Я с трудом перевёл дух.

Интересно, а что бы со мной сталось, не будь я в такой степени подготовленным? Всё же, пополняя коллекцию, я постоянно возился с бабочками, да и к паукам пообвыкся… А то некоторые орут, даже не подумав.

– Эт-то чего? – ещё заикаясь, спросил я у профессора.

– Паук, – коротко ответил тот, меняя обойму.

– Вижу, но…

– Сейчас ещё увидишь, – непонятно пообещал проф, которого уже нельзя было с полным основанием называть сумасшедшим. Ведь таких жутиков и я стрелял бы на месте!

Проф прицелился… Трах! – ударило в уши, и громадный паук замер.

– Фу-у… – вытер вспотевший лоб работник науки (таки и у них есть нервы!). – Ну, теперь понял?

Я снова поглядел в клетку, потом на профессора – он как раз прятал «ТТ» в кобуру под мышкой, – почесал затылок и брякнул:

– Ни фига не понял.

– Дурак. Ты же видел, кто был в ящике?

– Хонорики.

– А сейчас кто?

– Пауки.

– Делай выводы.

Я задумался. Пауки не могли взяться просто так, из ниоткуда. Их бы эти хонорики передушили, наверное… Или наоборот?

Взглянув на ядовитые челюсти, я понял, что не всё столь очевидно.

– Эти пауки… они съели хонориков? – спросил я.

– Эх! – ответил профессор. – Хороший ты парень, энтомологией увлекаешься, но…

– Мутанты! – вырвалось вдруг у меня. Сам не знаю, как я догадался. Наверное потому, что комиксы часто читаю.

На этот раз во взгляде профессора читалось одобрение.

– Молодец! Учат вас чему-то в школе.

Сказал бы я ему, где нас учат…

– Эти пауки – побочный результат исследовательских работ по теме генной инженерии, – объяснили мне. – Слыхал о такой?

Я неопределённо кивнул.

– Ага, вот. Обычно, после вмешательства в ДНК клетки, учёные выращивают из неё новый организм и смотрят, что получилось. Ну, а получаются там овцы без шерсти, коровы с рогом на носу, один раз крокодил с перьями получился.

«Видел! Видел! – чуть не заорал я. – По телевизору мультик видел про этого крокодила!»

– Но я… нет, мы – передовой отряд российской науки – пошли иным путём. Да! Мы разработали метод изменения генетических свойств уже существующих сложных организмов. Мы обогнали Америку, по меньшей мере, на пятьдесят лет! Врубаешься?!

Чего тут непонятного? Пятьдесят лет. Я только хотел спросить: а Америка, она что, телевизор не смотрит про крокодилов? – как проф снова вытащил пистолет и, размахивая им будто указкой, выдал лекцию по транс-перетранс… гипер-супер-пупер… инфлюэнции.

В общем, вы поняли: на этот раз я ничего не понял. Но головой кивал – да, на каждое слово учёного.

– …вирус, несущий в себе изменённую ДНК, внедряется в клетки организма и вызывает изменение генетического материала в соответствии с программой эксперимента! Буквально на глазах происходит преобразование биосистемы из миллиардов клеток, и мы получаем… А что мы получаем? Получаем… – Тут профессор задумался. Может, про зарплату вспомнил, которую давно не получал?

– Паука мы получаем! – умно прищурившись, вставил я.

– Верно! – обрадовался проф. – Это был наш первый эксперимент. Мы использовали культуру вируса, несущего ДНК каракурта среднеазиатской разновидности.

Внезапно я кое-что сообразил.

– Но послушайте… ведь эти вирусы… они заразные? Вот у нас в школе был вирус гриппа, так карантин объявляли на две недели!

– Точно. Заразные. – Профессор вдруг сник, будто из него воздух выпустили. – В том-то и дело…

Он махнул пистолетом в сторону разбомбленного пристанища мутантов.

– Этот крысоед… кинолог по крысам… прослышал, что в моей лаборатории разводится много насекомых, и украл главный инкубатор образцов на корм своим тварям! И теперь нам всем…

Проф вдруг смолк и закрыл лицо руками.

А я поморгал… и врубился, что не зря этот великий учёный стрелял средь бела дня на базаре. Хонорики! Они прямо в ящике превратились в пауков! И теперь все люди в опасности – любой может заразиться «паучьим» гриппом, и тогда… тогда…

– Их надо сжечь, – сказал я тогда.

