнуть ни минуты, – проворчал он, видя, что это одна из многочисленных фрейлин (вечно не запомнить, какой леди они прислуживают!).

– Ваше Величество, Лорд Витт, – она поклонилась, как подобает. – Прошу меня простить, милорд, но я не решилась бы тревожить Его Величество. У меня дело лично к вам.

Аскольд вскинул бровь, чуть насмешливо переглянувшись с другом – это было интересно.

И фрейлина леди Леоноры, может быть, неверно истолковав этот жест, смущенно улыбнулась, когда присела в поклоне и протянула Аскольду сложенную вчетверо записку.

– Моя леди благодарит вас и передает послание, а также устное приглашение на вечерний прием, – сладко пропела она и, не забыв задержаться взглядом на фигуре молодого лорда, тут же поспешила упорхнуть.

Рогар, небрежно развалившийся в кресле, сделал глубокий вдох, выдох и снова вдох, а потом заговорил о делах подчеркнуто ровно. Но тут в дверь снова постучали, еще скромнее и тише.

– Да, – бросил новоиспеченный король.

В дверь просунулась светленькая головка юной служанки какой-то придворной леди.

– Милорд Витт здесь?

– Что такое? – милорд Витт изобразил тень улыбки. – Ты должна мне что-то передать?

Девчушка воодушевилась.

– Леди Анаит просит выразить вам ее признательность и…

– Какого дьявола?! – вдруг рявкнул Рогар, всем корпусом оборачиваясь, пока поднимался с мягкого, в котором только что отдыхал, развалившись, кресла. Молниеносно. Однако еще быстрее в дверях исчезла головка маленькой служанки, впрочем, успев подарить королевскому другу восторженный взгляд. – Какого черта они заигрывают с тобой прямо в моем кабинете?! И что мешает тебе ответить кому-нибудь и прекратить все споры?!

Аскольд пожал плечами на первый вопрос и покачал головой на второй.

– Не хочу связывать себя с девушкой, которой не смогу отдать своё сердце. Ему ведь не прикажешь, Ро, и ты сам и без того…

– Зато прикажешь тебе! О, как мне надоело – где бы ты ни появлялся, они вешаются на тебя без раздумий, и вся работа коту под хвост! Найди себе кого-нибудь и страдай от нападок хотя бы только с одной стороны, а заодно и других избавь.

– Я… я не хочу.

– Ну знаешь ли! Хоть кого-нибудь уже, Аскольд! А если не найдешь – я сам тебя женю.

– Сам? – мечник хихикнул. – Рогар-сваха, Рогар-шафер, ха!

– Его Величество Рогар, – кашлянул тот подчеркнуто-строго, – и женю я тебя на правах твоего короля. Доволен?

Лорд Витт поднял руки в притворном жесте капитуляции, и молодой король только отмахнулся, мол, все равно ведь с тобой ничего не поделать, дружище.

– Только не дочь того льстивого барона, я тебя умоляю, – простонал он в наигранном страхе.

Ро ответил ему давным-давно позабытым, вроде бы, и вот так неожиданно вернувшимся сейчас «убирайся в чащу, лорд!», и это заставило их обоих снова ностальгически, тепло улыбнуться.

Молодой король немного помолчал, прежде чем продолжить говорить о делах.

– Я назначил прием на завтра.

– Не захотел тянуть?

– Не захотел тянуть.

– Понимаю, – Аскольд кивнул. – И все помню. Рин тоже.

Услышав имя менестреля, король чуть улыбнулся, вспоминая, сколько связанной с коронацией работы, пусть скучной и муторной, но все-таки возложенной на его плечи, взвалил на себя Осверин. Понятно было, почему он стал Аскольду названным братишкой – тому всегда не хватало кого-то надежного и доброго рядом…

Осверин же забегался так, что уже не стоял на ногах к тому моменту, когда к нему заглянул лорд Витт.

В дверь пока пустого зала, кажется, для ожидания короля за игристыми винами и конфетами, где менестрель сейчас командовал армией горничных и дворецких, просунулась русая голова: