Глаза Нади в сумерках светились, наивная улыбка застыла на губах, было видно, что она верит каждому его слову. Неожиданно для себя он обнял ее и поцеловал в губы. Потом увидел растерявшееся удивленное лицо и снова припал к ее губам. Надя стояла, как солдат, опустив руки и, боясь пошевелиться. Ее бил озноб, руки тряслись, она совершенно не понимала, что с ней происходит. Андрей почувствовал состояние девушки, ему самому передалось волнение, как будто он вступил за край чего-то неизведанного и непонятного. Они незаметно подошли к дому Нади. Она несколько раз после поцелуев спрашивала его, любит ли он ее. Андрей уходил от разговоров, выдавить из себя слово «люблю» он не мог. В подъезде он осмелел, начал целовать ее шею и расстегнул верхнюю пуговицу ее кофточки. Надя вдруг резко сказала «нет», быстро позвонила в дверь квартиры, договорились о занятиях в выходные. Надя долго не могла заснуть, нахлынувшие чувства смешались с сомнениями. Она твердо решила пойти завтра к подруге и все подробно узнать об Андрее.
– Андрей Старов? Какой же он радист. Он командир отряда, самый молодой перспективный летчик, ему капитана на днях присвоили, – отвечала подруга.
Надя не верила. Они вместе пошли к отцу подруги, тот подтвердил, что с такой фамилией в полку больше никого нет, достал последние фотографии со спортивного праздника и показал на одной из них Андрея. Все встало на свое место.
– Ну, подруга, ты влетела, он же женат. Жена, правда, уже полгода на сессии. Он, значит, с молоденькой девушкой решил развлечься, – распылялась подруга.
Надю как током ударило. Она не помнила, как выскочила от подруги и добежала до дома. Обманщик, врун, бабник, какими только словами она не обзывала Андрея. Дома она уткнулась лицом в подушку, непрерывно рыдая. Матери, конечно, она все рассказала. На следующий день было решено, что Андрея она больше знать не хочет. Если он будет звонить или придет, мать должна сказать, что Надя уехала к бабушке, чтобы он забыл дорогу в их дом. Мать пыталась надоумить дочь, позвонить моряку, еще не поздно выйти за него замуж и остаться в областном городе. Надя неожиданно жестко ее остановила:
– Не лезь в душу, лучше одна останусь на всю жизнь.
Андрея на следующий день ждали события. В связи с подготовкой переучивания двух эскадрилий, все командировки полка расписали на третью АЭ. Андрею определили два самых сложных рейса: Болгария – Тикси – Хатанга, снабжение военторгов севера свежими фруктами и вторым рейсом Болгария – Чита – Хабаровск, после чего перелет в Комсомольск -на -Амуре, загрузка с завода самолета СУ-17 и перевозка его в группу войск в Германии. Объем подготовки был очень большой, было не до свиданий. Он позвонил из штаба на квартиру Наде и передал матери, что улетает в командировку, как минимум месяц его не будет. Мать ответила, что передаст Наде, а про себя подумала: слава Богу, объяснять ничего не пришлось.
Болгария встретила экипаж Старова мягким, проникающим до сердца солнечным светом. Андрей рассчитывал остаться здесь на ночь, погулять по ночному Пловдиву, полюбоваться южными красотами, но ничего не получилось. Военный аэродром работал, как часы, до поздней ночи отправляя в Россию свежие фрукты. Андрей только подруливал к стоянке, а машины, доверху наполненные ящиками, въезжали в ворота порта. Не прошло и двух часов, самолет был полностью загружен персиками. Запах стоял бесподобный, персики были размером с яблоко, сладкие и сочные, каждый завернут в фигурную бумагу. Грузчиками работали молодые болгары, видимо студенты. Загорелые парни, атлетически сложенные, мечта всех российских женщин, подумал Андрей. Две девушки выглядели суховато, в них просматривались мужские привычки и походка. Болгары предложили экипажу несколько ящиков для еды и попросили быстрее улетать, на подходе было еще два самолета. Андрей отметил полетное задание и вылетел на Москву. Сопровождающих груза не было. Экипаж подписал документы на груз по количеству загруженных ящиков. Подмосковный военный аэродром встретил их удивительно вежливо.
