Ни один из заключенных не проронил ни слова. Бомбас отступил назад от решетки и нахмурился:

– Ну что ж, хорошо. Я могу освободить вас по уплате пятисот золотых марок. Каждый!

– Где мы найдем такую сумму? – взвыл Пирис.

– Меня это не касается, – сказал Бомбас. Он повернулся и начал подниматься по лестнице.

– Интересно, кто натравил на нас эту жирную свинью? – спросил Пирис.

Конан пожал своими массивными плечами:

– Я думаю, его подкупили, чтобы он убил нас, если это не удастся сделать наемным убийцам. Когда те вошли в аллею с одной стороны, Бомбас со своими людьми ждал нас с другой стороны. Однако наемные убийцы сами оказались на месте жертв. Что до городского головы, то он побоялся драться со мной. Кроме того, он чует, что ему может отломиться пожива в том случае, если мы останемся живы. Ну а касательно твоего вопроса, кто его подкупил, – то здесь кандидатур пруд пруди. Кстати, мне кажется, я заметил твою черноволосую потаскуху. Она наблюдала за схваткой с крыши. Впрочем, я не очень в этом уверен.

– Как? Эта тварь! Если она выследила меня здесь…

– Она что, тоже охотится за Черным Скорпионом? – спросил Конан.

– Киммериец, ты задаешь слишком много вопросов. Мои дела – это мои ЛИЧНЫЕ дела. Не забудь, ты не мой партнер. Я просто нанял тебя, чтобы ты мне помогал.

Маленький человечек буквально кипел от возмущения. Лишь через несколько минут он остыл.

– Кстати, мой друг, – сказал Пирис, – не найдется ли у тебя достаточного количества золота, чтобы отворить нам дверь этой темницы?

Услышав это, Конан заржал:

– Эй, ты помнишь мои денежные обстоятельства в тот день, когда мы повстречались? Ты дал мне задаток в двести золотых, большую часть которых я потратил на снаряжение и дорожные расходы.

Замориец уселся на жесткую скамью, подвешенную к стене на цепях. Все в его фигуре выражало крайнее отчаяние.

– А… А я-то было надеялся, что к тебе вернулась удача в игре. Или же, пока ты отирался здесь, тебе удалось скопить кое-каких деньжат, в то время как я мыкался в Бельверусе.

Конан подошел вплотную к Пирису и сверху вниз посмотрел на него. Во взгляде у него была угроза.

– Эй, а как насчет остальных восьмисот золотых, которые ты мне обещал?

– Я же говорил тебе, что мой отъезд из Бельверуса был… э-э… внезапным. Мне не удалось взять с собой почти ничего. – Пирис бросил взгляд на Конана снизу вверх и обнадеживающе улыбнулся: – Но послушай, киммериец, если мы даже просто найдем Скорпиона, удача улыбнется нам!

Киммериец глянул сквозь решетку на лестницу. Тюремщик, похожий на быка, еще не вернулся.

– А твои отмычки при тебе? – спросил он.

– Да, – тихо сказал Пирис, – но я предпочел бы не прибегать к ним. Нам нужно хотя бы несколько дней сохранять легальное положение в этом городе. Кто знает, когда здесь объявится человек со Скорпионом?

Конан подошел к двери и взялся за решетки. Много раз приходилось ему сиживать в темницах, но он так и не привык к заключению. Ум Конана лихорадочно работал, взвешивая все возможные пути к освобождению.

– Ладно. Глядишь, что-нибудь и изменится, – сказал он.

Тут неожиданно Пирис захихикал.

– Эй ты, что тебя так рассмешило? – с подозрением спросил Конан.

– Не ты ли говорил, что ни при КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ не будешь спать в одном помещении со мной?

Конан схватился руками за прутья решетки и застонал:

– Кром оставил меня!

Конан лежал на жестком ложе, заложив руки за голову, и, глядя в потолок, размышлял о пятистах марках. У него не было ни малейшего желания открывать кому бы то ни было, где он спрятал свое золото. Не хотел он обращаться за помощью ни к кому из своих нынешних работодателей. Что до Пириса, то тот был неплатежеспособен. Во всяком случае, заявлял, что является таковым. Ксантус не желал иметь никаких дел с Бомбасом. Что до Касперуса, то тот явно хотел остаться в тени и настаивал на анонимности. Кроме того, если бы Конан обратился к любому из них, то наверняка они потеряли бы веру в него, случись им вытаскивать своего непобедимого киммерийца из тюряги. В конце концов, Конан пришел к выводу, что необходимо найти еще одного работодателя, который согласится вложить пятьсот марок, чтобы заручиться поддержкой великого мастера меча.

Бросив взгляд на соседнюю койку, он увидел, что Пирис спит. От маленького человечка расходилось облако аромата лилий. Быкоподобный стражник исчез, его сменил более молодой, явно изнывающий от скуки. Киммериец встал и подошел к зарешеченной двери:

– Ш-Ш-Ш! Эй, ты не хочешь зашибить деньгу?

Стражник поднял голову от стола, где вырезал модель речной баржи.

– Я не выпущу тебя, – обронил он, а затем добавил: – Даже за тысячу марок.

– Да нет, я тебя об этом и не прошу. Я просто хочу, чтобы ты передал записку. Ты знаешь, где находится дом Риста Даана?

– Кто же его не знает? – сказал стражник.

– Когда сменишься, пойди к нему и скажи вот что: "Если хочешь вырвать свою дочь из рук Андоллы, отправляйся в резиденцию городского головы и выкупи Конана из Киммерии". Запомнил? Получишь пять марок.

Стражник повторил послание.

– Ну а где же мои пять марок?

– Я по-твоему похож на человека с деньгами? – нетерпеливо сказал Конан. – Тебе заплатит Даан.

Час спустя на пост снова заступил лысый тюремщик. Киммериец понимал, что сейчас ни в коем случае нельзя показывать своего нетерпения. Пирис выклянчил у стражника доску для игры, и заключенные убивали время, играя в "Король мертв", причем Пирис постоянно выигрывал. Конан проигрывал уже третью партию, когда появился Юлус, сопровождаемый человеком, одетым в чулки и роскошную тунику, поверх которой был наброшен теплый плащ, опушенный великолепным белым мехом.

– Который из вас киммериец? – спросил этот человек.

– Вы что, хотите сказать, что не в состоянии отличить меня от дикаря? – обидчиво вскинулся Пирис.

– Я Конан. – Киммериец встал и подошел к решетке, напустив на себя грозный вид и демонстрируя свои внушительные габариты.

Разодетый в плащ человек оглядел его с ног до головы, а затем повернулся к Юлусу:

– Я хотел бы поговорить с ним наедине.

Юлус кивнул тюремщику, который отпер дверь. Когда Конан уже начал подниматься по лестнице вслед за остальными, Пирис жалобно позвал его:

– Конан, вытащи и меня отсюда!

Юлус привел их в небольшое помещение, находящееся рядом с главным залом.

– Мой господин! – сказал он. – Позволь мне лучше остаться здесь, с тобой! Этот тип – сущий дикарь. За то время, что он провел в городе, он убил уже нескольких человек.

– Плевать, – проговорил человек в роскошном плаще. – Город от этого ничуть не утратил своей привлекательности. Оставь нас.

– Ну, как хочешь. – Юлус поклонился и вышел, захлопнув за собой дверь.

– А теперь давай, киммериец, объясни, что ты хотел сказать своим посланием. Почему ты считаешь, что я соглашусь выложить пятьсот марок ради того, чтобы вытащить тебя отсюда?

– Слушай, во сколько тысяч тебе стал на сегодняшний день Андолла? – вопросом на вопрос ответил Конан. – Да разве ты не Риста Даан?

– Именно Риста Даан. А что тебе известно обо мне?

– Мне сказали, что твоя дочь – одна из тех, кто подпал под пагубную власть Андоллы и теперь пребывает в храме Матери Дурги.

– А ты-то здесь при чем? – спросил Риста Даан. У него было жесткое худощавое лицо с резкими чертами лица и седые волосы. Если бы не холеные руки, его можно было бы принять за солдата.

– Мне приходилось уже прежде заниматься подобной работенкой, – сказал ему Конан. – Мошенники, вроде Андоллы, по всему миру охотятся за неразумными отпрысками богатых родителей. Обычно они держат юнцов, пока не выкачивают из родителей все их деньги, а после выбрасывают их на улицу.

– Да знаю я это все, знаю. Так ты говоришь, что можешь отправиться в храм и притащить ее ко мне?