Нож встретил новое препятствие. На сей раз это оказалось бронзовое кольцо, покрытое толстой коркой патины. Вакар, мечтая о лопате, отгреб от него землю, затем ухватился обеими руками и потянул. Безрезультатно.

Он расчистил каменную плиту, в которую было вмуровано кольцо, и жестом призвал Фуала на помощь. Оба рванули изо всех сил, и плита с громким треском и скрежетом пошла вверх. Наконец она встала на попа, и в отверстие шириной примерно два фута посыпалась земля. Вакар поглядел в черный лаз, прислушиваясь, и сказал шепотом:

– Пошли.

Отверстие было таким узким, что приходилось ползти. Целая вечность прошла в кромешной мгле; у Вакара болели колени, и он уже решил, что подземный ход выведет их аккурат за другой край владений Ничока. Но неожиданно туннель закончился, и принц ударился головой.

Вакар нащупал края каменной плиты, которая преграждала выход из туннеля, собрался с силами, налег и медленно поднял. В тоннель полился тусклый свет.

Вакар просунул в отверстие голову. Единственная масляная лампа слабо освещала большую круглую комнату вроде той, что служила первым этажом в башне Кертевана. Массивная деревянная дверь была заперта изнутри на засов.

Вакар пробрался в комнату, на цыпочках подошел к двери и прислушался. Дверь была слишком толста; невозможно понять, звучат ли за ней те необычные шаги или ему только чудится. По словам Кертевана, где-то здесь должна быть дверь, за которой лежало тело его соперника-колдуна. Долго искать не пришлось – Вакар увидел на полу бронзовое кольцо, почти в точности такое же, как на первой каменной плите. Квадратная крышка люка поддалась легко, под ней принц разглядел верхние ступеньки приставной лестницы.

– Фуал, приготовь меч, – велел он. – Э, да что это с тобой?

Коротышка стоял на коленях и заливался слезами.

– Мой господин, не заставляй меня туда спускаться! Уж лучше смерть! Не пойду, хоть режь!

– Будь ты проклят, бесхребетный трус! – прошипел Вакар и ударил Фуала тыльной стороной ладони. Но аремориец лишь разрыдался еще пуще.

– Не пойму, как это у тебя хватало храбрости воровать?

Вакар разгневался не на шутку. Он бы, наверное, даже убил слугу, если бы не нуждался в его помощи и не боялся поднять шум. В одиночку ему не вытащить тело Ничока из подвала.

Стоило об этом подумать… И тут мрачная решимость едва не покинула принца Вакара. А может, сбежать потихоньку и по возвращении в Лорск просто сказать, что поиски ничего не дали? Или обратиться за помощью к другому волшебнику? Или вообще не возвращаться домой, а наняться в армию какого-нибудь материкового королевства, и пропади он пропадом, этот Лорск…

Но тут он взглянул на Фуала, и взыграла кастовая гордость. Нет, раб никогда не увидит своего господина дрожащим от страха!

Вакар быстро спускался по лестнице, спеша встретиться лицом к лицу с опасностью, которая, возможно, подстерегала его внизу. Подвальная комната оказалась меньше верхней и была освещена единственной лампой, которая стояла на краю большого саркофага из черного мрамора. В саркофаге на соломенном тюфяке неподвижно лежал человек. Свет падал на его лицо, но в глазницах и на впалых щеках лежали тени. Черная мантия скрывала все тело Ничока, кроме ног в сандалиях.

Он лежал очень тихо, лишь изредка его грудь чуть приподнималась, доказывая, что он жив. Вакар не был подвержен фантазиям, но все же ощущал присутствие кого-то невидимого, буквально кожей чувствовал недобрый взгляд. В неподвижном воздухе витал странный запах, не похожий на обычную затхлость склепа.

Придерживая меч, чтобы тот не клацал в ножнах, Вакар на цыпочках приблизился к колдуну. Он приготовился взойти на единственную ступеньку перед черным саркофагом и взглянуть в лицо Ничока, но тут зловещий шорох заставил его отпрянуть.

Кто-то зашевелился в сумраке по другую сторону саркофага. Вакар напряг зрение и увидел тварь, которая приподнялась на многочисленных конечностях. Глаза на стебельках уставились на незваного гостя.

Гигантский краб!