– Вам центральный перрон – сообщил руководитель полетов, – от нас подъедет машина.
Стали на перрон вечером, однако на стоянке было многолюдно, с портфелями и пакетами. Андрей быстро оценил обстановку. Собрал экипаж в грузовой кабине и строго приказал:
– Угостить пограничников, таможню и руководителя полетов. Остальным нахлебникам – ничего. Кто бы ни пришел, отправляйте искать командира, в полемику не вступать, в самолет никого не пускать, лестницу поднять сразу после выхода таможни, самим выйти через аварийный люк.
Пока шло оформление груза, Андрей с разрешения пограничников вышел и прошел сквозь толпу. За командира его никто не принял. На вопросы, где командир, махнул в сторону самолета. Андрей пришел к диспетчеру, предупредил, что экипаж ночует, заявку подает завтра на 9.00. Дальше он набрался наглости и пошел к начальнику командного пункта, нужно было устанавливать связи, чтобы его фамилию в заявке знали и решали вопросы приема вне зависимости, фруктовый рейс или нет. Его встретили приветливо, спросили, что привез. Андрей негромко ответил – персики и попросил тару. Не забыл намекнуть, что будет выполнять не один рейс и вообще будет у них частым гостем. Ему тут же вручили портфель значительных размеров и обеспечили место в гостинице, на обещания в содействии не скупились. Подошли штурман с правым летчиком, рассказали, какой выдержали штурм.
– Были представители коменданта, батальона обеспечения, метеослужбы и твой однокурсник. Подъезжал на газике полковник, страшно ругался и уехал тебя искать. Мы сделали все, как ты сказал, если бы не подняли лестницу, толпу было бы не выгнать.
Андрей просчитал все правильно, перегнал самолет на новую стоянку, разрешил насыпать персиков до заправки самолета, иначе ждать пришлось бы всю ночь. В диспетчерскую Андрей больше не пошел, его там ждали. Дал указание экипажу сдать самолет под охрану и направляться в гостиницу. На следующее утро оформление на вылет шло, как по маслу – никаких обычных придирок, ни испорченного настроения. На аэродром Тикси они сели в районе ужина по местному времени. Их встретили хорошей организацией. Возле самолета выставлено оцепление, никого из посторонних близко не подпустили. Начальник военторга приехал лично, вошел в самолет и осмотрел груз. Недовольно указал Андрею на некоторые неполные верхние ящики в рядах. Андрей не оправдывался, лишь сказал:
– Вы, вероятно, знаете обстановку на аэродромах. Ценой этих мелких потерь я довез Вам груз в отличном состоянии за одни сутки. Испорченных персиков нет, ваш процент на списание с избытком покроет все эти потери.
Весы установили прямо в самолете. Каждая нагруженная машина уходила в свой магазин военторга. Отсчитав половину ящиков, Андрей остановил разгрузку и намеревался оставшийся груз вести дальше. Приехал начальник военторга и приказал Старову выгружать весь груз на аэродроме Тикси. Андрей отказался, ссылаясь на задание командного пункта. Ему объяснили, что военторги Хатанги подчинены этому начальнику, поэтому решает здесь он, кому и куда везти, что соответствующие документы он оформит. Командирского опыта Андрею не хватило, он согласился, разгрузка и взвешивание продолжались всю ночь, потому что ждали машины, которые делали рейс и возвращались обратно. Утром Старов явился к начальнику военторга для оформления документов и записи в полетном задании. Полковник встретил его с улыбкой, видимо, результаты взвешивания его удовлетворили. Он спросил Старова, может ли он чем-нибудь ему помочь. Андрей задумался, предстоял перелет через всю Россию, где деньги ничего не значат, а дефицитный товар пригодится для питания и решения мелких проблем. Андрей попросил растворимого кофе и консервов. Все это было незамедлительно доставлено на борт. Экипаж Старова изменил заявку и через сутки вылетел в Болгарию. Второй рейс начался для экипажа Старова с крупных неприятностей. По прилете в Москву его вызвали в штаб военно-транспортной авиации за нарушение поставленной задачи в первом рейсе. Андрей стоял бледный по стойке «смирно» в отделе перевозок, где на него орали два полковника сразу. Ярость и злость кипела непрерывно:
