Конан откинулся к стене, запустив большие пальцы рук за пояс.

– Когда я прибыл сюда, – начал киммериец, – меня интересовало только одно – информация. Я не думал, что найду здесь что-либо, кроме жернова, который вращают волы, и плавильной печи. Теперь у меня появилась какая-никакая надежда. Скажи мне, если бы я, к примеру, расшевелил здешний муравейник и устроил бы такой хаос, что королевским властям ничего бы не оставалось, кроме как вмешаться, – вы бы стали мне помогать?

– Чужеземец, – сказал Беллас, – если бы ты хотя бы отыскал тайник, где они прячут наших женщин и детей, мы бы костьми легли за тебя. Ксантус нанял людей Лисипа, чтобы надзирать за нами, потому что люди Ермака считают себя выше подобных поручений. Но в этом старый скряга просчитался. Псы Лисипа слишком ленивы и глупы. Главным образом они отсиживаются там, в будке надсмотрщика. И почти все время мертвецки пьяны. Ни разу за все это время они не удосужились как следует ознакомиться с поселком или с тем, как идут работы на руднике. А мы между тем зря не теряли времени. Каждую унцию железа, какая у нас оказывалась, мы превращали в оружие. И теперь у нас его столько, что мы можем вооружить здесь всех.

– Ну а воспользоваться-то им вы сумеете? – спросил Конан.

Вместо ответа Беллас сунул руку в корзину, стоящую за ним, и вытащил оттуда что-то круглое. Этот предмет он бросил Конану:

– Полюбуйся, чем мы питаемся.

Конан поймал предмет и рассмотрел его. Это была кормовая свекла, большая и твердая, как камень. Конан швырнул ее назад, Белласу:

– Для людей, которые работают на такой тяжелой работе, это скудновато. Но ты не ответил на мой вопрос.

– Однако же на этой пище мы не ослабли, – сказал Беллас, вертя свеклу в руке. Внезапно его рука сжалась в кулак. Почти жидкая масса брызнула между его пальцев, забрызгав стол почти на несколько футов. Конан моргнул. Киммериец отнюдь не считал себя слабаком, но то, что показал Беллас, произвело на варвара впечатление.

– Когда придет время, – сказал Беллас, – мы не подкачаем.

– Прекрасно, – заявил Конан. – Я постараюсь, прежде чем катавасия начнется по-настоящему, послать вам весточку. Но если мне это не удастся, то как только здесь повсюду поднимется суматоха – приходите. И приходите вооруженными. У вас есть возможность узнать, что в Шикасе началась заваруха, если до этого дойдет?

– Кое-кто из наших стариков каждый день ходит в город на рынок. От их глаз мало что укроется. Ты мне скажи другое, чужеземец…

– Что, например?

– Тебе-то какой интерес во всем этом? Ведь ты не здешний. Ты не член гильдии, не королевский чиновник, однако рвешься помогать нам. Почему?

Конан встал.

– Этот город пришелся мне по душе, – сказал он. – Хочу здесь немного разжиться деньгами.

Беллас ухмыльнулся, однако ухмылка получилась невеселая.

– Скорее всего, тебя здесь убьют. Впрочем, бедный умирает так же легко, как богатый. А если ты разберешься с Ксантусом и Бомбасом, то боги вознаградят тебя.

– Мне нет дела до богов, – сказал Конан. – А те двое, которых ты назвал, – просто мошенники.

Насвистывая себе под нос, Конан поехал назад, в город. Все обернулось куда лучше, чем он надеялся. Итак, самый богатый человек в городе и городской голова на пару обворовывают короля.

Воровать у короля – рискованная игра. Даже если король – безвольный болван, как Нумедидес. Конечно, могут обнаружиться дополнительные факторы, которые тоже нужно будет брать в расчет. Теперь, когда он знал, что Бомбас и Ксантус – партнеры по мошеннической сделке, вопрос об их вражде все больше и больше начинал занимать его.

Солнце уже почти село, когда он вернулся в гостиницу. Поставив коня в стойло, Конан направился в таверну, где жадно набросился на пищу, поскольку не ел весь день. Остальные посетители держались на почтительном расстоянии от стола Конана, пока он насыщался, ибо по городу уже прошел слух, что киммериец – человек опасный и с ним лучше не связываться.

Поднявшись к себе в комнату, он тщательно осмотрел помещение и свои пожитки, но не заметил, чтобы за время его отсутствия кто-нибудь в них рылся. Бриты не было. Конан про себя обругал ее черными словами – за ее почти фанатичную решимость во что бы то ни стало обнаружить местопребывание сестры, невзирая ни на темное время суток, ни на грозящие опасности. Как бы то ни было, в настоящий момент он в любом случае ничего не мог для нее сделать. Однако не в правилах Конана было оставлять вопросы нерешенными и откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Поэтому он покинул комнату и по лестнице спустился на улицу. На этот раз он направился на улицу Столяров.

Над знаком солнца на фасаде из окна свисал белый платок.

Конан поднялся по лестнице и постлал в крепкую дверь.

– Кто там? – донесся голос изнутри.

– Конан, – ответил он.

Открылся глазок. Голубой глаз внимательно посмотрел на Конана. Глазок закрылся, послышался звук отодвигаемой задвижки. Делия отступила в сторону и знаком пригласила его войти:

– Входи, киммериец. Я все думала, когда же ты наконец соберешься навестить меня.

Конан вошел в комнату. В комнате был беспорядок, однако обстановка была богатая. Горели дюжина свечей и полдюжины масляных ламп. На столе, заставленном немытыми тарелками, из серебряного кубка лакал молоко черно-белый кот.

– Добро пожаловать в мое скромное жилище, Конан.

Делия сняла с кресла еще одного кота, полосатого:

– Садись, чувствуй себя как дома. Немногие удостаиваются чести быть моими гостями.

Конан сильно сомневался, что эта женщина столь разборчива при раздаче знаков внимания, как она утверждала. Однако плюхнулся в кресло, которое до него занимала полосатая тварь.

– Я польщен, – сказал он с непроницаемым выражением лица.

Она принесла пару серебряных кубков и мятый серебряный кувшин. Из кувшина она налила вина в кубки, пролив несколько капель мимо. По всему было видно, что она уже успела приложиться к дивной влаге. Конан взял протянутый кубок и отпил.

Вино было превосходным. Подвыпившая Делия была столь же прелестна, сколь Делия трезвая, которую он видел днем. Невольно подумалось: интересно, что думает Максио о привычках и времяпрепровождении своей возлюбленной?

– Я знала, что ты так скоро посетишь меня, – сказала Делия слегка заплетающимся языком. – Стоит мне положить глаз на мужчину, и он быстро приходит.

– Не в моих привычках отбивать возлюбленных у других мужчин, – сказал Конан. – Кстати, как там твой Максио?

– Максио! – с вызовом сказала она. – Он меня не ценит. Для таких, как он, я слишком хороша. Ведь я красива, не так ли?

– Не стану отрицать, – уверил ее Конан.

– Однако он относится ко мне, как к какой-нибудь дешевой уличной потаскушке, раскрашенной косметикой, с накладными волосами, которые когда-то принадлежали какой-нибудь варварской красотке, продавшей свои золотые косы. – Она лихорадочно хлебнула из кубка, будто пытаясь погасить огонь, сжигавший ее изнутри. – Почему же я должна отдавать свое время и свое достоинство такому человеку? – Вторым глотком она опорожнила кубок и налила себе еще. Затем предложила вина Конану, но он покачал головой.

– Ты говорила мне, что между Бомбасом и Максио вражда, – сказал Конан. – Между городским головой и Ксантусом тоже что-то есть. Какие-то отношения, которые они предпочитают скрывать. Тебе что-нибудь известно об этом?

– Послушай, что ты за человек! – сердито сказала она. – Ну скажи, почему ты желаешь говорить об этих ужасных людях? Поговорим лучше обо мне.

– Сперва о городском голове и Ксантусе, – заявил Конан. – Затем, может быть, мы поговорим обо мне и о тебе.

– Ну ладно. – Она провела пальцами по своим роскошным волосам. Затем обнаружила, что ее кубок снова пуст. Делия тут же исправила этот недочет. – Я мало что знаю об их взаимоотношениях и сомневаюсь, чтобы кто-нибудь, кроме них самих, это знал. В общем, так. Много лет назад, когда они оба были юнцами, – считались друзьями и партнерами. А затем они поссорились из-за женщины.