Чудовище стремительно засеменило вокруг саркофага и напало на Вакара справа. Принц отскочил и в свою очередь обежал вокруг гроба. Краб не спешил преследовать врага, он повернулся кругом и огромной клешней подцепил лестницу; та с грохотом упала. Вакара прошиб пот, он понял, что это не просто краб-великан, а разумное существо.

Краб снова пошел в атаку на Вакара, хитиновыми ножками стуча о каменный пол. Принц обогнул саркофаг, тварь остановилась и двинулась в обратную сторону. Вакару тоже пришлось повернуть.

«Во имя всех богов! – подумал он. – Как мне выбраться из этой ловушки? Неужели мы так и будем носиться вокруг каменного ящика, пока один из нас не упадет от изнеможения?»

И он догадывался, кто первым устанет.

Впрочем, нет, у краба появилась новая идея. Осторожно, чтобы не задеть Ничока или лампу, он перекинул через саркофаг сначала одну ногу, затем – другую. Глаза на стебельках смотрели прямо в зрачки Вакара, усики между глазами хищно подрагивали, жвала непрестанно клацали, изо рта валила пена.

Тварь протянула клешни к Вакару, а тот ухватился за лестницу в слабой надежде поставить ее и выбраться из подвала. Он уже приподнял ее, когда услышал позади цоканье восьми крабьих ног. Тварь вырвала лестницу, дерево затрещало в огромных клешнях, способных перекусить человеческую шею с такой же легкостью, как стебель маргаритки.

Краб швырнул лестницу через весь подвал и, щелкая зубчатыми клешнями, ринулся на Вакара. Принц отпрянул в угол, выхватил меч и рубанул, как только чудовище оказалось в пределах досягаемости. Но острая бронза отскочила от твердого панциря, не оставив на нем даже царапины. Рассуждая об уязвимости демонического стража, Кертеван ни словом не обмолвился о том, что тот способен явиться в столь надежном доспехе.

Вакар уперся лопатками в стену. Клешни неотвратимо приближались. Наступал последний миг – сейчас краб разрежет человека на кусочки, как рассерженный ребенок разрезает ножницами бумажную куколку… И в этот миг Вакар вспомнил эпизод своего детства. Когда-то он играл в одном из королевских поместий на побережье Лорска, на западном краю Посейдониса. В заливе Корт старый рыбак, держа тщетно сопротивляющегося краба в мозолистой руке, объяснял:

– Слышь, малец, бери его большим пальцем за живот, а остальными за спину. Тогда ему никак не удастся цапнуть тебя…

Вспомнив эти слова, Вакар нашел выход из положения. Как только клешня приблизилась, он бросился вперед и вниз; ударившись о пол, быстро пролез под жвалами и животом твари, которые возвышались от силы в двух футах над полом. Раздались два щелчка – клешни цапнули пустоту. Вакар поднялся на ноги.

Теперь он был позади краба. Тот увидел его глазами на стебельках и начал поворачиваться. Но Вакар, не теряя времени, вскочил на широкую жесткую спину, поймал свободной рукой один из раздвоенных усиков и потянул его назад. Держась за усики как за поводья, он балансировал на необычном скакуне, широко расставив и согнув в коленях ноги.

Краб описывал круги и неистово размахивал клешнями, огромные щипцы-челюсти клацали, когда тварь пыталась дотянуться до врага. Но панцирь затруднял движения.

Вакар безмолвно воззвал к богам Лорска, взмахнул мечом и отрубил сначала один глаз, а затем другой. Хлынула голубая кровь, ослепленный краб заметался по комнате… и врезался в каменный саркофаг.

От толчка Вакар слетел со спины краба, не удержавшись за усики, и сильно ушибся о саркофаг. Но сразу же вскочил на ноги и отпрянул от клешней. Краб двинулся прочь от него, врезался в стену, пошел обратно, бестолково мечась вправо-влево; остроконечные хитиновые ноги выбивали барабанную дробь. В конце концов он забился в угол, присел и угрожающе поднял раскрытые клешни.

Вакар подобрал оброненный меч, вложил в ножны и крадучись подошел к лестнице. Одной ступеньки не хватало, а стойку расщепила крабья клешня. Вакар с сомнением осмотрел лестницу, а затем вернулся к саркофагу за телом Ничока.