– Верно, – кивнул великий человек. – Спички, дрова… где же…

Он хотел повернуться, наверное, в поисках дров, как вдруг случилось неожиданное: в спину профессора упёрся автоматный ствол!

– Руки за голову! – раздалась команда.

– А? – недоумённо спросил учёный и попытался обернуться, но мощный удар сбил его с ног.

Грязная лужа – не лучшее место для научных кадров. И совсем никуда не годится, когда их, кадры эти, со всей дурной силы лупят резиновыми дубинками! Но проф всё же нашёл силы приподняться.

– Беги! – крикнул мне сдавленным голосом. – Найди крысоеда и…

Страшный удар заткнул профу глотку.

А я бросился бежать.

– Ах! – это я на полном ходу врезался в какого-то человека. Мы оба полетели в лужу, соседнюю с той, где барахтался избиваемый энтомолог. Грязная жижа снова залила глаза, и человека этого я узнал только по голосу.

– Страшно? – спросил он зловещим шепотом.

Крысоед! В смысле, хонориковод.

– Угу, – злобно буркнул я, размазывая грязь по щекам.

– Они все такие – буйные. – Крысоед встал и схватил меня за локоть.

– Не трогайте! – заорал я, но мужичок лишь ловко выдернул меня из лужи.

– Да успокойся, не видишь? Всё кончено.

Я оглянулся и увидел, что действительно – с профессором было кончено. Здоровенные дядьки в камуфляже сковали его по рукам и ногам блестящими наручниками и волоком тащили к машине. С мигалками и катафотами!

– Это что?! – от изумления я раскрыл рот. – Это… полиция, что ли?

Мужичок засмеялся, отпустил меня и довольно хлопнул ладошами по коленям:

– Она самая! Родимая! Спасать нас приехала! Берегут нас! Ценят!

«Похоже, крыша поехала, – с опаской подумал я. – Наверное, вирус начинает действовать!»

Мне действительно стало страшно. Вы только представьте: сейчас этот какой-никакой, но человек превратится в гигантского, килограмм на пятьдесят, паука!

– Поймали его! – радовался крысоед, не обращая на меня внимания. – Сейчас отвезут!

– Куда? – автоматически спросил я.

– В палаты!

Ну, совсем голова кругом. Палаты?

– Он же в институте работает.

– Ага, в психиатрическом!

Профессора доволокли до машины, подхватили за ноги и, словно мешок с картошкой, кинули внутрь. Звонко хлопнула дверь, взревел двигатель, и газик рванул с места.

Двое полицейских остались. Один сразу пошёл прочь, а другой, похожий на космонавта, вернулся к ящику с пауками-мутантами.

– Сержант Андреев, – представился он. – Чей это ящик?

Я решил прояснить ситуацию. Нельзя было бросать в беде передового учёного, а с ним всю человеческую цивилизацию.

– Это мутанты! – крикнул я и бросился к представителю закона. – Их надо сжечь!

Представитель косо посмотрел на меня и кивнул:

– Точно, теперь их только сжечь осталось.

Подбежавший хонориковод схватился за голову:

– Разорили! Пустили по миру! Жизнь прожита зря!

«Космонавт» хлопнул дубинкой себе по колену, разорённый торговец смешно дёрнулся и сбавил обороты:

– Товар из самого Китая… по десять рублей покупал… не содержит диоксин.

«При чём тут диоксин? – подумал я. – Ещё бы дихлофос – туда-сюда».

Полицейский толкнул ящик ботинком, и раздрызганное сооружение окончательно развалилось. На землю высыпались останки пауков-мутантов, а их владелец бросился на колени и со всхлипами начал разгребать страшную кучу.

– Вот с фосфором… светится!.. А этот… заводной! С пружиной… ай!

Я подпрыгнул – укусил?!

Но нет. Просто из продырявленного тела монстра вылетела длинная упругая штучка. В самом деле, пружина.

Подойдя ближе, я присел на корточки. Взял одного паука за лапку, повертел перед глазами…

– Ну, как? – спросил сержант Андреев. – Теперь всё в порядке?

Я молча кивнул. Теперь и в самом деле всё было в полном порядке. Пауки оказались пластиковыми. Из Китая. По десять рублей штука.